Страница 49 из 97
«После того, как все разошлись, — вспоминал К.И. Коваль, — маршал оставил меня и Дратвина и сказал: «Вы не только выиграли дело с созданием автомоста Восточная Германия — граница СССР, но и помогли мне ударить по «стукачам». Упаси Бог, если мы привьем их на немецкой земле, в условиях оккупационного режима, где права человека и без того принижены самим фактом оккупации».
К сожалению, худшие опасения маршала начали сбываться как только в марте 1946 года по требованию Сталина он покинул свой пост в Берлине и уехал в Москву[217].
Аресты среди немецкого населения с нарастающей интенсивностью также продолжались. При этом грубо нарушались права гражданина, было немало случаев, когда подвергались аресту не только нацисты, военные преступники и американские и английские агенты, но и только-что освобожденные из тюрем антифашисты, которые по разным причинам были недовольны деятельностью КПГ/СЕПГ и даже органов СВАГ. Преувеличивая остроту ситуации, в своих донесениях наши спецслужбы находили повод для существенного усиления агентурно-осведомительной сети среди немцев. Без помощи немецких антифашистов и других немецких граждан, согласившихся сотрудничать с советскими контрразведывательными органами, утверждалось в одном из донесений, эффективная борьба с подпольем и разоблачение нацистов и военных преступников была бы невозможна. На 1 января 1946 года эта сеть составляла 2.304 чел., из них лишь в декабре было завербовано 458 агентов. Некоторые из них добивались неплохих результатов. Так, бывшая официальная сотрудница нацистской службы СД Э.Д. была арестована и завербована, но на условиях сотрудничества с советской контрразведкой была освобождена. Через некоторое время ей удалось обнаружить резидентуру СД в г. Галле и оказать содействие в задержании бывшего начальника местного отдела СД.
В докладе генерала Зимина отмечалось также, что есть результаты и в «особой агентурной работе», которую в декабре 1945 года вел 21 агент, а в феврале 1946 года уже 30 агентов. Некоторые из них имели связи с союзными властями, включая американскую разведку, внедрялись в польские и украинские национальные формирования. В целом негласный аппарат разведотдела штаба внутренних войск НКВД в Германии, состоявший исключительно из немцев, насчитывал 3083 человека[218].
После речи У.Черчилля в Фултоне с весны 1946 года было отмечено оживление подпольной деятельности нацистов. Они распространяли слухи о возможной войне между бывшими союзниками, активизировали антисоветскую пропаганду, но диверсионных и террористических актов весной 1946 года не отмечалось. Шла острая борьба между разведкой и контрразведкой западных держав и Советского Союза. В советской зоне в апреле 1946 года было арестовано восемь английских и американских агентов. 45 советских агентов продолжали работать в западных зонах, причем среди них три военнослужащих союзных армий[219].
Поток беженцев с востока в Западную Германию с 1948 года создавал благоприятные условия для проникновения советских агентов в весьма важные государственные структуры Западной Германии и других стран. Именно через штаб-квартиру МГБ в Карлсхорсте в 1949 году, по утверждению Кр. Эндрю и О. Гордиевского, в разведывательную службу ФРГ проникли бывший капитан войск СС Ганс Клеменс, а позднее и его приятель Хайнц Фельфе[220]. Тогда же было успешно проведено внедрение советских агентов в Народно-трудовой союз (НТС) и Организацию украинских националистов (ОУН).
К маю 1946 года ВВ МВД в Германии состояли из десяти полков (16, 38, 87, 92, 105, 127, 157, 213 и 331 сп) и насчитывали 15.158 человек личного состава. Они предназначались для охраны следующих объектов: пяти оперативных секторов (по одному на провинцию), 17 окружных оперативных групп, 170 уездных и районных опергрупп, 15 тюрем, 131 КПЗ, в Берлине они охраняли центральную опергруппу НКВД и 13 опергрупп городских районов, один спецлагерь, здание бывшей имперской канцелярии, отделы и опергруппы по борьбе с бандитизмом, а также охраняли штаб-квартиры генералов Серова и Сиднева и здание представителя Совета при СМ СССР по репатриации.
