В сетях инстинктов

− Есть, − кивнула администраторша. - вам стандартный или комфорт?

- Комфорт, одноместный и желательно на втором этаже.

- Могу предложить двадцать третий и двадцать седьмой.

- А, например, двадцать пятый?

- Извините, туда только что заселилась постоялица.

- Ладно, тогда двадцать седьмой.

- Вам на сколько дней?

- Дня на два. Подождите, я принесу паспорт.

Светлана быстрым шагом вернулась к машине, где ее дожидался Сергей.

- Она в двадцать пятом. одна.

- А двадцать третий, двадцать седьмой?

- Пустые. я буду следить за ней. − Сергей протянул Светлане запасной бинокль. - И оружие проверь, пожалуйста, - сказал Платов как ни в чем не бывало. - мало ли что.

Возович зашла за угол, прошла вдоль свежеустановленного забора, наконец, оказавшись вдали от посторонних глаз, с силой толкнула ногой одно из заграждений и подошла к ремонтируемому крылу соседнего здания. Эта часть дома была расселена и помещения пустовали. Она поднялась по лестнице наверх, а в это время с другого входа в здание вошел Розенбаум.

Светлана поднялась на верхний этаж, откуда ей был виден весь второй этаж гостевого дома. Она подошла к окну и навела окуляры на окна номера двадцать пять. Светлана напряженно вглядывалась в чернеющее окно комнаты. Прошло еще несколько томительных минут, но за это время только раз мелькнул силуэт девушки.

Ксения появилась в окне внезапно. На ней было странное прозрачное латексное платье, а на голове черный парик. Она крутилась перед окном, время от времени затягиваясь сигаретой.

Светлана всмотрелась тщательнее в девушку. Под платьем ничего надето не было, на голове парик опоясывал широкий обруч, из замысловато скрепленных непонятных украшений красного цвета, похожих на короткие сосиски. На платье была нарисована губной помадой длинная стрелка, указывающая вниз.

Немало удивившись, Возович продолжала всматриваться. Девушка продолжала крутиться перед окном, то прижимаясь к стеклу, то отдаляясь от него, иногда затягиваясь сигаретой - судя по специфическим клубам дыма - это была марихуана; а ничего вокруг не происходило.

Ксения крутилась и вертелась перед окном, метаясь в разные стороны; Светлана внимательно изучала окна всех номеров рядом и на соседних этажах - не было ничего подозрительного. Ксения снова прильнула к окну и медленно закатала платье вверх, обнажив выбритый в узенькую полосочку лобок. Она виляла клевой попкой, дразня и провоцируя. Вот только кого?

Светлана отошла от окна и задумалась. Перед кем Ксения исполняет этот странный танец? Где этот неведомый зритель? Если он не в гостинице, то значит, в одном здании с ней, со Светланой?

Возович снова подошла к окну. Ксения, извиваясь, прижалась к стеклу, выставляя напоказ свою отличную фигуру и украдкой взглянула куда-то в сторону и вверх.

Светлана направила окуляры бинокля туда. Она вматривалась в окна напротив, стремясь поймать в них отражение из окон дома, где она находилась. Хоть какое-нибудь движение... Благо, солнце позволяло усиливало картину... одно окно, другое, третье...

Есть! В крайнем окне третьего этажа отразился Розенбаум, в плаще, в кепке, выглядевший явно моложе своих лет. Выходило, что он находится на одном этаже со Светланой, но... в другом подъезде. Возович всмотрелась в его отражение. Ничего себе! Вот Розенбаум достает снайперскую винтовку, наводит ее на окно, перед которым вертелась голая Ксения и прицеливается...

Взволнованная Светлана снова вгляделась в окна номера двадцать пять, где Ксения уже совсем разошлась, метаясь в своем экстравагантном наряде из стороны в сторону перед окном. Вот она бросилась к стеклу и...

Возович перевела взгляд на Розенбаума. Держа винтовку на прицеле, он сделала паузу и... выстрелил? Она тут же взглянула на окно Ксении - за стеклом голова Колчак взорвалась красными брызгами и она отвалилась от окна.

Светлана бесшумно ахнула. Она тут же автоматически расстегнула напоясную кобуру с пистолетом и посмотрела наверх - Розенбаума уже не было видно. Теперь надо было немедленно сообщить Сергею, поднимать тревогу, бежать за Розенбаумом... Она еще раз взглянула на окна номера Ксении. Но что это?

