Страница 16 из 34
– Ну, – отвечал Риз – моя ситуация не обязательно исключает интерес к знаниям. К тому же я уже прошёл этап вырисовывания кружков и квадратиков на бумаге, теперь вот могу что-то посложнее попробовать.
Елизавета рассмеялась, обрадовавшись тому, что Риз сам нивелировал возникшее неудобство от её высказывания.
– Вам понравилось? – спросила Елизавета.
Риз посмотрел туда, где ещё минуту назад был лектор и широкий экран проектора, сейчас там не было ни того ни другого.
– Я имею в виду лекцию. – уточнила женщина – Вы увлекаетесь этнологией или…
Риз понял, что на этот раз нужно что-то ответить, и ему почему-то захотелось сказать, что он будто бы увлекался какой-либо наукой, но в тоже самое время, он прекрасно понимал, что подобный манёвр мог бы поставить его в дурацкое положение, в конце концов, ложь всегда рушится на мелочах.
– Я не то чтобы увлекаюсь наукой, просто в последнее время я несколько иначе взглянул на значение познания мира.
Елизавета ответила молодому человеку улыбкой, давая понять, что она уловила смысл его слов, хотя сам Риз был не вполне уверен, насколько он сам понимал этот смысл.
– А вы ведь один сюда пришли? – спросила Елизавета – Я имею в виду, что я не видела никого рядом с вами. Зал закрывают, если бы вам хотелось, мы могли бы…
Риз не позволил женщине растеряться, и как только Елизавета не смогла закончить последнее предложение, молодой человек добавил:
– Перенести наш разговор куда ни будь ещё. – в ответ, Елизавета вновь улыбнулась.
Спустя двадцать с небольшим минут, в течение которых Риз во-первых, позабыл о пережитом во время лекции видении, а во-вторых был вынужден испытывать некоторое волнение от казавшегося ему непривычным опыта общения с малознакомым человеком, молодой человек и женщина оказались уже в другом заведении, которое, впрочем, находилось в том же самом здании, что и конференц-центр, только с другой стороны улицы. Это был ресторан, название и оформление которого заявляло о австрийской кухне, но в меню и блюда и напитки не имели ничего общего с Австрией и вообще не носили никакого этнического характера.
Риз заказал какое-то лёгкое блюдо, и безалкогольный напиток. Елизавета, очевидно, неверно истолковав такое его поведение, решилась лаконично объяснить, что они вовсе не на свидании, и она сама за себя расплатится. Риз в ответ только пожал плечами, словно давая понять, что иного развития событий он и не ожидал, что было воспринято женщиной как очередная порция сарказма.
Когда официант записал заказы и наконец, забрал меню, Риз почувствовал себя значительно увереннее. Разговор возобновился.
Имея теперь возможность вести беседу в более располагающей обстановке, молодой человек и Елизавета позволили себе несколько отойти от темы перенесённой Ризом операции.
Молодой человек часто спрашивал женщину про некоторые аспекты психологии, связанные со снами. Эта тема заинтересовала Риза после того, как ему попалась на глаза в интернете книга «Природа сна» Владимира Ковальзона4. Однако Елизавета не находила эту тему интересной ни с профессиональной ни с какой иной точки зрения, хотя ей и были знакомы некоторые аспекты современной нейрофизиологии сна.
Затем Риз поднял тему того, как иногда людям может казаться, будто происходящее с ними вокруг является некой «инсценировкой» или частью чьего-то плана. Речь шла о концепции вымышленной, смоделированной кем-то реальности. Елизавета охотно рассказала Ризу то, что она лично могла наблюдать в своей практике. Женщина утверждала, что такие заявления свойственны пациентам с систематизированным бредом, который является одним из симптомов многих психических расстройств, в том числе параноидального психоза или шизофрении.
– В таких ситуациях люди склонны икать в поведении окружающих или признаки «фальши» – объясняла Елизавета, периодически делая паузы между словами, успевая справляться с пережёвыванием какого-то салата -или наоборот, доказательства реального, неумышленного поведения.
Елизавета объясняла Ризу, что такой феномен имеет место быть, и он на самом деле встречается не так уж редко.
– Мне это явление почему-то напоминает знаменитый кинофильм, «Шоу Трумана» – комментировал Риз, полагая, что этот пример может детализировать ситуацию, о которой шла речь.
– Вы наверно удивитесь, но спустя десять лет после премьеры этого фильма, – Елизавета говорила не без иронии в голосе – в две тысячи восьмом году, группа американских учёных-психологов представили на суд научных кругов свои исследования, посвящённые изучению отдельной формы параноидального расстройства, при котором человек испытывает специфическую манию преследования, когда ему кажется, будто все окружающие являются участниками некоего заговора, будто бы они действуют в соответствии с каким-то планом, и всё происходящее вокруг является частью этого плана, кроме самого этого человека»
– Эти исследования наверняка базировались на практических доказательствах этой теории? – уточнил Риз – В противном случае, это было бы просто гипотезой.
–Да, безусловно, – женщина откинулась на спинку стула, она получала наслаждение от съеденного салата и теперь предвкушала десерт – Они приводили подробные отчёты о длительном наблюдении за шестнадцатью пациентами с подобным расстройством. Приводили даже видеозаписи опросных бесед с ними. Примечательным оказался тот факт, что шесть из шестнадцати наблюдаемых буквально заявляли о том, будто бы их, без их на то ведома и дозволения, снимают на камеры, записывают на диктофоны, будто бы следят за ними именно таким образом, чтобы это выглядело как некое реалити-шоу.
– И это, наверно, весьма необычно для синдрома «преследования», если можно так это назвать, – заявил Риз – ведь обычно, насколько мне известно, такие больные испытывают скорее страх от ощущения слежки, разве нет?
– Совсем необязательно. – Елизавета сделала несколько глубоких глотков из стакана с минеральной водой – Видите ли, анализ анамнестических данных…
В воздухе повисло несколько неловкое молчание, Елизавета вперилась взглядом в Риза, словно вопрошая, стоит ли ей пояснять значение этого термина.
– Анализ истории жизни испытуемого. – Риз сам выдал дефиницию в произвольной форме, чем дал женщине лишний раз понять, что её собеседник в достаточной степени эрудирован.
– Анализ анамнестических данных таких больных, в подавляющем большинстве случаев, выявляет дефицит внимания в различные периоды жизни. Это как один из предрасполагающих факторов. Поэтому преследование не всегда носить выраженную негативную окраску, более того, часто это ощущение развивается в связи с подсознательным желанием оказываться в центре внимания.
– Тогда почему же исследования той группы учёных рассматривались как нечто новое? – спросил Риз – Какой в их исследованиях элемент научной новизны?
– Они предложили ввести в употребление новый термин, для якобы новой формы расстройства, и впоследствии утвердить эту форму как отдельную нозологическую форму заболевания. – Елизавета заметила, что Риз не совсем понимал, что есть нозология, и поэтому решила пояснить – Вообще-то, в США существует собственный классификатор психологических и психиатрических девиаций5. В России принято классифицировать заболевания по нозологическим формам, хотя и у нас есть собственный классификатор. Группа учёных-психологов, о которых мы говорим, настаивала на том, что новая, по их мнению, форма расстройства должна называться «синдром Трумана», по аналогии с сюжетом фильма. А в качестве оснований для такого названия, исследователи указывали на описание состояния тех шестнадцати пациентов из контрольной группы.
– И чем всё закончилось? – спрашивал Риз – Эти исследователи нашли поддержку в научных кругах?
– Разумеется нет, – Елизавета слегка пожала плечами – тогда пришли к выводу, что введение такого названия во-первых лишь добавит объёма и без того разросшейся классификации, во-вторых создаст опасный прецедент, и многие молодые исследователи будут пытаться выдать желаемое за действительно, только чтобы их «детище» попало в классификатор, это своего рода увековечивание научного имени.