Варианты от Ментора

Иван тут же получил прикладом по спине, упал вниз лицом, пистолет выпал и закатился под вагончик.

-- Ты, что?! Ты отпечатки стёр!

-- Не переживай, Семён, может, внутри остались или на патронах. - успокаивал его эксперт.

Ивана затащили, подпинывая, в его вагончик. Швырнули на пол.

-- Колись, мерзавец! - орал Семён. - Ты кого выгораживаешь? Ты понимаешь, что ты операцию сорвал?! Сознайся, что ствол не твой!

Иван твёрдо стоял на своём. Упёрся и всё тут. Пистолет он нашёл. Никому не сказал. Не было мысли присвоить его или применять, использовать. Поэтому и положил в поленницу, чтобы никто не нашёл.

Получил несколько затрещин от вооружённых людей. Всем было понятно, что мероприятие было сорвано.

Иван вспомнил, что всякий раз, когда Хозяин прилетал, то начинал свой визит с его посещения и перед отлётом всегда заходил к нему, стучал в дверь и кричал с издёвкой:

-- Ты ещё не сдох, доходяга?!

И уходил к вертолёту.

Иван понял, что пистолет Хозяин прятал всегда в его поленнице дров по прилёту, а с отлётом забирал. Никто к Ивану не приходил. Но кто-то видел, вот и сообщил в компетентные органы.

Тем временем Другие опера составили акт осмотра места происшествия. Пистолет упаковали в полиэтиленовый пакет. Опечатали. Другие понятые расписались. На Ивана надели наручники, руки назад, пригибая голову за шею к земле, почти бегом повели к вертолёту.

В вертолёте продолжили уговаривать и стращать Ивана, но он твёрдо стоял на своём. Летели почти час. Потом погрузили в машину и везли в отдел.

В отделе тоже велись беседы, чтобы Иван сознался. Он лишь угрюмо молчал. Сняли наручники. Налили чаю, пододвинули пачку печенья... Иван, молча в минуту, слопал печенье. Выпил чай. Густой, ароматный, чрезвычайно вкусный из пакетика. Как из прошлой жизни.

-- Ты пойми, дурья башка, -- задушевно начал опер Семён. - зачем тебе чужие грехи на себя брать? Судьбу себе поломаешь. А так, скажи правду и домой поедешь. Ты откуда? Из Москвы же? Я тебе слово даю, что поедешь в плацкарте бесплатно до Москвы. Подумай.

-- До Москвы? - озадаченно спросил Иван.

-- Да. Домой. В Москву!

-- Мой пистолет! - Иван жестко ответил.

В Москву ему не было резону возвращаться. Там Карабас Барабас со своей бригадой, быстро продаст в новое рабство.

-- Тьфу! - Семён сплюнул. - Ну, сядешь! Поедешь лес валить.

-- А вы откуда меня привезли? Дело привычное. И под охраной от медведей. И котловое довольствие.

-- От каких медведей? - усомнился Семён.

-- Летом обеденный перерыв. Я приглядел малиновые заросли. Отошёл, ем, да, на зиму в шапку собираю. Слышу, с противоположной стороны тоже кто-то сопит, и собирает малину. Да, так шумно, с треском. Думаю, чего он кусты-то ломает. Ну, отодвинул, а ломать-то зачем? И ору, мол, ветки не ломай! Оттуда ещё громче треск. Дай, думаю, гляну, что за вредитель такой. Высовываю голову, а там медведь кусты ломает и ягоду ест. Сломал ветку, сел на зад и обирает губами малину. Меня увидел - взревел. Я оттуда ходу. Наверное, поставил мировой рекорд. За три секунды метров триста по пересечённой местности. Может, и больше. Не замерял время. Мужики говорят, что и медведь в другую сторону от меня побежал. Вот. А на зоне охрана от медведей меня сторожить будет.

-- Ты здесь дурака не валяй! - второй опер "злой" дал подзатыльника Ивану.

Привезли паспорт Ивана, он у Хозяина в офисе хранился.

Несколько раз предложили ещё сказать правду. Пришли результаты предварительного исследования пистолета. С внешней стороны чёткие отпечатки пальцев Ивана. На внутренних поверхностях и патронах - не пригодные для идентификации фрагментарные следы пальцев и ладоней.

Вызвали дежурного следователя, адвоката. Начался допрос. Адвокат накоротке переговорил с Иваном:

-- Деньги есть?

-- Денег нет, и не будет. Родственников нет. Имущества нет. Я полностью признаю вину.

-- Ты понимаешь, какие последствия? Тем более говорят, что ты чужую вину берёшь на себя. Подумай, парень.

-- Мне не о чем думать. Пистолет нашёл. Хотел сдать в полицию. Спрятал в поленнице. Всё.

-- Как хочешь. - адвокат пожал плечами.

