Страница 4 из 24
Так оно и было. Яркий ученик Фишмана – Евгений Георгиевич Малыхин – однажды заявил: «У нас ошибок нет, потому что мы их не делаем». Конечно, это была шутка, однако в настоящей шутке всегда есть доля шутки. Ошибки случались, но, как говорится: «Требуй невозможного, получишь максимум».
Заряд задумывали физики, но «в серию» – в серийное производство, его передавали конструкторы. И они же отвечали за авторский надзор за зарядом. А в первую голову за все отвечал Давид Абрамович.
Можно сказать, что в зарядостроении началась «эпоха Фишмана». Причем круг задач у нее оказался намного шире, чем у уральских коллег. И не только потому, что в Сарове имелась более широкая тематика при большом количестве «пионерских», экспериментальных зарядов, но и потому, что лишь во ВНИИЭФ велась разработка неких двух ответственных, самостоятельных, непростых и потенциально опасных и капризных узлов, ставших неотъемлемой частью как «Саровских», так и «уральских» зарядов. Этой проблеме Фишман всегда уделял много внимания и сил, о чем, к слову, сейчас не всегда вспоминают даже профессионалы.
ШЛИ годы… С1 января 1967 года КБ-11 было преобразовано во Всесоюзный НИИ экспериментальной физики. Расширялись КБ-1 и КБ-2.
Главным конструктором КБ-1, по заряду, оставался Евгений Аркадьевич Негин, а в должности его бессменного заместителя пребывал Давид Абрамович Фишман. Но его роль оказалась такой, что о нем, формально лишь Первом заместителе Главного, можно во многих отношениях говорить, как о фактически Главном. Один из «внешних» коллег Давида Абрамовича по «Средмашу», Главный конструктор горьковского НИИИС Николай Захарович Тремасов – эксперт вполне объективный, компетентный и смотревший на ситуацию со стороны – в своей книге прямо сказал о Фишмане: «По существу – Главный конструктор зарядов»…
Повторяю: признать это – не значит умалить фигуру и значение Евгения Аркадьевича Негина. Его значение в отечественном ядерном оружейном комплексе, его заслуги и самобытная незаурядность – вне сомнений. Он, академик АН СССР, ряд лет не только Главный конструктор, но и директор ВНИИЭФ, сделал очень много для отечественной науки вообще и для физики взрыва – в частности. Негин – это тоже целая эпоха, но – в науке.
Что же касается Давида Абрамовича, то в своеобразном его положении сказались традиции времени и особая ядерная оружейная специфика: необходимость ответственного научного руководства конструкторскими работами по зарядам в части не «хитрой» ядерной физики, а более «осязаемой», так сказать, физики общей, привела к некоему устойчивому воззрению. Считалось, что если Главный конструктор – ученый, то Первый его зам должен быть конструктором не по должности, а по сути. Конструктором же в головной зарядной «связке» ВНИИЭФ три с лишком десятилетия являлся Фишман.
В итоге он «по факту» был первостепенно значимой конструкторской, инженерной и организационной величиной в отечественной оружейной деятельности, но оказывался несколько в тени. Инженер Фишман в том деле, которым он занимался большую часть своей жизни, занял совершенно особое и даже уникальное место. Увы, заметно это было далеко не всегда и не всем.
Вряд ли это так уж Давида Абрамовича радовало, но он был человеком скромным, не тщеславным. И выпавший ему удел воспринимал достойно. А личностью был выдающейся!
Есть прекрасная фотография, где крупным планом за одним столом, во время явно интереснейшего рабочего обсуждения, сняты рядом Юлий Борисович и Давид Абрамович. Фишман – во главе стола, Харитон – сбоку, то есть совещание проходило в кабинете Фишмана…
Эту фотографию можно рассматривать как «знаковую»… Очень выразительная и удачная в чисто художественном отношении, она точно передает суть сотрудничества физиков и конструкторов в Ядерной Проблеме. В ней выразился и стиль эпохи, и место Давида Абрамовича в отечественном зарядостроении – рядом с Харитоном. На долю Фишмана выпало значительно меньше славы и известности, чем имел их наш незабвенный Юлий Борисович, но счастье – счастье человека, гражданина, профессионала, у них было одной, равновеликой и первоклассной, пробы.
Хочется думать, что в своей книге мне удалось это показать. Тем более что в ряде глав книги ярко, впечатляюще представлен и сам Давид Абрамович – от первого, так сказать, лица…
К нему, его товарищам, соратникам и коллегам времен первопроходцев можно отнести следующие строки:
Таким мы его и знали…
Часть первая
От танковых дизелей к атомной бомбе
Пролог первой части
Иногда о человеке говорят: он родился не вовремя. Или наоборот – он оказался в своем времени… Фишман был ровесником Октября и не только по дате рождения. Вся его судьба, личная и служебная биография неотделимы от той страны и того небывалого преобразования общества, начало которым положила Октябрьская революция.
О его детстве и юности известно мало что: и времена были бурными, и переездов хватало, – так что документально о лично молодом Фишмане мы знаем сегодня немного… Зато хорошо известно то время, в которое проходило его становление. И, возможно, это прозвучит тривиально, но начало жизненного пути Фишмана оказалось для его времени вполне типичным: школа, работа, рабфак, аэроклуб…
И – как новый логический этап – вуз…
Тогда пели:
При всей привлекательности такой гражданской психологической установки героем становился, конечно же, не любой. Но Фишман им стал, войдя в число подлинных героев Великой эпохи. Он стал им и официально, – удостоившись звания Героя Социалистического Труда. И рассказать о том, как он начинал путь к звезде своей судьбы и своей Золотой Звезде, как формировала его эпоха и какой была эта эпоха, будет не лишним и даже необходимым.
Ведь это – наша история!
Первая часть начинается с «доатомной» жизни Фишмана, крупным этапом которой оказалась военная танковая эпопея на Урале. Здесь же говорится о первых шагах Давида Абрамовича в новом большом деле, о его участии в огромной коллективной победе всей страны: создании «первенца» советского Атомного Проекта, атомной бомбы РДС-1, о ее подготовке к испытаниям и о проведении самих этих испытаний – уникального по размаху и значению научно-технического эксперимента.
Давид Абрамович начинал как конструктор-дизелист, но его переход в Атомную проблему оказался удачным как для него самого, так и для советского ядерного зарядостроения, которое во многом трудами Фишмана и было создано.
Глава 1
Ровесник крылатой эпохи
У МЕНЯ в руках ксерокопия автобиографии, написанной 4 января 1978 года. Крупный, размашистый, на первый взгляд – неудобочитаемый, а при чтении, как оказывается, вполне разборчивый почерк:
Начинается автобиография так:
«Я, Фишман Давид Абрамович – гражданин СССР, родился 21 февраля 1917 года в г. Тетиеве Киевской обл.
Отец— Фишман А.И. – 1890 г. рождения, родился в г. Овруч Житомирской обл., умер в 1959 году в г. Москве.
Мать— Фишман Б.И. – 1900 г. рождения, родилась в г. Киеве, умерла в 1966 г. в г. Москве…»
Украинский городок Тетиев можно найти лишь на крупной карте. Он расположен на северо-западе Киевской области, где с Киевщиной близко сходятся Житомирская, Винницкая и Черкасская области. Киев – километрах в ста двадцати, и совсем близко – Сквира, Фастов, Белая Церковь, Тараща…