Страница 4 из 19
Весь облик девушки излучал небрежную, непринужденную, гламурную сексуальность. «Вот она, истинная Каллиопа Браун», – подумала она с ноткой самолюбования.
– На этот раз я – Элайза. А ты? – спросила мама, словно прочитав ее мысли.
Благодаря светло-русым волосам и невероятно гладкой молочной коже казалось, что эта женщина неподвластна времени. Кто видел их вместе, не мог сказать наверняка, мать с дочерью перед ним или две сестры.
– Подумываю стать Каллиопой.
Девушка примерила на себя это имя, словно удобный свитер. Вымышленное имя Каллиопа Браун было ее самым любимым. И отчего-то оно очень подходило Нью-Йорку.
– Мне нравится, – кивнула мама, – хотя его невозможно запомнить. Но звучит… дерзко.
– Зови меня Калли, – предложила Каллиопа, и мама рассеянно кивнула.
Обе знали, что она станет обращаться к Каллиопе в ласкательной форме. Как-то раз мама перепутала вымышленное имя и тем самым все испортила. С тех пор она боялась наступить на те же грабли.
Каллиопа обвела взглядом интерьер дорогого отеля, подмечая шикарные диваны со светящимися золотыми и голубыми нитями – в тон небу, – толпу бизнесменов, отдававших команды на линзы. Заметив в углу характерное мерцание – за ними следила камера видеонаблюдения, – девушка подавила желание подмигнуть.
Внезапно, не получив даже предупреждения, Каллиопа обо что-то споткнулась и полетела на пол. Едва успев опереться на руки, сильно ударилась бедром. Содранная кожа на ладонях вспыхнула от боли.
– О боже! – Элайза элегантно присела рядом с дочерью.
Каллиопа застонала, что было не так уж сложно – она в самом деле больно ушиблась. Сердце ее бешено колотилось. Целы ли каблуки?
Мама чуть мотнула головой, и девушка застонала сильнее, выжимая из себя слезы.
– С ней все в порядке? – раздался юношеский голос.
Каллиопа осмелилась поднять голову и посмотреть на парня из-под полуопущенных век. Наверняка служащий со стойки регистрации: гладковыбритое лицо, на груди – ярко-голубой голобейджик с именем. Каллиопа бывала в разных пятизвездочных отелях и знала, что важные персоны не разглашают свое имя направо и налево.
Боль немного стихла, но Каллиопа не удержалась и застонала громче, подобрав колено к груди и демонстрируя свои дивные ноги. С радостью отметила на лице парня вспышку интереса и растерянность, даже панику.
– Конечно, с ней не все в порядке! – фыркнула Элайза. – Где администратор?
Каллиопа молчала. Она предоставляла маме вести все разговоры на первом, подготовительном этапе. К тому же сама Каллиопа изображала пострадавшую.
– П-простите, я его позову… – заикаясь, ответил парень.
На всякий случай Каллиопа всхлипнула, хотя это было и необязательно. Внимание окружающих сосредоточилось на них с матерью, вокруг стали собираться зеваки. Словно дурной парфюм, парня с ресепшена окутывало облако волнения.
– Я – Оскар, администратор, – подоспел к ним полный мужчина в строгом темном костюме. – Что здесь произошло?
Каллиопа с удовольствием отметила его дорогие ботинки.
– Произошло то, что моя дочь упала в вашем холле! Здесь какая-то лужа! – Элайза указала на мокрое пятно, где одиноко лежала долька лайма. – Неужели здесь не оплачивают услуги уборщиков!
– Приношу свои искренние извинения. Могу вас заверить, что такого раньше не случалось, миссис…
– Мисс Браун, – фыркнула Элайза. – Мы с дочерью планировали остановиться здесь на недельку, но теперь я не уверена. – Она чуть наклонилась. – Милая, ты можешь идти?
Это был сигнал.
– Мне очень больно, – ахнула Каллиопа и покачала головой.
По ее щеке скатилась слезинка, нарушая идеальный макияж. Доносился сочувственный шепот толпы.
– Позвольте, я обо всем позабочусь, – взмолился Оскар, покрываясь густым румянцем. – Я настаиваю. Для вас будет выделен номер за счет отеля.
