Страница 18 из 32
Причём показательны тонкость и неочевидность грани между словесной игрой и насилием над языком, речевыми опытами и пытками, лексическим обогащением и обезображиванием, созданием новых смыслов и обессмысливанием. Всё реже названия книг становятся посланиями читателю – всё чаще формальными призывами вроде кэрролловских «Съешь меня!»; «Выпей меня!».
Д. Крюйкшенк «Крайности моды» (1822)
Заголовок текста всё более последовательно соотносится с понятием бренд. Уже не только само произведение; но и его название (а также имена персонажей; названия вымышленных предметов) становится особой разновидностью товара.
Один из самых популярных инструментов капитализации заголовка – запуск книжных серий вроде «S.T.A.L.K.E.R» (наименование персонажа; придуманное братьями Стругацкими) или «Metro» (по названию романа Дмитрия Глуховского).
Другой способ «встраивания» литературы в экономику – производство брендселлеров – произведений; выпускаемых по корпоративным заказам. Текст нарекается именем известной торговой марки, одновременно ему присваиваются имиджевая, маркетинговая и (реже) просветительская функции. Из самых известных примеров – романы Фэй Уэлдон «Ожерелье от Булгари», Джулии Кеннер «Матрица Manolo»; «Парадокс Prada», «Код Givenchy».
Заархивированные файлы
Особняком в ряду книжных названий стоят «цифровые» заголовки; например; «1962» Александра Архангельского; «1993» Сергея Шаргунова; «1986» Владимира Козлова; «2048» Мерси ШеллИ; «13» Сергея Шикарева; «Детство сорок девять» Аюдмилы Улицкой, «Девять девяностых» Анны Матвеевой…
Здесь также невозможно всё свести к единому принципу или общему замыслу; не говоря уже о жанровой и стилевой разнице самих произведений. Но заметно стремление авторов к художественной фиксации значимых вех или какого-то определённого хронотопа. Сравним с названиями зарубежных произведений: Стивен Кинг «1408», Томас Лер «42», Рю Мураками «69». Иногда это попытки литературной ревизии и «романизации» важных событий – как, например, в «Девяносто третьем годе» Гюго. Иногда – творческое проектирование фактов, моделирование возможных обстоятельств (как в оруэлловском «1984»). Такие заглавия словно мемориальные доски, номера комнат, пункты перечней или картографические ориентиры.
Дж. Тенниел. Илл. к «Алисе в Стране чудес» Л. Кэрролла. (1864)
Особый интерес представляют романы, названия которых обозначают некие универсальные архетипы или культурные типажи. К настоящему моменту такие тексты составляют уже довольно длинную книжную полку: «Коллекционер» Джона Фаулза, «Парфюмер» Патрика Зюскинда, «Анатом» Федерико Андахази, «Алхимик» Пауло Коэльо, «Чтец» Бернхарда Шлинка… Из русскоязычных текстов этот список могут дополнить «Библиотекарь» Михаила Елизарова, «Перс» Александра Иличевского, «Логопед» Валерия Вотрина, «Антиквар» Олега Постнова, «Ассистент» Алексея Шаманова.
С одной стороны, такие названия наследуют классическому канону, по которому создавались, например, «Игрок» или «Идиот». С другой стороны, современные авторы пытаются создать собственный образно-повествовательный канон, основанный на особом типе персонажа, наделённого сверхспособностями, суперфункциями, специальной миссией либо уникальной судьбой.
Социальная сеть книголюбов «LiveLib» запустила игру на составление коротких рассказов из названий книг. Например, вот что получается при соединении заглавий текстов Линор Горалик, Антона Чехова, Лоран Ботти, Юрия Максимова, Генны Сосонко, Моники Спивак и снова Чехова: «Говорит студент: однажды случится ужасное – экзамен. Тогда мозг отправьте по адресу – палата № 6».
