В сетях инстинктов

−Так вот Жора, почему ты никогда не женился?

− А почему ты никогда не была замужем, Марина?

− О, нет. Мы говорим об этом все время. Мы говорили об этом в течение пяти с половиной лет. Она приставила свой стакан к коленям, держа его в обеих руках. −Я хочу знать о тебе больше. Неужели такой специалист как ты, не должен иметь неких верительных грамот, что-то, чтобы подтвердить свою квалификацию? Как ты можешь быть компетентным в брачных вопросах, если ты сам не был в браке?

Она отчасти смеялась над способом, которым она отметила это, любя его. Бонго смотрел на нее и мысленно задался вопросом, почему она сделала это. Возможно она должна была это сделать. Было ясно из того, что она сказала о своем муже во время ее последнего визита, что была на грани другого развода. Безотносительно причины ее недавнего капризного настроения он знал, что эмоциональные испытания другого развода будут скоро иметь приоритет ко всему остальному. Она стала бы желать видеть его более часто - разводы Смирновой были финансовым золотым дном для Георгия, а также для нее - тогда она станет сексуально жадной. Этот сексуальный аспект ее разводов потряс его в первый раз, когда он понял отношения. Да, это потрясло его, но он простил себя. Во второй раз, когда он помог ей через развод, он действовал позорно, как сатир, и он стыдил себя. Неожиданно Смирнова показала ему больше о себе, чем он узнал в своем собственном десятилетнем занятии психоанализом.

−Жор...

−Я думаю, − пробормотал он, выказав больше нетерпения, чем хотел,− у брака нет много плюсов.

−Брака?

−Да. Да, Марина. Брак. Разве мы не разговаривали о браке?

− О. Таким образом, ты не женился, потому что ты видишь в людях то же что и я, недостатки.

− Это дает мне пищу для размышлений.

− Но что же относительно большинства людей?

− Что относительно них?

−Люди, которые приезжают сюда ..., мы не походим на большинство людей.

− Кто, по-вашему это 'большинство людей'? - угрюмо отозвался Георгий.

Марина затихла. Она цедила водку, удерживая на месте прозрачные кубики льда губами, продолжая смотреть на психотерапевта.

−Вы никогда не женились? - произнесла она наконец.

−Никогда.

Марина снова затихла. Она качала ноги некотрое время, как ребенок, затем осушила свой бокал и положила пустой стакан на маленький стол с другой стороны кушетки. Наконец она легла на кушетку.

− Сделаем вид, будто я пришла на сеанс.Ты бы сказал мне что-то честно, о себе?

−Да, − солгал он.

−У тебя когда-либо был гомосексуальный опыт?

−Нет.

− К тебе когда-нибудь приставали мужчины?

−Нет.

− Ты помнишь, какую историю я рассказала тебе о моей тете?

−Да.

− Это было не совсем так, как на самом деле.

Бонго ждал. Марина была человеком, который всегда был откровенен с Георгием. Поэтому Бонго несколько встрепенулся.

− Но ты сказала мне, что это было правдой.

− Это было не совсем точно.

− Прекрасно.

− Правда - то, что когда я зашла в комнату, все было так, как я сказала, но я застала ее не с незнакомым мужчиной, а с женщиной.

- И почему ты рассказываешь мне это?

- Потому что до последней минтуы я думала, что не справлюсь с этим.

- С чем?

- Ну это была часть плана, сценария. Мой рассказ был только вступлением.

- Вступлением к чему?

- К подлинной истории моей жизни.

Бонго напрягся.

− Она моложе меня. И... я не представляла, во что я впутываюсь. Что я упускала. Я не представляла, что смогу испытывать такие ощущения. Понимаешь, ощущения, какие я никогда не испытывала с мужчинами.

- Ты приходишь ко мне уже пять лет. Почему ты не говорила об этом раньше?

- Представь, я была с ней меньше часа назад. Я была с вами обоими в течение одного часа. И знаешь, я никогда не понимала, что мужчинам нужно от секса. Все потому, что они никогда не хотели того, чего хотела я. Я всегда оставалась с таким чувством, 'что ж, на это раз не удалось'.

Бонго залпом допил водку.