За окном светало. Адвокат откровенно дремал, спал, откинув голову назад.

Следователь несколько раз предложила Ивану рассказать правду. Но он стоял на своём.

Потом его повезли в СИЗО. Удушливый запах, смрад в коридоре. Камера обделана белым кафелем.

-- Заходи, голубок...

Два дня Ивана били по телу. Не по лицу. Бросали тетрадь в лицо, требовали, чтобы он написал чистосердечное признание, что он дал ложные показания. Он молчал. Несколько раз пытался ответить на побои, но его сбивали на пол и пинали ногами. Не давали спать.

Через полтора суток повезли в суд, избирать меру пресечения. Хоть там бить не будут, а в машине можно немного поспать.

Конвой его сразу отделил от остальных сидельцев молча, повёл по коридорам суда и завёл в пустое помещение зала судебных заседаний.

Там его встретил моложавый мужчина в ослепительно белой рубашке. Дорогом костюме, лакированная обувь отражала свет люстры, золотые тонкие часы. Одеколон просто манил своим дорогим ароматом. Он улыбался во все свои тридцать два фарфоровых зуба белоснежной улыбкой.

-- Я - ваш новый адвокат. Вот договор, подпишите.

-- У меня нет денег.

-- Всё уже оплачено.

-- Кем? - Иван насторожился.

Такой адвокат стоит дорого. И его оплатить мог, пожалуй, только Карабас Барабас. А к нему в ещё большую зависимость попадать Ивану не хотелось.

-- Не переживайте. Вам необязательно знать. Но вы не должны никому за мои услуги. Так просили передать.

Иван подписал. Молча смотрел.

-- Проходите. Это мой стол на время заседания. - он показал рукой. Там был накрыт стол. Нехитрая еда. Вареная картошка, жареное мясо, кофе, хлеб с маслом, конфеты. - Кушайте. А я буду говорить.

Ивана дважды приглашать не нужно. Он быстро, жадно ел, пропихивая почти целые картофелины в рот пальцем.

-- Придерживайтесь той линии, которую вы избрали. Повторяйте как попугай, что и раньше говорили. А мы облегчим максимально вашу участь. Понятно?

-- Угу. - с набитым ртом лишь сумел промычать Иван.

-- Да, вот. Это вам с собой.

Адвокат показал на большой пакет, набитый продуктами, чаем, сигаретами.

-- Я не курю.

-- Это не вам, а в новую камеру. Там представиться надо. Да, на ваш счёт арестованного, положили необходимую сумму. Так, что вы можете в камере пользоваться телевизором, холодильником наравне со всеми.

-- Меня переведут из "пресс-хаты"?

-- Вы туда не вернётесь.

Иван быстро всё съел, крошки собрал аккуратно и забросил в рот.

Суд продлил содержание под стражей на два месяца.

Иван прибыл в новую камеру. Зашёл, перекрестился на образа. За столом в центре камеры сидели люди.

-- Иван. Статья 222 УК РФ. Незаконный оборот оружия. Православный.

Народ молча смотрел. В центре крепкий мужчина:

-- Статья нормальная. Не "кефирная". Проходи, парень. Вон там твоя шконка.

Он кивнул на свободную. Не возле унитаза.

-- Подходи к столу, рассказывай. - продолжил "смотрящий" за камерой.

Иван, молча, поставил пакет на стол, пододвинул к старшему.

-- Молодец. Это правильно.

Из чая тут же начали варить чифирь.

Иван рассказал свою историю как он сел. "Смотрящий" лишь ухмылялся молча. Когда все потянулись за кружками за варевом из чая, старший прошептал Ивану в ухо:

-- Не знаю кто за тобой стоит, но очень авторитетные люди, -- он показал пальцем в потолок. - сказали, чтобы тебя в хате никто пальцем не трогал. Очень уважаемые люди. Так, что, Иван, ничего не бойся. Тут тебя пальцем никто не тронет, но и не хами сам. Усёк?

-- Да. - Иван кивнул.

Ивана вызывали на допросы. Адвокат всегда присутствовал на них. Всякий раз передавал пакет со снедью Ивану. Всякий раз добивался отдельного помещения и кормил от пуза. Спустя три месяца состоялся суд. Был адвокат. Был даже представитель от трудового коллектива. Мужик потрёпанного вида, но с доверенностью, всё чин-чинарём. Вот он и вдохновлено рассказывал, как Иван работал в бригаде и как тащил на себе пять километров по пояс в снегу на волокуше раненного товарища, которого привалило сосной. Как он в голодную неделю, из-за непогоды не могли привезти продукты, а вокруг бегали стаи голодный волков, отдал последнею краюху хлеба. Если бы не судья, то этот "представитель", которого Иван в глаза не видел, ещё часа два рассказывал какой замечательный человек и работник Иван. Судья прервал монолог.