Ещё любопытны совпадения и тематические переклички заглавий. Например, пелевинскому «Generation „П“» предшествовал «Generation X» Дугласа Коупленда, а затем появился «Generation G» Всеволода Непогодина. В 2013 году премию «Русский Букер» получил роман «Возвращение в Панджруд» Андрея Волоса, в 2014 – «Возвращение в Египет» Владимира Шарова. Спустя несколько лет после выхода книги Олега Павлова «В безбожных переулках» опубликован роман Марины Степновой «Безбожный переулок». Есть книга «Похоть» Эльфриды Елинек и «Похоть» Кэти Акер. Один за другим вышли романы «Свобода» Михаила Бутова, «Свобода» Джонатана Франзена, «Свобода» Владимира Козлова, «сВОбоДА» Юрия Козлова…
Все эти эмпирические наблюдения и разрозненные подборки требуют систематизации. К сожалению, пока у нас маловато филологических и почти нет культурологических работ по данной проблематике, а ведь названия современных книг – это тоже микротексты, раскрывающие общекультурный контекст. Заархивированные файлы, содержащие информацию об идеях, ценностях, смыслах нашего времени.
Время не только стирает города и врачует душевные раны, оно сжимает книги до нескольких слов – заголовков. Далеко не всеми читаны, но почти всем знакомы «Гамлет», «Фауст», «Евгений Онегин». Название книги, прошедшей испытание временем, становится пропуском в мир Большой Литературы, паролем образованных людей и самоценным предметом искусства.
Улучшение имён
Интерес к заглавиям книг проявляют уже не только издатели и авторы, но даже сами читатели. Есть популярный англоязычный блог «Улучшенные названия книг» (Better book titles), в котором любой желающий может придумывать новые заголовки для известных произведений. Так «Праздник, который всегда с тобой» превращается в «Годы волшебного пьянства»; «Большие ожидания» трансформируются в «Миром вокруг меня правят деньги» и т. п. Не очень-то оригинально, но что же вы хотите от людей, которые подражают героям известного анекдота: «чукча не читатель – чукча писатель»? Типичное развлечение кибекантропов (см. Предисловие). Хотя периодически проводятся и вполне серьёзные конкурсы на лучшие названия для книг, правда, преимущественно прикладных или узкопрофильных: домоводство, дизайн, красота и здоровье, практическая психология, юбилейные и мемориальные издания.
В условиях тотальной десакрализации Имени не удивляют также предложения (а иногда даже настоятельные просьбы) издателей авторам изменять названия книг для «повышения продаж». Причём не только сборников, но и отдельных произведений. Эта практика также отнюдь не нова. Широко известный пример – многократное переименование книги Мопассана «Пышка» (фр. «Boule de suif»), разошедшейся в первом издании тиражом всего-навсего полторы тысячи экземпляров. Через год её переделали в «Любовь и другие истории», результат – 37 тысяч проданных экземпляров. Ещё через год она же вышла под заголовком «Как совершилось заклание одной французской проститутки?» и продалась в количестве 54 700 экземпляров!
Из этических соображений обойдёмся без современных примеров, хотя таковые имеются в изобилии. Отметим лишь общность мотивации: изменённое название позволяет выдать ранее написанное за новое – и становится способом дополнительного заработка, инструментом вторичной капитализации текста. Из того же разряда – изменение финалов произведений при переиздании, создание римейков и сиквелов – словом, всё, выявляющее серийность как один из признаков литературного мейнстрима и массового книгоиздания.
И так же, как в случае с премией «Diagram», здесь отражаются актуальные тенденции и характерные приметы времени, фиксируются популярные культурные практики. Творческие эксперименты с названиями книг становятся предметом дискуссий, имеют собственный премиальный процесс, получают специальные пункты в авторских договорах. А это вам уже не анекдот про чукчу – это маркер легитимности, показатель общественного признания, знак оформления эксперимента в ритуал.