Таймдайвер

Медленно он повернулся к стоявшим толпой безоружным воинам и резко бросил:

- Кто?

Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Стоявшие перед ним люди угрюмо молчали. Вперед вышел один из двух оставшихся вооруженными солдат.

- Мальчишка нам все передал. Мы все… - он запнулся, - …почти все согласились положиться на ваше слово. Но эти, - он кивнул на связанных, - накинулись на мальца… А тот, - он показал пальцем на одного из стоявших, - перерезал ему горло, чтобы не подбивал нас.

Договорив, воин опустил голову в ожидании того, что скажет Готфрид.

Готфрид медленно подошел к солдату, убившему посланника. Несколько секунд смотрел на него, а потом резким движением вынул из ножен у себя на поясе длинный тонкий кинжал и, коротко взмахнув снизу вверх, всадил лезвие по самую рукоять под подбородок убийце. Удар получился такой чудовищной силы, что лезвие клинка вышло наружу на макушке, пробив череп. Тело беззвучно рухнуло к ногам Готфрида. Сзади тихо подошел Болдуин:

- Он не заслужил такой быстрой смерти.

Готфрид резко взглянул на него и Болдуин, хотевший еще что-то сказать, замолчал под этим взглядом.

- А где епископ Арлонский? - Спросил Готфрид, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ответил ему все тот же воин:

- Сбежал, еще ночью. Вместе со своими ближайшими помощниками. Всех нас бросил и сбежал.

- И как ему это удалось?

- Там сквозь гору ход подземный проложен. Мы его уже потом обнаружили.

- А что же сами им не воспользовались? – посмотрел ему в глаза Готфрид.

Тот спокойно пожал плечами.

- А потом что? Мы солдаты. Все, что мы умеем – это сражаться. Малец этот говорил, что вы держите свое слово. А еще он говорил, что те, кто захочет – смогут уйти домой. Так зачем же нам бежать?

Готфрид кивнул.

- А сам ты как, тоже домой идти собрался?

Тот снова пожал плечами:

- Нет, если не прогоните. Рад буду служить вам.

И говоривший, опустившись на одно колено, положил меч к ногам Готфрида. Тот коротко кивнул:

- Встань и подбери свой меч, он тебе еще пригодится.

И, повернувшись к остальным, продолжил:

- Этот мальчик, - он указал на лежащее на плаще маленькое тело, - сказал вам правду. Всем, кто захочет служить у меня – дело найдется. Кто не захочет – может идти домой. Задерживать я никого не собираюсь.

Готфрид уже повернулся, чтобы уходить, но его остановил вопрос одного из солдат, все еще стоявших в оцеплении:

- А с этими что делать-то? – он кивнул на связанную троицу.

Двое стояли, понуро опустив головы, а третий все так же лежал рядом с ними на земле. Руки его были крепко связаны, и подняться самостоятельно он не мог. Герцог остановился и задумчиво посмотрел на них. Из раздумий его вывел голос Сергея. Тот подошел к лежащему на земле и попросил солдат из оцепления:

- Ну-ка, поднимите его.

Два крепких воина без труда поставили пленника на ноги. Сергей приблизился:

- Кого я вижу! Старый знакомый! – Он повернулся к Готфриду – Посмотри. Узнаешь? Это же Рик. А где твои друзья? - обратился он снова к Рику.

Тот молчал. Сергей еще раз внимательно посмотрел на связанных пленников.

- Опаньки! И второй здесь. А третьего где потеряли?

Рик продолжал молчать. Ответил его связанный друг:

- Погиб он вчера.

- Не повезло, - сокрушенно покачал головой Сергей. И уже чуть более жизнерадостно, - Но вы-то оба тут - и это главное.

Сергей снова обернулся к Рику:

- Это ведь ты стрелял из лука в моего друга? Мне стрелок сразу показался знакомым, только я не понял, что это ты. Хотя, стрелять в спину – это как раз по тебе. Я прав?

- Да пошел ты, - огрызнулся Рик.

Сергей тут же нанес Рику сильный прямой удар рукой в тяжелой перчатке прямо в лицо. Рик повалился навзничь. Из его разбитого носа хлынула кровь.

- Ну-ка, поднимите его еще разок, - попросил Сергей и эта просьба была тут же исполнена.

- И как тебе это нравится? – спросил он Рика.

- Жалко, что я твоего дружка еще тогда, в городе не пришиб, - зло бросил Рик.

