Страница 28 из 28
Особо следует подчеркнуть следующее. За борьбой между «большинством» и «меньшинством» вначале стояли преимущественно мотивы психологического порядка (различное видение содержания партийной работы – активная революционная борьба или последовательная оппозиция). При этом «большинство» апеллировало к решениям второго съезда, а «меньшинство» заявляло, что оно де отстаивает «демократический принцип» против «бюрократического» централизма, т. е. относительную свободу местных комитетов и возможность оспаривать решения центральных органов. Вопрос об отношении к либералам на какое-то время утратил свою остроту.
«Ультрацентрализм» Ленина импонировал более членам российских организаций (подполья), среди социал-демократической эмиграции сторонников Ленина было крайне мало. Правда, как утверждал Лядов, в каждой эмигрантской колонии «большинству» удалось сколотить хотя бы маленькую группу своих сторонников, а в Берлине появилась вполне представительная организация «большинства».
В дальнейшем, в течение 1904 года, и Ленин, и лидеры «меньшинства» почувствовали потребность в теоретическом обосновании конфликта. Первым еще в конце 1903 года теоретическую дискуссию открыл Мартов, но его брошюра «Борьба с «осадным положением» в РСДРП» была лишь призвана доказать, что ультрацентрализм Ленина несовместим с практикой социал-демократии. На обвинения в организационном сектантстве Ленин ответил обвинениями в «организационном оппортунизме» («Шаг вперед, два шага назад»), подчеркнув психологические основания раскола: «Психология буржуазного интеллигента, который причисляет себя к «избранным душам», стоящим выше массовой организации и массовой дисциплины, выступает здесь замечательно отчетливо»[167]. От психологии Ленин перебрасывает мостки к тактическим и организационным вопросам, доказывая, что «принципиальные черты оппортунизма в организационных вопросах (автономизм, барский или интеллигентский анархизм, хвостизм и жирондизм) наблюдаются… во всех социал-демократических партиях всего мира, где только есть деление на революционное и оппортунистическое крыло (а где его нет?)»[168]. Таким образом, по логике Ленина, все, что мешает централизации партии, есть оппортунизм, в то время как, по логике Мартова и Аксельрода, ультрацентрализм Ленина есть якобинство, несовместимое с принципами социал-демократии. Термин «якобинство» был использован мартовцами в негативном смысле, однако Ленин «поднял перчатку» и ответил знаменитым тезисом: «Якобинец, неразрывно связанный с организацией пролетариата, сознавшего свои классовые интересы, это и есть революционный социал-демократ»[169]. Русские революционеры любили апеллировать к ассоциациям с Великой Французской революцией, но в данном случае тезис Ленина имеет глубокий смысл. Якобинцы были первыми в мировой истории революционерами, провозгласившими принцип свободы личности без привязки к собственности, в то время как все предшествующие революции рассматривали комплекс гражданских прав в контексте прав собственника. Однако Ленин, скорее всего, имел в виду другое, а именно – радикализм якобинской психологии, готовность выйти за рамки объективно существующих условий. Теоретическое обоснование конфликта в данном случае замыкается на индивидуальные психологические свойства участников революционного движения, готовых или не готовых к жесткой партийной дисциплине и самопожертвованию.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
167
Ленин В.И. ПСС. Т. 8. С. 383.
168
Там же. С. 385.
169
Ленин В.И. ПСС. Т. 8. С. 370.