Страница 31 из 36
– Готовься к охоте! – внезапно прогремел в голове голос Ки-ки.
– Можно еще полежать хоть пять минут? – мысленно проскулил глава фирмы «Олимп».
– Что-о-о?! – не на шутку рассвирепел хозяин. – Осмеливаешься прекословить, пес смердящий?
Алексея Романовича захлестнула волна безумной, ослепляющей боли, в уши вонзилась раскаленная игла, правая рука начала неестественно выворачиваться в локтевом суставе.
– А-а-а-а-а! – истошно завопил Черкасов. – Про-о-о-сти, повелитель! Я бо-о-ольше не бу-у-уду!
Ки-ки несколько секунд размышлял.
– Ладно! – смилостивился наконец он. – В первый и в последний раз прощаю, но впредь смотри у меня! Принимайся за работу! Да шевелись живее, скотина!
В эту ночь Валера Авдотьев не спал. Сперва, правда, ему удалось ненадолго задремать, но сон оказался таким кошмарным, что спустя двадцать минут Валера проснулся, повизгивая от ужаса и обливаясь холодным потом. Привиделось Авдотьеву, будто находится он в подвале пансионата, крепко связанный по рукам и ногам. Рядом, неподвижно вытянувшись, лежали изуродованный труп Димы Разумовского и несколько других мертвецов. Нестерпимо воняло разложившейся плотью. Промозглый, сырой воздух сковывал тело смертным холодом. Неожиданно в дальнем углу материализовался горбатый карлик с кривой, перекошенной от злобы физиономией, изо рта урода торчали длинные желтые клыки и текли слюни. Взглянув на Авдотьева, карлик саркастически прищурился.
– Красавчик ты мой! – давясь смехом, вымолвил он. – Откормленный, свеженький, вкусный небось! – Чудовище облизнулось тонким раздвоенным языком.
– Что вы собираетесь со мной сделать? – заикаясь, пролепетал Валера.
– Я?! – искренне удивился урод. – Я-то ничего, но вот они…
Тут пораженный Авдотьев увидел, что мертвецы зашевелились, начали подниматься с пола. Волосы у него на голове встали дыбом. Валера попытался закричать, но крик застрял в горле.
– Давайте, давайте, ребятки! – подбадривал покойников карлик, пританцовывая от восторга. Прямо перед собой Валера увидел окровавленное лицо Димы Разумовского с пустыми, остекленевшими глазами. На губах бывшего сокурсника пузырилась красноватая пена.
– Я хочу съесть твои мозги, – произнес Разумовский деревянным голосом и, перейдя от слов к делу, принялся пилить голову Авдотьева ржавой ножовкой. Валера дико закричал и проснулся.
Некоторое время он сидел на кровати, с трудом приходя в себя и дрожа как в лихорадке. В комнате было тихо, однако эта тишина не успокаивала, а, наоборот, приводила в содрогание Авдотьева. Ему чудилось, будто в углах, под кроватью, в стенном шкафу кто-то прячется, возможно, те самые мертвецы из сна. Валера поспешно вскочил на ноги, включил свет, тщательно обследовал номер, но никого не обнаружил. Авдотьев только собрался облегченно вздохнуть, как вдруг за спиной у него послышалось издевательское хихиканье. Студент резко обернулся и встретился взглядом со своим собственным отражением в зеркале.
– Черт возьми! – заплетающимся языком пробормотал он. – Я схожу с ума!
Валера вынул из пачки сигарету, кое-как прикурил. Табачный дым тонкой сизой струйкой потянулся к потолку. Сделав несколько глубоких затяжек, Авдотьев отчасти успокоился, но не до конца. Некая упорная мысль никак не оставляла его: «Еще чуть-чуть, и я окончательно рехнусь! Нужно быстрее смываться отсюда, причем именно сейчас! Маньяк наверняка спит, должен же он когда-то отдыхать!»