Колчак, с залитым кроваво-красной жидкостью лицом, снова появилась в окне своего номера, отнюдь не собираясь умирать. Она медленно провела полотенцем по своему лицу, а затем стала им вытирать багровые разводы на стекле.

Возвоич медленно стала отходить от шока. Бутафория - вот как это называется. Но что за идиотский спектакль они перед ней разыграли? И зачем? Секунды бежали одна за другой, а она не могла принять решение. Наконец она спустилась она спустилась по захламленной стоительным мусором лестнице вниз и выскочила на улицу, едва не споткнувшись об обломки битого кирпича.

Сергей стоял возле машины, также обеспекоенный, но - длительным, по его мнению, отсуствием коллеги.

- Ты в порядке? - крикнул он.

- Да! Посмотри, нет ли Розенбаума с другой стороны, - крикнула в ответ Светлана, устремляясь в гостевой дом.

Она пробежала мимо пустой будки рецепции, быстро поднялась по лестнице на второй этаж, едва не сбив с ног какого-то подвыпившего и сильно кашлявшего субъекта без возраста, и вытащив пистолет, подошла к номеру двадцать пять.

Она пару раз глубоко перевела дыхание и толкнула незапертую дверь, сразу отпрянув в сторону. Была не была!

Номер был уже пуст. На кровати лежало то самое испачканное красной жидкостью, скомканное латексное платье, тут же находился и парик, в углу валялись ярко-красные туфли на высоком каблуке. Светлана подошла к окну, где с подоконника медленно сочились вниз багровые капли, стекавшие на радиатор. Подоконник был весь в темно-красных пятнях.

Возович взяла двумя пальцами что-то склизкое, прозрачное, потерла это слегка. Все оказалось ясным - это был лопнувший презерватив, наполненный клубничным сиропом. Вот что представлял из себя этот странный обруч на голове Ксении: когда она в конце танца с силой ударила головой в пластиковое окно, презерватив лопнул, создавая точную иллюзию пулевого попадания. Да уж, синхронно сработали они с Розенбаумом, театралы хреновы. Для чего, интересно, подумала Светлана, брезгливо избавляясь от остатков латекса и вытирая пальцы от липкой сладкой субстанции.

Она посмотрела налево - под рамой валялся окурок со следами губной помады. Его тоже уже пропитал разлившийся сироп. Эх, Ксюша, Ксюша, надула губы Возович. Здесь уже было нечего смотреть.

Ровно без одной минуты семь вся группа собралась в кабинете подполковника Сафонова.

Рядом с Сафоновым сидел эксперт Шаров. По периметру расположились Платов, Возович и Калинкин.

Платов и Шаров кивнули друг другу. Эксперт сел рядом с шефом. Посмотрев на него, Александр Дмитриевич перевел взгляд на остальных, спросил:

- Коллеги, вы уже в курсе? Дима вас ознакомил?

- Начну, пожалуй. Вот, ознакомьтесь... - Шаров протянул листок. Это была справка информационного центра с отпечатанной фотографией.

- Вслух, пожалуйста, остальным, Дима.

Шаров откашлялся и начал:

- Борис Розенбаум служил в Чечне с февраля тысяча девятьсот девяносто пятого по июль тысяча девятьсот девяносто шестого. Был снайпером-пехотинцем. Всего был там три раза. Просился в четвертый, но ему отказали.

- Сраный снайпер. Это что еще за дурь? - Сафонов встал и прошелся по комнате.

- Во вторую чеченскую воевал контрактником. Окончательно уволился с военной службы в сентябре две тысячи второго. С девяносто одним убийством в послужном списке.

Прослушав справку, Платов спросил:

- У нас есть данные его психологического анализа?

- Нет. Пехота защищает своих. - отозвался Шаров. - Подшейте справку к делу, Александр Дмитриевич. Пригодится. Полагаю, что Розенбаум выполнял определенные 'грязные дела' во время своих командировок в Чечню. Может, по линии ФСБ.

- Безусловно. Хорошо, Дима, спасибо.

- У меня есть еще данные, что... ну он однажды рассказал своему сослуживцу, что у него были оргазмы, когда он видел через оптический прицел, что головы взрывались после его выстрелов. Кроме того, как-то раз солдаты застали его, когда он мастурбировал на убитых боевиков.