Запредельно далеко

Абрамян Ананун Дмитриевич

Запредельно далеко

"Всё ниженаписанное является заявлением не имеющим обратной силы.

Мы сенаторы-наместники Орстава-Ланэва.

Нас всего двадцать семь. По числу территорий.

Избранные своим народом, населением Орставы-Ланэва и трёх лун Мишо из тридцати двух.

Принимая всю ответственность за свой народ и свою землю.

Торжественно провозглашаем себя Союзом Семи Республик Орставы.

Во имя живущих поныне, памяти предков наших, поколений будущих.

Клянёмся блюсти свободу и равенство всех жителей под светом Корсана. И если потребуется, за его пределами.

Защищать интересы каждой из республик от вмешательства извне.

Регулировать все споры между собой мирным путём, избегая конфликтов и недопонимания.

Жёстко пресекать вмешательство Гильдий Юниона во внутренние дела. За пределами тех интересов, что касаются торговых дел.

Блюсти закон и порядок на территории Союза. Как общих так и тех что написаны местным земством.

Если кто-то придёт к нам с оружием, мы ответим на это силой.

Если кто-то придёт к нам с миром, мы всегда встретим его объятьями.

Усталый и голодный, ищущий новое прибежище, найдёт здесь свой дом.

Голодный духовно, ищущий новый край, найдёт здесь свой дом.

Не религия, не язык, не цвет кожи, не имеют значения.

В своём стремлении построить общий дом, мы все едины.

В своём стремлении защищать его, мы все едины.

Да хранят и ведут нас духи пионеров-основателей."

"Всё ниженаписанное является неоспоримым и не имеющим обратной силы.

Мы Верховные Лорды Гильдий Юниона. Всего их семь.

Связующее звено между мирами ойкумены.

Главный проводник интересов прародины нашей во вселенной.

Мы защищаем интересы её во всех мирах и системах.

От лица конституционно уполномоченного Совета Объединённых Наций.

Мы блюдем нейтралитет и права колоний.

Но всегда отвечаем на угрозы интересов кодекса Юна.

Нарушение кодекса Юна пресекается всегда. Во избежание наступления на интересы Ойкумены.

Так было и так будет всегда.

Да ведут нас предки прародины нашей в тёмной пустоте, к свету звёзд и до края вселенной и дальше."

"Данный кодекс подписан членами Совета Объединённых Наций, главами наций и руководителями всех правоохранительных органов и служб безопасности мира. А так же главами девятнадцати внемировых колоний, с целью единства в вопросах безопасности человеческой жизнедеятельности и защиты от угроз запредельных горизонтов.

"Псайком" обязуется изучить неизведанное и опасное, не поддающееся объяснению привычным методом познания, то что находится за пределами понимания.

Защищать жизнь жителей ойкумены всеми возможными способами и средствами от угроз известных и ещё неизведанных.

Осуществлять свою деятельность соблюдая пункты кодекса Юна. А так же соблюдая законы и кодексы государственных образований ойкумены.

"Псайком" вне политики и обязуется сохранять нейтралитет. "Псайком" не занимает сторон.

Права граждан ойкумены не попираются и не подвергаются сомнению.

"Псайком" стоит на защите человечества. Во имя высших интересов и жизни Юны.

erit et tenebrae dissiparentur"

Фронтир манит отверженных.

История старая как мир. В любом обществе, во все времена, туда где не ступала нога человека, всегда идут самые смелые, самые трудолюбивые... и самые отбитые. Дикие места требуют лихих людей с крутым нравом. Именно такие всегда сами стремятся искать приключений на свои причинные места.

На Земле лихих людей больше не жаловали. Да и вообще всех кто выбивался. Мир стал гуманным, правильным, чистым, вылизанным. И теперь практически все кто выбивался из ряда вон, стали неугодны. Неудобны для социума. Стерильная и элитарная Солнечная система Объединённых Наций. Корпоративный центр. И пока что три тысячи систем, из них сорок пригодных к заселению. Корабли с отверженными, добровольцами, искателями приключений и работягами, потянулись к звёздам. Обратно шли гигантские танкеры, сначала с сырьём, а потом уже и с готовым товаром. Население колоний росло, росла их экономика. Человечество укреплялось на дальних рубежах. И требовалось всё больше и больше рабочих рук. Благо ручей из переселенцев и не думал иссекать.