Валера быстро оделся, упаковал свои вещи и, стараясь не шуметь, вышел в коридор. В пансионате царила гробовая тишина. Толстый пушистый палас скрадывал шаги. Матовые плафоны под потолком давали мягкий, рассеянный свет. Из-за дверей ближайших номеров не доносилось ни звука. Тревожно озираясь по сторонам, Валера на цыпочках двинулся к выходу. Внизу, в холле, было пустынно. Дежурной на положенном месте, естественно, не оказалось. Оглядевшись по сторонам, Авдотьев осторожно отворил дверь и зябко поежился. Холодный, сырой от недавно прошедшего дождя воздух окутал тело липким саваном. Мелькнула мысль вернуться обратно, но Валера тут же с негодованием отверг ее. «Вперед! Только вперед! Там спасение! А здесь неминуемая смерть!» – подумал он и, поминутно поскальзываясь в грязи, направился в сторону леса…
В отличие от многих предыдущих, это существо тащило с собой чемодан, что значительно снижало скорость его передвижения. Черкасов торжествующе усмехнулся. «Жаден же ты, братец-кролик!» – презрительно подумал Алексей Романович. По приказу Ки-ки Зорро должен был убить врага как можно ближе от пансионата, а потом повесить на дерево напротив одного из номеров. Зачем именно, Черкасов не знал, но он уже приучился не задавать хозяину лишних вопросов. Повелитель гневался на чрезмерное любопытство раба. Дойдя до калитки, существо на секунду остановилось, перекладывая чемодан из одной руки в другую.
– Пора! – рявкнул Ки-ки, и Черкасов прыгнул вперед…
Тот же день. 9 часов утра
Труп, с искаженным гримасой удушья лицом, выпученными глазами, свернутой набок головой и прокушенным почерневшим языком, мерно покачивался на ветру. Шею его стягивала веревка, прикрепленная к суку старого тополя, росшего напротив номера, где жил Леонтьев. Глеб стоял возле окна, завороженно глядя на повешенного, а Наташа лежала на кровати в глубоком обмороке. Они заметили мертвеца пятнадцать минут назад, и в ту же секунду, побелев как полотно, девушка начала медленно валиться на пол. Леонтьев едва успел подхватить ее, убедился, что сердце бьется, бережно уложил на кровать, а сам впал в состояние, близкое к трансу. Все мысли из головы куда-то исчезли, сердце сковало льдом, руки опустились, душой овладело странное равнодушие. Глядя на изуродованное смертью лицо повешенного Авдотьева, он не испытывал ни страха, ни отвращения, ни даже элементарного сочувствия. Просто смотрел…
Тот же день.
Н-ское РОВД.
14 часов 10 минут
Пока происходили вышеописанные события, сотрудники Н-ского РОВД не на шутку обеспокоились длительным отсутствием начальника. Накопилась уйма нерешенных дел, требующих его непременного участия. Начиная с восьмого октября жестокие, большей частью почти не мотивированные и бессмысленные преступления посыпались как из поганого мешка. Один тип ни с того ни с сего средь бела дня, в центре многолюдной улицы засадил нож в сердце своему приятелю.
Другой ограбил детский сад, украв несколько грошовых потрепанных игрушек и изрубив топором старуху-сторожа, третий задушил жену, не давшую опохмелиться, четвертый изнасиловал собственную пятнадцатилетнюю дочь и так далее и тому подобное. Но главное – бандиты из Н-ской преступной группировки, ежемесячно платившие отделению щедрую дань за поддержку и покровительство, вляпались в серьезные неприятности, устроив в присутствии многочисленных свидетелей перестрелку с конкурентами. В результате погибло несколько бандитов с обеих сторон да двое случайных прохожих. А начальник словно в воду канул. Вот почему заместитель Королева майор Гаврилов пребывал в отвратительном расположении духа, мысленно ругая пропавшего подполковника последними словами.
«Дело с перестрелкой нужно срочно замять, избавив от ответственности подопечных гангстеров, но для этого необходимо участие шефа! Где ж его, толстого дурака, черти носят?!» – с ненавистью думал майор, расхаживая взад-вперед по кабинету. Под потолком роились почему-то не собирающиеся засыпать по случаю осени мухи, в пепельнице, источая неприятный запах, высилась груда окурков, рассохшиеся половицы жалобно скрипели под тяжелыми майорскими шагами.
– Твою мать! – в сердцах воскликнул Гаврилов.
Послышался осторожный стук в дверь.
– Да! – раздраженно рявкнул майор.
В кабинет заглянул капитан Прянихин.
– Здравствуйте, Сергей Андреевич, – вежливо поздоровался он. – У меня есть интересные новости по интересующему всех нас вопросу!