Триумф пана Кляксы

Едва король произнес эти слова, как с сандалового дерева слетел Три-Три, уселся ему на голову и несколько раз тюкнул в нос.

– Что?! Опять покушение! – крикнул король. – Лимпотрон, изловить ее немедленно!

Министрон Погоды и Четырех Ветров бросился ловить колибри. Остальные министроны присоединились к нему с криками:

– Хватай его! Держи!

А Три-Три беззаботно порхал над их головами и наконец уселся на корабль «Аполлинарий Ворчун», бросивший якорь посреди пруда. Министроны встали на берегу пруда, беспомощно размахивая руками.

Когда уже все отказались от попытки его поймать, Три-Три добровольно покинул безопасное пристанище и, снова сев на плечо королю, нежно потерся клювом о монаршью щеку.

Министроны гурьбой бросились на птицу, но пришедший в доброе расположение духа Кватерностер I отмахнулся от них, сказав «Амнистия», и позволил колибри летать у себя над головой.

На том компания опять разошлась по беседкам, а король и пан Клякса снова занялись Алойзи, спокойно стоявшим чуть поодаль.

– Что и говорить, – продолжил король прерванный разговор, – вы добились невероятного. Но что-то я сомневаюсь, чтобы Алойзи мог думать самостоятельно. Пожалуй, это просто невозможно.

– Король, ты недооцениваешь совершенство моего творения, – обиделся пан Клякса. – Если хочешь, можешь с ним поговорить.

Все еще не доверяя словам ученого, король усадил Алойзи возле себя и спросил:

– Скажи мне, любезный, сколько будет семью девять?

Тот снисходительно улыбнулся.

– Король, я не ребенок. Если хочешь, я в уме помножу число кур твоей страны на количество жителей, а произведение разделю на число петухов.

– Ого! – поразился монарх и принялся бойко экзаменовать механического человека. Вопросы и ответы сыпались один за другим, как в игре «угадай-ка».

– Какое расстояние между Адакотурадой и Патентонией?

– 753 километра, 126 метров и 70 сантиметров.

– Кто правит в Абеции?

– Королева Аба.

– Как называется самая большая река в Вермишелии?

– Заливайка.

– Сколько волос у меня на голове?

– 107 493.

– Верно! Точка в точку! А скажи-ка, братец, сколько островов в Нетихом океане?

– 1 749.

– Алойзи, ты гений! – воскликнул монарх с таким восторгом, что Королевский Петух захлопал крыльями и запел во все горло.

– Я всего лишь жалкое отражение профессора Кляксы, – скромно ответствовал Алойзи. – Он поделился со мной крупицей своих знаний и памяти.

После беседы короля с Алойзи пан Клякса гордо встал на одну ногу, прижав левую руку к жилету, а правую вытянул перед собой и сказал:

– Король! Я совершил переворот в науке, опроверг ошибочные представления химиков, физиков и биологов; я открыл кляксические законы природы и кляксические основы строения клеток; достиг невиданных высот познания, разработал собственные теории, благодаря которым сумел первым в мире создать искусственного человека. Мозговые автоматы патентонцев совершают до двухсот тысяч операций в секунду. Мой Алойзи действует со скоростью мысли. Поэтому он и стал почти что человеком. Я сказал «почти» потому, что ему недостает лишь одного: фантазии.

Пораженный услышанным, монарх сбросил Королевского Петуха с коленей, выбежал из беседки и закричал:

– Министроны, дамы и господа, идите сюда! Я желаю сообщить вам нечто чрезвычайное!

Первым примчался Трондодентрон, решивший, что произошло новое покушение на короля. Следом за ним, подпрыгивая со свойственной ему легкостью, прибежал пан Левкойник. Вскоре подтянулись остальные; последним явился Вероник, верный собственному правилу, согласно которому настоящий привратник никогда не спешит.

– Я вызову стражу? – с беспокойством предложил премьер.

– Нет, слушай меня! – торжественно произнес король, колесом выпячивая грудь с татуировкой выдуманных геройских его подвигов. – Профессор Клякса представил мне свое несравненное творение. Хочу, чтобы и вы увидели его. Вот Алойзи Пузырь, искусственный механический универсальный человек, собственноручно изготовленный нашим великим ученым. Алойзи, представься!

Алойзи галантно поклонился, а министроны тут же принялись его ощупывать, издавая удивленные восклицания.

– Я видел искусственные руки, искусственные ноги, – заметил Трубатрон, – но чтобы искусственным был целый человек, это, доложу я вам. Я хочу послушать, как он говорит.

– Господин министрон, – учтиво произнес Алойзи, – я мог бы произнести речь продолжительностью в двадцать четыре часа без передышки, но боюсь наскучить присутствующим здесь дамам.

– Поразительный экземпляр! – воскликнул Трубатрон. – Вот это механизм!

– Феноменально! Сенсационно! – подхватил Трондодентрон.

– Любопытно, а умеет он разводить кур? – спросил Парамонтрон.

– Я знаю семьдесят девять способов высиживания цыплят и сорок три способа скрещивания разных пород кур, – скромно заметил Алойзи.

Все были так взволнованы и ошеломлены, что Гортензия прервала свои монологи, Пиония перестала изрекать стихи, и даже Георгина на время перестала чихать. Один лишь Вероник не сумел совладать с икотой, однако в перерывах он сумел все-таки выдавить из себя:

– Бедняга… Совсем без матери… Сиротка…

Услышав эти слова, Алойзи вдруг погрустнел и заморгал, будто собираясь заплакать.

– Не горюй, Алойзи! – бодро воскликнул пан Клякса. – Я твой отец, я и твоя мать. Я придумаю тебе такую родословную, что ее не постыдился бы даже король Кватерностер I. Выше голову!

Королевский Петух снова захлопал крыльями и запел красивым звонким голосом. Ему ответило пение еще более красивое и громкое. Мы в недоумении огляделись: других петухов поблизости не было. И что же вы думаете? Это Алойзи блеснул еще одним своим талантом.

Адакотурадцы глядели на него с крайним изумлением, зато пан Клякса высоко поднял голову и торжественно произнес:

– Король, дамы и господа! Вы видите мое творение, а сейчас я поделюсь с вами замыслами на будущее. Если бы у меня имелись соответствующие условия, то всего за один год я подготовил бы документацию, необходимую для постройки крупной пузырни. А через три года можно было бы наладить серийное производство Пузырей. Сегодняшний день – переломный в истории человечества. Пред моим мысленным взором предстает счастливое время, когда каждый министрон, каждый бухгалтер, инженер, врач – чего там, даже простой школьник будет иметь в распоряжении собственного Пузыря! Мир вступит в пузырную эпоху. В двухтысячном году уже не мы, а Пузыри будут строить самих себя. Человеческая жизнь запузырится в самих своих основах. Таковы мои замыслы!

Говорил пан Клякса вдохновенно, глаза его горели, а из бороды то и дело вылетали электрические искры.

Король выскочил из беседки, обнял великого ученого и воскликнул:

– Профессор! Я создам все условия для осуществления вашего гениального плана! Я отдам в ваше распоряжение всех кур и петухов королевства, все яйца и часы, все богатство Адакотурады. Приступим к строительству пузырни завтра же.

Все взоры были устремлены на Алойзи; Вероник смахнул пыль с его башмаков, а дочери пана Левкойника любовались механическим человеком как зачарованные.

– Ваше Величество, – раздался вдруг зычный голос премьера, – прошу заметить: производство Пузырей сократит наши расходы на импорт и позволит отказаться от иностранных специалистов – их заменят Пузыри. Адакотурада станет одной из ведущих держав. Надо создать крупный пузырестроительный комбинат. Совет министронов немедленно приступит к разработке принципов пузыризации народного хозяйства.

– Благодарю. Именно это я и имел в виду! – сказал пан Клякса, расчесывая пальцами бороду. – Честно говоря, я приехал в Адакотураду, чтобы забрать сказандцев и вернуть их на родину, но теперь сам готов остаться с вами.

– Забрать нас отсюда? – удивился король. – А как без нас быть адакотурадцам? Мы тут исполняем весьма ответственные должности, и никто из сказандцев не захочет отречься от этого. И вообще, мы стали тут людьми дела и больше не можем жить сказками. Нам надоело скучное сказописание. Мы останемся здесь, и вы вместе с нами.