Пушкин, потомок Рюрика

Директор Института русской литературы (Пушкинского Дома) А.Н. Иезуитов в свое время так оценил этот труд: «Родословная схема предков и потомков великого русского поэта А. С. Пушкина, разработанная А.А. Черкашиным, впервые представляющая родственные связи поэта, его предков и потомков с исчерпывающей полнотой, имеет большое научное значение и окажет неоценимую помощь пушкинистам в исследовании жизни и творчества поэта…»

Вся Россия дала кровь Пушкину, а пушкинские животворные токи словно пронизали плоть и дух отечественной культуры.

Иным предстал нам поэт, соединенный кровными узами с великими сынами России, открылись потаенные глубины его наследия. И кто знает, какие новые открытия суждено было сделать Андрею Черкашину, какие бы еще молодые побеги взросли на старинном пушкинском древе? Но Бог судил иначе. Шестого мая 1993 года, в день святого Георгия Победоносца, Андрей Черкашин ушел из жизни.

Видимо, в каждом временном отрезке у Пушкина появляются служители и радетели его памяти, и эта эстафета таинственным образом передается из поколения в поколение. В XX веке Пушкин обрел одного из самых верных и преданных своих служителей. Временной порог сотрется в столетиях, их имена станут ближе: помянут Александра Пушкина, помянут и Андрея Черкашина. Помянут родослова поэта и будущие генеалоги, и потомки тех прекрасных русских фамилий, чьи имена он сумел вырвать из плена забвения…

Есть некая знаковая система, которую еще нужно постичь и истолковать: Пушкин родился в четверг, в мае, Черкашин умер в четверг, в мае; Пушкина крестили в Елоховском соборе, Черкашина там отпевали. Жизнь поэта отмерена тридцатью семью годами, его генеалога – в зеркальном отражении – семьюдесятью тремя. Поистине, «бывают странные сближения».

В жизни был Андрей Черкашин светлым, лучезарным человеком – свет этот не рассеялся и ныне. Словно свет далекой звезды.

На звездном небе появилась новая планета – Черкашин. Такое название, данное в честь составителя самого полного пушкинского родословия, утвердил Международный центр исследования малых планет в Кембридже (США). В высший Совет Центра входят одиннадцать маститых ученых, каждый из которых представляет свою страну. А это – Германия и Аргентина, Россия и Австрия, США и Япония…

Малая планета была открыта астрономом-исследователем Л. И. Черных еще в октябре 1990 года, но свое название получила лишь в январе 2000-го.

Людмила Черных, верно, самая звездная женщина России и Украины. Но ее удел – дарить звезды другим…

Есть такая привилегия у первооткрывателей малых планет – давать им имена. За свою жизнь и Людмила Ивановна, и ее муж Николай Степанович Черных, научные сотрудники Крымской астрофизической обсерватории, что близ Бахчисарая, открыли не одну сотню малых планет. Настоящая «звездная пара»!

Вот только некоторые из открытых и нареченных ими небесных светил: Александр Невский, Дмитрий Донской, Кутузов. Да ведь это небесное отражение земного пушкинского древа!

…Прежде Андрей Черкашин дарил вычерченные им собственноручно родословия поэта своим друзьям. Да и многим библиотекам, музеям, школам. Когда-то такое же «взращенное» на ватмане пушкинское древо подарил он и Московскому фонду культуры. Но почему-то вместо обычной дарственной надписи подписал: «Нет ничего в мире прекраснее звезд…»

Люди и судьбы. Одним суждено дать свое имя городам, другим – научным открытиям или редким видам растений, в честь третьих именуют острова, проливы и корабли. И лишь немногие, избранные, превращаются в звезды.

За сотни миллионов километров от Земли, в бескрайней Вселенной, где-то между орбитами Марса и Юпитера, свершают свой вечный полет малые планеты, носящие имена Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Гейченко…

И космос, прежде пугавший своей не доступной разуму беспредельностью, становится близким, понятным, даже родным.

…Созвездия, далекие миры, галактики – любимая тема поэтов. Им, как и астрономам, дано предвосхищать свою эпоху. И какой провидческой силой наполнены поэтические строки Василия Жуковского:

Теперь в бескрайней Вселенной, в поясе малых планет, где-то между орбитами Марса и Юпитера сияет звезда по имени Черкашин.

Верно, есть в том и высшее признание, и высшая справедливость.

Родоначальник Рюрик

Дикость, подлость и невежество не уважает прошедшего, пресмыкаясь пред одним настоящим. И у нас иной потомок Рюрика более дорожит звездою двоюродного дядюшки, чем историей своего дома, т. е. историей отечества.

Судьбы людские, подобно ручьям и родникам, сливаются воедино; мелкие речушки впадают в крупные, чтобы, однажды соединившись, превратиться в могучую, полную жизни и красоты реку русской поэзии, имя которой – Пушкин. Пушкинский род, многоколенный и разветвленный, берет начало в седой глуби веков: в VII столетии жили предки Гостомысла, деда Рюрика. Свидетельств тому почти нет, лишь древние сказания сохранили их имена, да за достоверность их поручиться сложно. Отсчет же «годовых колец» пушкинского генеалогического древа совпадает по времени с IX веком – началом русской государственности. В те достопамятные времена, как некогда считалось, приглашенные из-за моря три брата-варяга – Рюрик, Синеус и Трувор – и положили начало славянскому государству на севере – в Новгородской Руси.

«Откуда есть пошла руская земля»

Вот они, строки древнерусского летописца, породившие за столетья столько споров, домыслов и кривотолков, вплоть до пресловутой «норманнской теории» – гипотезы о создании Русского государства иноземцами.

«В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка[1] в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля…»

Трактовались летописные строки так: славяне в далеком IX столетии, дабы пресечь ссоры и вечные раздоры между собой и навести порядок в своих землях, обратились за помощью к варягам, т. е. к скандинавам, норманнам, силами коих и было создано Древнерусское государство. Примерно так, достаточно вольно, толковали российскую историю иноземные ученые мужи, члены Петербургской академии наук, прибывшие в Россию в XVIII столетии. Они не дали себе особого труда вникнуть в смысл слов, изменивших за века свое значение: к примеру, в летописи слово «наряд» означает не столько «порядок», сколько «ряд» – договор с кем-либо, в данном случае с воинами об охране города и посадов от врагов.

И у Пушкина в «Борисе Годунове» князь Воротынский обращается к Шуйскому со словами: «Наряжены мы вместе город ведать…» Так что иногда стоит, как писал поэт, «рыться в летописях и добираться до сокровенного смысла обветшалого языка…»

За искажение русской истории ее сочинители – А.Л. Шлецер, Г.Ф. Миллер, Г.З. Байер не единожды подвергались уничижающей и вполне справедливой критике. М.В. Ломоносов не без иронии замечал, что у Миллера «на всякой почти странице русских бьют, грабят благополучно, скандинавы побеждают, разоряют, огнем и мечом истребляют… Сие так чудно, что ежели бы господин Миллер умел изобразить живым штилем, то бы он Россию сделал толь бедным народом, каким еще ни один и самый подлый народ ни от какого писателя не представлен». Михайла Васильевич остроумно заключал: «Варягов не почитает господин Миллер за народ славенский, однако, что они… говорили языком славенским, несколько от соединения со старыми германцами испорченным, и что Рурик с братьями был сродственник князям славенским и для того в Россию призван на владение, сие все из самой сей диссертации заключить, а из других оснований весьма довольно доказать можно».

1

В древнерусском тексте летописи: «Земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет».