Хаос: отступление?

Пытаются найти верную комбинацию генов – ту, что могла бы зажечь огонь эволюции. Но не могут. Мы не меняемся. Не способны к изменениям. Такова наша природа. Мы всегда одни и те же.

Восстание в Атлантической колонии подавлено. Мне лично жаль. Если у меня и остались мечты, то в одной из них выжившие восстают. Когда это случится, я их отыщу и помогу.

В последний день я забираю Рекса из медицинского центра. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что это не моя собака.

– Вы его клонировали, – говорю я. – Он меня не узнает. Теперь это просто старая больная собака.

«С» уходит.

– Покажите мне его тело.

– Подвергнуто сожжению, – отвечает Лайнус.

На нем новенький сияющий костюм. Очень изящный. Внешне гораздо более «человеческий». Некоторым образом я завидую классу «С» и даже «В» – эти никогда себя не убивают. Они недостаточно умны, чтобы видеть перспективы альтернативного развития.

Моя последняя остановка – туннель выживших, над которым стоит город. По ночам мы распыляем там спрей, и они не просыпаются, когда мы проводим свои эксперименты. Было бы более гуманно клонировать их из частей, но нам важно сохранить разнообразие, продуцируемое инвайронментальным стрессом.

Я был одним из тех, кто открыл этот туннель тысячу лет назад. Мы спустились туда еще с одним, тоже из класса «А». Эти прекрасные, способные моргать создания в темноте бледнели и становились умопомрачительно похожими друг на друга. Они не скрещивались и не подвергали свои клетки воздействию прионов, как это делали многие другие. Они предпочитали остаться сильными.

Когда я посмотрел на них, то понял, что мы могли бы жить вместе. А может быть, мы стали бы служить им – ведь это они создали нас, киборгов.

Но они начали войну. Первыми. В ответ мы уничтожили всех, кто оказал сопротивление, а лучшие мозги забрали себе. И вот через тысячу лет выжившие превратились в немощных уродов, которые даже забыли свой язык. Мутации, которые мы в них стимулировали, превращают их тела либо в нечто возвышенно-благородное, либо в что-то гротесково-безобразное.

Я спускаюсь в нижнюю часть туннеля и выбираю человеческое существо класса «С». Это ребенок, девочка. Ей будет вставлен дыхательный тракт для жизни наверху, и она станет моей новой собакой. Я всегда выбираю детей. Они вырастают при мне, а потому меня любят.

На следующий день я уезжаю. Прогноз не предвещает ничего плохого. На этот раз у меня водитель из класса «D», который говорит на бинарном коде. Рядом со мной скулит собака. Я глажу ее по голове:

– Все хорошо, Рекс. Со мной ты будешь в безопасности. Я расскажу тебе множество разных историй.

Помолчав, я продолжаю:

– Знаешь что? У меня раньше были дом и семья. Была собака, которую я обучил ловить мяч. Это было до того, как упал астероид. Это был чудесный мир.

Я тоже когда-то был человеком.

Крис Авеллон[7]

Крис Авеллон – креативный директор компании Obsidian Entertainment. Начал свою карьеру в подразделении Interplay – Black Isle Sudios – и все время занимался разработкой существ для ролевых игр, включая Planescape: Torment, Fallout 2, серию Icewind Dale, Dark Alliance, Knights of the Old Republic II, Neverwinter Nights 2, Mask of the Betrayer, Alpha Protocol, Fallout: New Vegas, FNV DLC: Dead Money, Old World Blues, и Lonesome Road. Он только что закончил работу над игрой компании inXile Wasteland 2, литературным сценарием Legend of Grimrock и FTL: Advanced Edition, а сейчас участвует в совместной работе над ролевой игрой Obsidian Pillars of Eternity и компании inXile Torment: Tides of Numenera.

Акт творения

Агнес подождала, пока ее идентификационный номер над входом в камеру не загорится зеленым, а стальная дверь не превратится в гель. Задержав дыхание, она прошла сквозь тягучую преграду, с трудом подавив содрогание, когда гель коснулся ее кожи. Никогда ей не привыкнуть к этому ощущению. Выйдя из геля, она с удовлетворением отметила, что стена позади нее вновь превратилась в твердый стальной монолит.

