Котенок и незнакомец

Лениво плещется вода. Свежесть. Где-то в поле работает трактор. Не вижу. Лишь только слышу. Егор рядом сидит. Смотрит на воду.

— О чем ты думаешь?

Молчит. Я бы тоже не стала раскрывать свои мысли всяким любопытным мамам. Уже хорошо, что он просто взял меня за руку.

Страшно? Нет. Я не надеюсь на то, что кто-то придет и вытащит меня из этой ямы. Пусть нас будет скоро трое. Но мы справимся. Будь я одна, то наверное сломалась. А так ломаться нельзя. Я не верю, что у меня что-то получится с этим незнакомцем. Надо хоть узнать как его зовут. А то сколько я с ним общаюсь уже? Четыре месяца? Скоро пять, а даже имени его не знаю. Это если учесть, что мы с ним два раза общались довольно тесно. Смешно. Порой жизнь такие шутки подкидывает.

Нет, надеется на него не стоит. Он сам боится, не знает что хочет. Какую с ним кашу варить? Но больно уж он красивые слова говорит. Когда я общаюсь с ним становится легко и тепло. Он словно прибавляет мне силы. А это дорогого стоит. Сейчас мне сила и уверенность нужна.

Едим с Егором булки, запивая их ягодным компотом. Смотрим, как муравьи тащат травинки в свой муравейник. Я рассказываю Егору сказки, как про муравьев. Все вспомнила, и как муравейка ножку сломал, когда маму не послушался и утром вышел слишком рано. Как муравей дорогу домой искал. Дом. У всех есть дом. И у нас будет. Не съемная квартира, а свой домик. Где будет тепло и уютно.

— Как у бабушки? — Спрашивает Егор, имея в виду Ульяну.

— Такой теремок вряд ли мы сможем построить.

— У нее красивый дом. Как в сказке.

— Мне тоже нравится.

Телефон вибрирует в кармане. Звонит Антон.

— Лера! Ты где? — Голос срывается чуть не до крика.

— Мы с речки идем. С Егором гуляли.

— Хорошо. — Он выдыхает. — Дом горит.

Дом. Вещи. Там было все. Документы, деньги. Вся моя жизнь. Мы с Егором бежим. Дым стоит столбом. Столпились люди. Олег на костылях. Весь в сажи. Соседка из квартиры напротив в одном халате и тапочках. Пожарные расчеты заливают огонь. Но его слишком много. Дом горит, как спичка. От него так и исходит жар. Антон находит меня в этой толпе. Прижимает к себе. Треск. Проваливается крыша. Жуткое зрелище. Кто-то в толпе говорит, что в таких домах надо ставить пожарные сигнализации и дымоуловители. А смысл? Когда дом загорелся за считанные минуты. Люди едва успели выбежать, кто в чем был. Дом деревянный, старый. Жаркое сухое лето. А дымоуловители денег стоят. При тех зарплатах, что у нас в городе это слишком дорого. У нас в городе. Леснов стал моим городом. Глупо это отрицать. Я уже думаю о нем только в этом ключе.

Пожар — это страшное зрелище. Это трагедия, даже когда нет жертв. Пожарные не могут справиться с огнем. Только не дают ему распространится на соседние дома. Порывы ветра играют языками пламени. Только разжигая его больше и больше. Треск, копать.

— Там было все. — В глазах слезы. — А теперь ничего нет.

— Как ничего? А мы? — Антон хмыкает. — Это мне плакать надо. Я с квартирой никому не нужен был. А без квартиры тем более.

Нервное напряжение спадает. Страх проходит. Смеемся. Это нервное. Смех лучше, чем слезы. На нас косятся. Но плевать. На все плевать.

— Я опять без работ и жилья.

— Я тоже. Да мы с тобой похожи. — Смеется Антон. — Пойдем искать приют. Не под кустом же ночевать? Нет, я могу и под кустом. Мне не привыкать. Как-то перепил в какую-то канаву свалился. Проснулся — весь мокрый, грязный. Жуть одним словом. Как не захлебнулся только. Вот что называется нелепая смерть. Утонуть в лужи.

— Антон — это не смешно.

— Я тогда не смеялся. Совсем не смеялся. Потом чихал и носом хлюпал.

— Заканчивай с такими приключениями.

— Я подумаю над твоим предложением.

— Куда мы идем?

— К тете кошки просится на ночлег. А там подумаем, что дальше делать будем. Я вам сейчас такой теремок покажу. Вы такой только в сказке видели.