− Она доминирует, но она делает это мягко, словно только что заставила ребенка спать в ее кровати. Ничто в ее жестах или на ее лице не указывает на какой-либо запрет. Это было так естественно.

Ее голос изменился и сухость сменилась эмоциональным рассказом. Георгий едва мог верить своим ушам.

− Я никогда не знала, никогда не подозревала, Жора, что я могла чувствовать такие вещи, прохладные и теплые волны, нахлынувшие на меня столь же реально как вода, электризуя меня ...Ощущения, которые я никогда не имела, живя с мужчиной. И в этом мире − полное отсутствие беспокойства. Я не предпологала трогать другую женщину как ее..., но ..., когда этослучилось, я была полностью непринужденной. Это - так ... ты никогда не сможешь понять, как это. Я не думаю, что это возможно понять. Я едва сама верю в это.

Георгий был безмолвен.

Марина Смирнова улыбнулась еще раз, но это не было из-за доктора Бонго. Она улыбнулась непостижимой удаче, которая прибыла к ней в этом сложном возрасте тридцати восьми лет, так как ее жизнь еще раз собиралась быть искареженной разводом, и неудача ее нового брака вырисовывалась перед ней как очередное подтверждение ее непривлекательности и ее малоценности. Она улыбнулась воспоминаниям того утра и последних недель, когда она была вдохновлена примерно так, как когда-то в юности. Все что она искала и жаждала в своих отношениях с мужчинами, но которое, было чем-то постоянно неуловимым, она нашла в человеке своего пола, чей ум и тело были словно ее собственным зеркальным отображением.

Светлана остановила машину в тихом переулке возле небольшого трёхэтажного дома. Она вышла из машины и подошла к забору. Набрав номер мобильного, она произнесла пароль.

Пока на другом конце видимо проверяли что за гостья к ним пришла сегодня вечером, Возович зачарованно смотрела вниз, на вечернюю гладь готовившегося ко сну города. Хмурые свинцовые облака, наползая из-за горизонта серым покрывалом, бросали на город загадочную тень. Прибрежная полоса, легкомысленно раскинув береговые дуги, покорно принимала монотонные накаты настырного вечернего прибоя под симфонию ветра и брызг. Неумолимо накатывалась южная темнота...

Наконец раздался сигнал, означавший, что путь свободен. Светлана открыла металлическую дверку и подошла к воротам. У дверей стоял холённый, улыбающийся мужчина в смокинге, чёрном жилете и белой сорочке с чёрным галстуком-бабочкой. Он поздоровался с Светланой за руку, проверил сумочку, предупредив, что фотографировать запрещено, затем пригласил вовнутрь.

Они вошли в просторный вестибюль и сразу почувствовали приятный аромат цветущей сирени. С потолка свисала огромная вращающаяся хрустальная люстра, рассыпая цветной сверкающий бисер под тихую музыку клавесина. На обитых фиолетовым шелком стенах большие зеркала в массивных инкрустационных рамах, между ними картины. Над, похожим на каменную пещеру, горящим камином два скрещенных меча, по бокам двухметровые железные рыцари. Возле стен дорогая старинная мебель с золотыми канделябрами и горящими свечами. На полу ковры, по углам мраморные скульптуры в человеческий рост.

Здесь уже привратник тщательно прощупал Светлану ручным металлоискателем и откланявшись, передал ее смотрителю в чёрном фраке, белом жилете и белых перчатках. Тот шаркнул ногами в лакированных чёрных туфлях, с улыбкой поправил белую бабочку над накрахмаленной манишкой, пристально посмотрел и галантно поклонился:

- Прошу вас в гардероб.

Здесь Светлана переоделась в свой выбранный днем костюм и маску. Затем смотритель ей объяснил, что снимать костюм разрешается только после ухода. Они вдвоем прошли вестибюль и попали в темноту просторного зала.

Что и как было дальше, Светлана помнила как в тумане. От волнения в ее голове все смешалось. К счастью, к ней тут же подошла Ксения. Даже несмотря на то, что онa была в маске лисицы, ее можно было сразу узнать. Она была в каких-то микроскопических стрингах и белой полупрозрачной накидке. Она взяла два бокала с подноса официанта и протянула один Светлане.