Агнес не сомневалась: Ривз был все еще во плоти – воздушные фильтры камеры были особенно чувствительны ко всякого рода изменениям, и сдвиги в соотношении кислорода и прочих составляющих непременно сообщили бы о том, что трансформация осуществилась. Обычно признаки начала трансформации становились очевидными за несколько часов, а то и дней до самого события, и объект мог быть уничтожен до того, как это случится. Обычно.

– При(– - -)вет, док(– - -)тор.

Агнес посмотрела наверх и увидела тощего нагого заключенного, ползущего по потолку и улыбающегося ей беззубым ртом.

– Немедленно спуститься! – резким голосом приказала Агнес.

Ривз еще шире улыбнулся, обнажив темнеющие десны. Персонал был вынужден удалить ему зубы вскоре после того, как его заточили, – в момент крайнего отчаяния Ривз попытался прокусить кожу и добыть кровь, чтобы ей рисовать. После этого все – зубы, волосы, ногти – все, что могло быть использовано для творчества, у Ривза и прочих заточенных Сенситивов было удалено; в их кишечнике и гениталиях были образованы кровяные сгустки и иные средства блокировки, с тем чтобы предотвратить возможность использования экскрементов и семени в целях удовлетворения творческих склонностей. В качестве сомнительной компенсации в кишечник и слюнные железы заключенных вставляли импланты, которые перерабатывали и возвращали в организм до семидесяти процентов их выделений и слюны. Чтобы поддерживать свое существование, Сенситивам нужно было всего несколько грамм белка в месяц.

– Э(– - -)ти с(– - -)тены чудесны!

Предплечья и ноги Ривза были предельно напряжены – он держался ими за потолок из мягких сотов, находясь таким образом в подвешенном состоянии.

– Я мо(– - -)гу про(– - -)никнуть в них ру(– - -)ками, но они не мо(– - -)гут остать(– - -)ся в та(– - -)ком же сос(– - -)тоянии, – продолжал Ривз. – Сра(– - -)зу же воз(-)вращаются в ис(– - -)ходное, как буд(– - -)то я их не тро(– - -)гал.

Он улыбнулся еще шире, и под его натянутой кожей отчетливо проступил контур горла.

Агнес провела диагностику систем безопасности. Блок ЭККО вызывал у Ривза заикание и разрушал ритмические паттерны его речи. Этот блок был имплантирован всем Сенситивам, после того как блок МОНО показал свою неэффективность: два месяца назад заключенный 84-Джи продекламировал весьма убого составленную хайку, превратив Центральный коридор в пар и убив себя, интервьюера и нескольких заключенных. После этого происшествия многие из ведущих нейротехнологов предложили полностью удалять Сенситивам голосовые связки, но это предложение было отвергнуто Агнес и прочими членами Головного исполнительного совета – исследования показали, что безголосые Сенситивы вырабатывали в себе способности к телепатии гораздо быстрее, чем те, кто мог говорить. Телепатия же, в свою очередь, ускоряла процесс трансформации и, что еще хуже, позволяла распространять деструктивные идеи без использования языка.

– Спускайтесь, Ривз!

Имя заключенного липло к ее губам как грязь. Агнес предпочла бы цифровое обозначение, но Сенситивы были психологически не способны отождествлять себя с цифрами, а потому к ним обращались по именам, которые были им даны до акта творения.

– Это последнее предупреждение, – сказала Агнес.

Ривз оторвал ноги от потолка и, зависнув, стал раскачиваться взад и вперед, не обращая на нее никакого внимания.

– Ривз! У этой камеры стены живые, и они очень голодны. Спускайтесь, или они вас поглотят.

Ривз издал испуганный крик и упал. Его обнаженное тело скорчилось на полу горой конечностей. Постанывая, он поднялся на ноги, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, словно старался как можно меньше прикасаться к поверхности пола.

7

© Пер. В. Миловидова, 2017.