Страница 11 из 24
«Середа земли»
Взоры Святослава обращены теперь к Болгарии и Византии. Дерзновенная мысль не дает покоя его душе: возмечтал князь о могущественной славянской державе, простирающейся от Днепра до Дуная. По Днепру на ладьях спустилось десятитысячное русское войско к морю и, пройдя вдоль его берега, через дунайское устье, поднялось вверх по реке. И вновь воинское счастье не изменило Святославу: в короткий срок вся Восточная Болгария покорилась ему.
Победы русского войска устрашили Византию, и, верный древнему имперскому завету «разделяй и властвуй», византийский правитель Никифор Фока[10] затеял переговоры с вождями печенегов и вскоре добился желаемого: печенежские орды осадили Киев. Святослав с войском не замедлил поспешить на помощь киевлянам.
По-прежнему неудержимо влечет князя к себе Дунай, его мечтания и надежды – «середа земли». И тотчас после смерти Ольги, устроив все княжеские дела и оставив во власти сыновей русские земли, отправляется Святослав в долгий и нелегкий обратный путь.
Не завоевателем Болгарии шел Святослав – Византия с ненавистью поглядывала на соседнюю страну. Болгары стали союзниками русов. Русско-болгарское войско, куда влились отряды венгров и печенегов, двинулось в наступление.
Вот уже остались позади Балканы и северная византийская граница. Княжеская дружина вступила в Долину Роз, красивейшую из всех земных долин. Взят был Филиппополь (Пловдив), и до Царьграда оставалось четыре дня пути. И Святослав послал уже византийцам свое грозное послание: «Хочю на вы ити».
Но под Аркадиополем, хоть и храбро дрались русские, дрогнули ряды венгров и печенегов в княжеском войске, и битва была проиграна.
По преданию, сто тысяч греков (византийцев) бились с десятью тысячами русских – вдесятером на одного. И воззвал Святослав к дружине: «Здесь нам и умереть: постоим же мужественно, братья и дружина!»
Пришлось отступить князю. Святославово воинство надежно укрылось в Доростоле. На Дунае, у стен города, стоял ладейный флот Святослава.
Византийский император Иоанн Цимисхий[11], встревоженный, что Святослав стремится закрепиться на Дунае, перешел в наступление; взяты были Великий Преслав, Плиска, пленен болгарский царь Борис.
Под городом Доростолом в 971 году Святославовой рати в союзе с болгарскими воинами предстояло великое сражение с многотысячной армией Цимисхия. «Россы, приобретшие славу победителей у соседних народов, почитая ужасным бедствием лишиться оной и быть побежденными, сражались отчаянно. Римляне, побеждавшие всех врагов своим оружием и своей доблестью, так же стыдились быть побежденными… Питая в себе такие мысли, оба войска сражались очень храбро…» – так свидетельствовал византийский историк Лев Диакон.
Русские укрылись в Доростоле. Византийцы осадили город. Два месяца император Цимисхий безнадежно атаковал Доростол. Решающий бой замыслил дать Святослав 20 июля 971 года, в день Перуна. Собрал князь свою дружину, поклонился ей, обратился с напутственным словом: «Нам некуда уже деться, хотим мы или не хотим – должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвые не принимают позора («мертвыи бо срама не имамъ»). Если же побежим – позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о своих сами позаботьтесь». И ответили воины: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим».
Что могло быть горше для мужественного пращура поэта? Этого же более всего опасался и сам Пушкин.
…Русские полки вышли из крепости, построились в боевую фалангу и, выставив вперед копья, устремились на византийцев. Падали наземь кони, сраженные русскими стрелами, а всадников кололи длинными копьями. С победными криками стали теснить дружинники византийцев. Сам Цимисхий пришел на помощь своим войскам. Окруженный отрядом «бессмертных» – самых знатных и лучших своих воинов, он ринулся в бой. Внезапно налетела буря с дождем, клубы поднявшейся пыли запорошили глаза дружинникам – словно сама природа пришла на помощь византийцам.
Отважно рубились Святославовы воины, немало смельчаков полегло в том бою. Но не пришла желанная победа, не было и бесславного поражения. Русичи прорвали кольцо противника и вновь укрылись за стенами Доростола.
И понял тогда Цимисхий – не взять русских силой. Нужно вести с князем переговоры о мире.
К дунайскому берегу, в окружении знатных всадников, на статном скакуне, весь в сверкающих золотом доспехах, подъехал император Византии. В нетерпении гарцевали на берегу воины из императорской свиты, с нескрываемым любопытством всматривались они в скифскую ладью, приближавшуюся к берегу. Так где же этот непобедимый славянский полководец? Не видно златых царских одежд. Как отличить князя Святослава от простых гребцов?
Пристала ладья к берегу, князь бросил весла, и тогда поняли византийцы, что этот плечистый, крепкий воин с голубыми, как воды Дуная, глазами и есть сам Святослав.
Вот как описывает византиец Лев Диакон облик Святослава (свидетельство единственное и потому бесценное): «…умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой (усами). Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос – признак знатности рода. Крепкий затылок, широкая грудь, и все другие части тела вполне соразмерные. Выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды других только чистотой».
Ни одной черты норманна в облике Святослава – еще одно «за» в пользу славянского происхождения рода Рюриковичей. Так и не встав со своего сиденья в ладье, достойно, на равных говорил с императором русский князь.
Почетный для князя мир был заключен. И, как свидетельствовал историк, император «с радостью принял условия россов».
«Лют будет муж этот»
Летопись так рассказывает о тех дарах, что сулили Святославу византийцы. Сказали именитые мужи императору: «Пошли к нему дары; испытаем его: любит ли он золото или паволоки?»
И вот с одним знатным византийцем послали собранные дары князю и наказали посланнику: «Следи за его видом, и лицом, и мыслями». Даже не взглянул Святослав на принесенное богатство, равнодушно бросил слугам: «Спрячьте».
Стали советовать приближенные своему императору: «Испытай его еще раз: пошли ему оружие».
Принесли в дар Святославу мечи искусной работы. Разгорелись глаза у полководца. Вернулись в страхе императорские посланники, поклонились цесарю: «Лют будет муж этот, ибо богатством пренебрегает, а оружие берет. Плати ему дань». Пришлось цесарю просить Святослава: «Не ходи к столице, возьми дань сколько хочешь». «И дали ему дань; он же брал и на убитых, говоря: «Возьмет-де за убитого род его». Взял же и даров много и возвратился в Переяславец со славою великою…»
По договору Святослав оставлял Доростол, отпускал на волю всех пленных. Византийцы же обязались не чинить препятствий русским купцам, а княжескую дружину пропустить к морю, наделив каждого воина хлебом и деньгами.
Невесел был путь домой: пришлось зазимовать в Белобережье, в устье Дуная. Пережив голодную зимовку, по весне Святослав с небольшим отрядом отправился на ладьях к Киеву.
На днепровских порогах подстерегали русских дикие печенежские орды, в схватке с которыми в 972 году пал храбрый князь.
10
Византийский император Никифор Фока (963–969). Был зарублен своим двоюродным братом Иоанном Цимисхием 10 декабря 969 г. На гробнице Никифора Фоки были выбиты стихотворные строки о походе Святослава: «На нас устремилось русское всеоружие…»
11
Иоанн Цимисхий становится императором Византии с 969 г.