— Самый красивый дом только у Ульяны. Мы только сегодня об этом говорили с Егором.

— Да. — Согласился Егор.

— Тут даже возражать нечего. — Антон срывает по дороге ромашки, травинки. — Ее только уговорить нужно. Тетя кошка вредная порой бывает. Мы к ней сейчас с цветочками придем, жалостливые мордочки сделаем, авось прокатит. И ее сердце сжалится над тремя бродягами.

— А если нет?

— К маме не поведу. Она нас точно с лестницы спустит. Не понимает она вольной бродячей души. — Антон веселится, а видно как мозги работают. Специально что ли меня отвлекает? Когда мы дошли до дома Ульяны, у него уже был целый веник в руках. Чарли уже был около калитки. Значит дома. Хотя это не удивительно. Ульяна редко во второй половине дня куда-то уходила. Обычно она предпочитала делать все дела до обеда.

— Чего нужно? Раз с веником пришел, значит чего-то просить будешь. — Строго спросила она.

— Нужно. Я даже мордочку просящую сделаю. Тетя кошка пусти переночевать в свой дом. Нам жить негде. Хоть на улице и не мороз, но не под забором же спать. — Просяще сказал он. — Вот, я даже веник принес.

— Егор иди этот веник козам отдай. Они точно обрадуются. — Ульяна отдала цветы Егору. Он тут же побежал к загону, в котором выгуливались днем козы.

— Вот опять я не угодил.

— Я же тебе не коза. — Хмыкнула она. — Ты на этого охламона внимания не обращай. Ему когда чего-то от меня надо, все время тащит что-то несуразное.

— Правильно, как мне сказали, что тебе веники нравятся, так и ношу. — Антон обнял меня за плечи и наклонился к уху. — Мне семь лет было, когда машинку у нее попрошайничал швейную покрутить. Красивая такая машинка была. С ручкой. Она отказывалась. В итоге категоричное такое нет.

— Лешка его и надоумил. Ты, говорит, прежде чем просить расположи к себе. Веник подари или сладкое чего. А потом ненароком и спроси про машинку. Он про цветы говорил.

— В детстве все буквально воспринимается. Я и принес бабушке веник.

— Торжественного его вручил и карамельку липкую из кармана достал. А потом ляпнул, мол веник дал, конфету тоже. Давай машинку.

— И дала? — Спросила я.

— Нет. Я же говорю, что вредная.

— Он к Лешке пришел с претензиями, что его советы не действуют. Он ему объясняет, что веник с цветами должен быть. Наш герой не сдался. Принес мене веник с наклеенными на нем бумажными цветами, вырезанными из газеты.

— Между прочим три часа клеил и вырезал.

— Пихнул мне этот веник и сразу за машинку.

— Помнишь реакцию деда, когда он приходит, а тебя веник в вазе стоит?

— Ты же сам сказал, что это цветы. — Ульяна улыбнулась. — Ладно, чего у тебя случилось? Я смотрю ты и с Лерой знаком.

— Угу. Бомжи мы теперь с Лерой. Дом сгорел. — Антон сел на ступеньки крыльца. Провел рукой по волосам.

— Как сгорел? — Ульяна прикрыла рот рукой.

— Молча. То ли проводка, то ли окурок кто кинул и трава загорелась. Не знаешь что ли как бывает?

— Беда какая!

— Все сгорело. — Я только сейчас начала осознавать, что произошло. Шок начал проходить, а с ним приходило понимание.

— Лер, я сказал бы что думаю о твоих вещах и деньгах! Да ругаться не буду. Живы главное. Знаешь чего я пережил, когда подумал, что вы там с Егором остались? В толпе вас нет. Чего думать — не знаю. Врагу не пожелаю. Хорошо хоть телефон у тебя включен был. А ты про вещи, деньги. Это все такие мелочи.

— Мелочь мелочью, а жить как-то дальше надо. У меня из всех ценностей только телефон за семьсот рублей. — Я села прямо на траву, что росла рядом с крыльцом.

— У меня пока поживешь. — Ульяна села на ступеньки крыльца.

— Спасибо.

— Сейчас у меня голова не соображает. Отойти нужного от произошедшего и мозгами пораскинуть. Чего-нибудь придумаю, котенок. Не переживай. — Сказал Антон.

— Какай заботливый! — Хмыкает Ульяна.

— Она мне вместо сестренки. Так что не надо строить предположения.

— А я уж думала вам вместе стелить надо будет.

— Она дерется. С ней спать опасно. Проснусь еще с фингалом под глазом.