Четыре месяца сна это мучительно. Формально анабиоз не является комой, но по факту это именно она и есть. Как я слышал, после такого многие больше никогда не могут спать больше семи часов. Если не мучаются сном до конца жизни. Тебе видятся сны, которые ты не запоминаешь. Ты изредка слышишь посторонние шумы. Говорят камеры почти не пропускают шума, "почти". Шум насоса подающего воздух. Писк системы жизнеобеспечения. Мерный гул внутренностей корабля. Знаете это чувство, когда понимаешь что сон сейчас закончится? Прекрасное чувство, если подумать. Голоса где то из далека, звуки, суета. Я проснулся когда услышал громкий, как мне показалось, звук открытия крышки камеры. Свежий воздух, о Боги, свежий и прохладный воздух. Голоса по сторонам.

А затем, у тебя из-за рта вытаскивают трубку, которая у тебя торчит до самого горла. Меня чуть не вырвало, но желудок крепкий, да и рвать особо нечем. Фиксирующие ремни не дали упасть. Затем мне посвятили в глаза фонариком, едва не ослепив. Персонал говорил на Астро, он же Амурш.

- Спокойно, спокойно. Желудок генеб крепкий. Как слышишь? Аласэ? Нормально?

Я закивал. Парень в медицинской маске и тёмно-синей униформе инженерного персонала и расстегнул пару ремней сверху. Показал мне четыре пальца.

- Сколько пальцев? У тебя во рту пересохло, губами скажи?

Я сказал сколько вижу.

- Аласэ, аласэ. Вещи в боксе под капсулой. Подожди минут десять, пока мышцы в тонус войдут. Потом вылезай. Давай чингу.

Парень пошёл дальше. Резко онемели все мышцы в теле, процедура пробуждения, мне стимулировали мышцы, как и всем остальным. Капсула в полуметре от меня открылась слева, парень проводил туже процедуру. Справа люди приходили в себе, пока никто не вылезал. Мышечный тонус восстановился, стал чувствовать себя лучше. По крайней мере, почувствовал своё тело. Десять минут не то что бы показались вечностью, но ощущались явственно. Коридор пах металлом, прохладный воздух сменился, и вообще в помещении заметно потеплело. Один зал, он же коридор, конкретно в этом, по стеночке, четыреста капсул. До стены напротив, около полутра метров. Вот в эту самую серую стальную стену я и смотрел, если не смотрел на фиолетовую неонку над головой. В начале коридора народ уже стал выходить из капсул. Здесь было очень тесно, но когда ты четыре месяца спишь в герметичной капсуле, даже это воспринимаешь с неким восторгом. Отстегнув последний ремень, опустился на колени, капсула позволяла это сделать. В полу у капсулы был люк. Открыл его, достал оттуда свою сумку. Соседи уже делали тоже самое. Двое соседей, тот что слева, лысый и полноватый но крепко сбитый мужичок средних лет семитской внешности, собирался расторопно но без суеты. Человек явно знал что он здесь делает и зачем. Справа был молодой парень лет двадцати, двухметровый амерос иберийского происхождения. Собираться он стал далеко не сразу, парень был потерян. Я бы наверное мог поговорить с ним, но не стал. Своих проблем хватает, да и во рту слюны почти что не было. Самому бы куда ни будь деться. Одежда и обувь была упакована в полиэтиленовые пакеты. То что нельзя было запихнуть в сумку. Армейские ботинки на высокой подошве, чёрные джинсы и коричневая кожанка, чёрная футболка. Часы с линком отказывались работать. В подпространстве не работают обычные часы, а сети для настройки нет. В космосе вообще время эфемерно, в обычном смысле. Вряд ли мы уже были в подпространстве. Кто-то болтал, большинство молчало. Особо не торопясь, два десятка человек из центра коридора, включая меня, медленно потащились к выходу.