Наряду с охраной определенных объектов ВВ НКВД конвоировали в СССР советских граждан, которые в годы войны сражались на стороне противника. В соответствии с директивой начальника Главного управления формирований Красной Армии от 14 января 1946 г. в советской зоне оккупации из числа первой партии принимаемой от союзников в лагеря ГСОВ группы бывших военнослужащих рядового и сержантского состава, служивших в немецкой армии, в специальных немецких формированиях «власовцев» и полицейских, были сформированы пять рабочих батальонов численностью по тысяче человек каждый. Всех их в железнодорожных вагонах с решетками на окнах под усиленным конвоем, вооруженным винтовками и пулеметами, направляли на станцию Владивосток.
В феврале 1947 года в советской зоне оккупации Германии внутренние войска были сокращены и состояли из следующих частей: 38-го краснознаменного ордена Суворова полка, 83-го стрелкового краснознаменного полка, 92-го стрелкового карпатского краснознаменного полка, 105-го стрелкового рижского краснознаменного полка и 157-го стрелкового краснознаменного ордена А.Невского полка[221]. По данным командования ВВ МГБ в Германии за первые восемь месяцев 1947 года было задержано (по принятой в этих войсках классификации): агентов иностранных разведок — 36, диверсантов и террористов — 43, бандитов — 25, активистов нацистской партии — 81, изменников родины — 56, дезертиров — 23, грабителей и насильников — 23, незаконно хранивших оружие — 173, нарушивших границу зон — 878, нарушивших режим оккупации — 24, советских граждан, уклонявшихся от выезда в СССР, — 4, нарушителей общественного порядка — 187, лиц без документов — 2.368 человек. Итого — 3.927 человек. Одновременно за этот же период войсками было отконвоировано в СССР 98.938 немецких заключенных.
Задержанные, как правило, не подвергались судебному разбирательству. Но если были осуждены через военный трибунал, то судебные заседания в нарушение общепринятой практики проходили на русском языке, без участия защитников, и мера наказания обычно определялась на срок от 15 до 25 лет. Смертная казнь определялась в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР, принятым в январе 1950 года. Для временного содержания интернированных на территории зоны советские лагеря были созданы в следующих городах: Бауцене (июнь 1945 г. — март 1950 г.), Бухенвальде (около г. Веймара) (август 1945 г. — февраль 1950 г.), форте Цинна у Торгау (сентябрь 1945-го — май 1946-го), Франкфурте-на-Одере (май 1945 г. — сентябрь 1947 г.), Мюльберге (сентябрь 1945 г. — ноябрь 1948 г.), Заксенхаузене (август 1945 г. — февраль 1950 г.) и до десяти лагерей в других городах.
В связи с сокращением внутренних войск МГБ, охранявших спецлагеря, в которых находились бывшие нацисты, военные преступники, уголовники, возникла проблема их дальнейшей охраны, поскольку количество заключенных не уменьшилось, а увеличилось. Так, например, командир 38-го стрелкового полка полковник Павлов 6 июня 1947 докладывал начальнику внутренних войск МГБ в Германии генерал-майору В.И. Кузнецову, что после расформирования некоторых спецлагерей, численность «спецконтингента» в действующих лагерях значительно возросла. В частности, в спецлагере № 1 (г. Мюльберг) вместо прежних шести тысяч заключенных стало 13.340, в лагере № 2 (Бухенвальд) — с 15 тысяч до 18 тысяч, в лагере 4 (г. Баутцен) — с пяти тысяч до — 6080, в лагере № 10 (г. Торгау) с тысячи — до 1900 человек. Командир полка жаловался, что его часть, насчитывающая 1232 чел., не в состоянии справиться с охраной многих лагерей, тюрем, отделений МГБ в провинциях и других объектов[222].
217
Коваль К.И. Работа в Германии по заданию ГКО. Новая и новейшая история. 1995, № 2. С. 113–114
218
РГВА, ф.32925, оп.1, д.46, л.11–13
219
Там же, л.33–53
220
О. Гордиевский, Кр. Эндрю Указ. соч. С.397, 413
221
Там же, д.538, л.20
222
РГВА, ф.32925, оп.1, д. 152, л.50–51