Пятнадцать минут спустя Каллиопа с матерью уютно расположились в угловом номере. Каллиопа осталась лежать в постели – ее нога покоилась на треугольнике из подушек. Пока носильщик разгружал багаж, девушка не двигалась с места. Она не открыла глаз, даже когда входная дверь захлопнулась, и подождала, пока мама не вернется в комнату.
– Все чисто, дорогая, – сказала Элайза.
Девушка грациозно поднялась, скидывая гору подушек на пол.
– Мам, как ты могла? Сделала мне подножку без предупреждения!
– Прости, но ты не умеешь убедительно падать. Слишком у тебя развиты инстинкты самосохранения, – ответила Элайза из гардеробной, где уже разбирала свою коллекцию вечерних платьев, спрятанных в чехлы с цветной маркировкой. – Чем я могу загладить свою вину?
– Начнем с чизкейка.
Каллиопа дотянулась до висевшего на двери белого халата с вышитой синей буковкой «N» и облачком на переднем кармашке. Закуталась в него, позволяя нитям пояса моментально сплестись.
– Как насчет чизкейка и вина?
Парой взмахов руки Элайза вызвала голографическое меню отеля и заказала лосось, чизкейк и бутылку «Сансер». Благодаря терморегулируемой системе воздушных труб вино прибыло в номер за считаные секунды.
– Дорогая, я тебя очень люблю. Еще раз прости, что вынудила тебя так упасть.
– Я все понимаю, – пожала плечами Каллиопа. – Издержки бизнеса.
Мама налила им вина и подняла свой бокал:
– За новое дело!
– За новое дело! – с улыбкой отозвалась Каллиопа.
От этих слов по телу прокатилась знакомая волна радостного предвкушения. Так они с мамой говорили каждый раз по приезде на новое место. А Каллиопа больше всего на свете обожала новые места.
Она перешла в гостиную и встала возле окна из оргстекла, выступающего наружу клином. За ним открывался чудесный вид на Бруклин и темную ленту Ист-Ривер. По поверхности реки скользили тени, – скорее всего, проплывали суда. На город опустился вечер, размывая очертания предметов. Тут и там вспыхивали огоньки, словно далекие звезды.
– Так вот он какой, Нью-Йорк, – задумчиво протянула Каллиопа.
Не один год вместе с мамой странствуя по миру, она много раз стояла возле таких же окон роскошных отелей и разглядывала города – неоновый муравейник Токио, жизнерадостный хаос Рио, увенчанные куполами небоскребы Мумбаи, белеющие в лунном свете, словно кости. Наконец она приехала в Нью-Йорк.
Здесь была родина великих супербашен, первый небесный город. Каллиопа уже испытывала к нему необъяснимую нежность.
– Великолепный вид. – Элайза подошла к дочери. – Напоминает панораму с Лондонского моста.
Потерев глаза, которые чесались после пересадки сетчатки, Каллиопа пристально посмотрела на мать. Они редко вспоминали прежнюю жизнь. Элайза решила не развивать тему. Глотнув вина, она устремила взгляд за горизонт.
«Какая же она красавица», – подумала Каллиопа. Правда, теперь красота матери стала пронзительной, несколько искусственной: виною тому многочисленные операции по смене внешности, чтобы при переезде ее никто не узнал. «Я делаю это ради нас, – повторяла Элайза, – и чтобы тебе не пришлось ничего менять. По крайней мере, пока». В своих аферах она поручала Каллиопе лишь второстепенные роли.
Уже семь лет прошло, как они покинули Лондон и с тех пор переезжали с места на место. Нигде не задерживались подолгу, чтобы их не поймали. В каждом городе использовали одну и ту же схему: обманным путем проникали в самый дорогой отель самого дорогого района и несколько дней разнюхивали обстановку. Затем Элайза выбирала себе цель – человека с огромным состоянием, но достаточно глупого, чтобы поверить в ее историю. Когда жертва понимала, что произошло, Элайза и Каллиопа были уже далеко.
Люди назвали бы их мошенницами, аферистками или воровками. Однако Каллиопа считала себя и маму очень умными и обаятельными женщинами, которые нашли способ изменить правила игры. Как говорила Элайза, богатым слишком многое достается даром. Так чем они с дочерью хуже?
– Пока не забыла, это для тебя. Только что загрузила имя Каллиопа Элерсон Браун. Ты ведь этого хотела, да? – Мама протянула ей сверкающий наручный компьютер.