Новый удар, на этот раз в челюсть, снова свалил его на землю. Его снова подняли, не дожидаясь просьбы Сергея. Гардин вплотную подошел к Рику:

- Как ты себя чувствуешь со связанными руками, когда тебя бьют? Нравится? Я могу с тобой продолжать так беседу до бесконечности, хотя, обычно, и не бью беспомощных. Это не мой стиль. Но к людям, стреляющим в спину врачу, оказывающему помощь раненому, это не относится.

И Сергей нанес Рику сильный удар ногой по почкам. От боли тот взвыл и рухнул на колени. На этот раз никто не стал его поднимать.

- Как думаешь, - обратился Сергей к Готфриду, - что нам с ним делать?

Готфрид лишь угрюмо посмотрел на пленников и бросил:

- Всех троих повесить на воротах, - и не оглядываясь, пошел прочь.

Приказание было тут же исполнено. Через ворота замка перекинули несколько веревок. Пленников подтащили туда же. Не было ни адвокатов, ни последнего желания приговоренного. Для всех присутствующих эта троица уже перестала существовать. То, что они еще могли самостоятельно ходить, дышать и просить о пощаде, в данном случае воспринималось лишь как небольшое недоразумение, которое вскоре предстояло исправить. На их шеи молча, по-деловому накинули петли. Только Рик попытался было дернуться, но, получив сильный удар под ребра, согнулся пополам и чуть сам на себе не затянул петлю. Кое-как ему удалось выпрямиться и снова начать дышать. Но продолжалось это недолго. С обратной стороны ворот по команде начали одновременно тянуть за все три веревки, и уже через несколько минут на воротах, медленно покачиваясь, висели три безжизненных тела.

29

Обратная дорога в замок Готфрида заняла не так много времени и оказалась не столь утомительной. Не было больше необходимости пробираться лесными тропинками, чтобы не оказаться замеченными раньше времени. Можно было идти открыто, используя широкие, хорошо утоптанные дороги. Еще долго за их спинами виднелся столб черного дыма над лесом - это горел замок епископа. Уходя рано утром следующего дня, его подпалили со всех сторон. Если не случится дождя (а его, судя по всему, не будет), замок к вечеру должен выгореть дотла.

Поздно ночью все войско прибыло в Бульон и стало лагерем под стенами замка. Отряды Готфрида и Болдуина разбили шатры во дворе самого замка. Костров разжигать никто не стал. Все так устали после марша, что повалились спать сразу же, как появилась первая возможность. За все время марша сделали лишь несколько остановок на отдых.

Всю обратную дорогу Сергей, Семен и Николай держались рядом. Они вспоминали пережитый бой и делились впечатлениями. Теперь, когда все закончилось, спало какое-то незримое напряжение, висевшее в воздухе все это время. Все представлялось теперь как просто необычное приключение. И, если бы не всадники на конях, стоны раненых, время от времени доносившиеся с перевозивших их телег, то все можно было бы принять за какую-то ролевую игру или съемки фильма. Вот только оружие было совсем не киношным. Мечи были куда как настоящими, а рыжеватые пятна на них - отнюдь не следами ржавчины от долгого лежания на складе киностудии.

И уставшие лица воинов, идущих по дороге, совсем не такие, как на экране. Не выглядел каждый второй из них фотогенично, но они совсем от этого не страдали. Их вообще мало заботило, как они выглядели бы на экране, так как просто не знали, что это такое. Не было сплошь и рядом ни героических поз, ни героических взглядов, хотя, мускулам многих из них могли бы позавидовать и супермены из фильмов. Просто люди, с детства привыкшие к тяжелому физическому труду. Для которых рукоять плуга и рукоять меча – вещи одного порядка. Люди, которые хотели сейчас больше всего вернуться домой, или куда там еще, бросить свои кости хоть на голую землю и поспать. А умываться и чиститься – это все потом.

Сергея всегда удивляло в военных фильмах, неважно, шла ли речь о современной войне или о древних битвах, как это удается главным героям ходить постоянно чистыми. А если и есть на их лицах грязь, то исключительно художественно наложенная. Сам, отслужив в армии, он прекрасно понимал, что тут и войны никакой не надо – достаточно безобидных учений – чтобы все стали грязными, как черти... А женщинам при этом еще удается и макияж с прической сохранить нетронутыми, несмотря на все передряги. Э-эх. Этих горе-киношников в поле бы, на учения. Хоть на недельку. Да погонять, как салаг, может и перестали бы хрень всякую снимать.