Война будущего

«Господи, как хотелось бы поверить, что всё это просто розыгрыш» , подумал он. Когда

он услышал шум проносящегося вдали автомобиля, у него в мозгу вдруг что-то щелкнуло, и он вспомнил это имя - Сара Коннор. Она была террористкой, которая любила взрывать компьютерные компании. Она была признана психически невменяемой, поскольку утверждала, что какой-то зловещий вредоносный компьютер собирается уничтожить человечество.

«Безумие!» , он думал. «Только вот сейчас в точности, как они и говорили. А у параноика

могут быть враги, и вполне настоящие. Плохо только, что на этот раз они уже враги

всех и каждого ».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДНЕВНИК САРЫ

Прошли уже долгие две недели, как мы находимся в бомбоубежище, и все это время неожиданные, чудовищно сильные ветры несли в Аляску радиоактивные осадки из России, Азии и, вероятно, с нашего собственного Западного побережья. Мы слышали, как одна за другой замолкают радиостанции; затем упали бомбы, и на какое-то время наступила полная тишина и пустота, и мы, возможно, остались последними выжившими людьми во всем мире, лишенном всего человеческого, как пустая и холодная душа Скайнета. Мы гадали, услышал ли кто-нибудь наше телеобращение, и если да, то поверили ли нам люди? Зная о том, что происходит во всем мире, очень тяжело это принять. Джон винит во всем себя, я виню себя, Дитер тоже винит себя; хотя мы, по крайней мере, не обвиняем друг друга. Тяжесть подавленного состояния от происходящего давит на всех нас почти физически. Мы потерпели поражение. Теперь от нас зависит исправить положение, загладить вину перед человечеством за этот наш провал.

АЛЯСКА

Изумленная Сара смотрела на то, как Джон обучает детей самовыживанию; они группкой уселись вокруг большой серебристой ситхинской ели, кружком, состоявшим из грязноватых мордочек и потрепанной одежды, устроившись на упругой поверхности земли, покрытой сосновой хвоей. Сильный пряный запах этого дерева доносился до нее вместе с ветром - и это казалось почти счастьем, потому что роскошь мыла с горячей водой была уже так редка для всех них. У Джона обнаружился неожиданный талант к общению с детьми. Он старался проявлять терпение, иногда допускал послабления, но не позволял им не считаться с собой. На этих уроках они обучались самодисциплине, самостоятельности, умению полагаться только на собственные силы. Кивнув в ответ на восторженные приветствия карапузов, он усадил их, чтобы они выслушали его урок. «Хорошо», сказал Джон. «Теперь. Может случиться, что вы столкнетесь с противником, сильнее себя или лучше вооруженным. Что вы будете делать?» Дети ничего не сказали, поглядев друг на друга в надежде узнать, есть ли у кого-нибудь какие-нибудь идеи. «Никто не хочет ответить? Вы попытаетесь сбежать, или спрячетесь, в зависимости от того, что лучше. Почему так?» Одна маленькая девочка подняла тощую ручонку, и Джон ей кивнул. «Потому что, если этого не сделать, то ты будешь ранен». «Верно. Вас могут ранить или, еще того хуже, могут и убить. Да, убить». «Ну а если сбежать невозможно?», спросил один мальчик. «Сейчас я хочу вам показать, как вырваться, если вас кто-нибудь схватит. И я покажу вам несколько способов нанести злоумышленнику такие ранения, чтобы он или она еще дважды задумались о том, стоит ли пытаться вас схватить. Но все мои уроки посвящены одному - чтобы вы сумели сбежать. Вот почему каждый урок мы заканчиваем бегом. Учтите, что вам придется уметь бежать долго, со всей силы и с максимально возможной скоростью. Окей?»

Шумный нестройный хор голосков: «Да, сэр, да, мистер Коннор…»

«Хорошо, теперь, кто хочет помочь мне показать эти приемы? Шэрон и Джейми?» Все засмеялись, и двое им выбранных неохотно вышли вперед, покраснев. Усмехнувшись, Сара отвернулась. У нее была намечена встреча с родителями; четыре пары, все близки друг к другу по возрасту, и, как и большинство жителей Аляски, довольно подкованы в отношении выживания в условиях дикой природы. Разумеется, никто из них не ожидал, что пребывание в дикой природе окажется пожизненным, и они уже начинали паниковать, поскольку стали подозревать, что спасение так и не придет. Дети, слава богу, прекрасно адаптировались, стали привыкать к этим условиям. Проблемы ожидались именно с родителями. Пока они втроем укрывались в убежище, они обсуждали вопрос, каким образом приблизить людей к пониманию проблемы Скайнета и его намерений уничтожить человечество. Дитер доказывал, что им придется делать это медленно и постепенно. «Иначе они никогда нам не поверят», настаивал он. «Они подумают, что от взрывов у нас помутнело в рассудке, и мы рехнулись». Сара посмотрела на него. «Сердцу моему хочется сказать: “Конечно, они мне поверят”, сказала она. «Но…» «Но как человек, который провел немалый срок в психушке, ты считаешь, что он прав», добавил Джон. «Очень тактично». «Нет, просто так и есть на самом деле. Он твой парень; он обязан быть тактичным. А я твой сын, “Величайший Полководец”, и я имею право говорить так, как обстоят дела на самом деле». Эти четыре пары были первой группой людей, которых они взяли с собой и привели к одному из своих тайников с продуктами. Они также соорудили там нечто вроде огромного коммунального жилья; это было полуподполье, сооружение наполовину под землей, с крышей из дерна. Поначалу группа восприняла его с сомнениями, но согласилась с разъяснениями Конноров, что такое сооружение сохраняет ресурсы. И похоже, они успокоились и сумели неплохо там обустроиться.

И внутри действительно казалось уютно; снаружи царило пасмурное небо и серый холод

вокруг, с тех самых пор, как упали бомбы. Внутри же, посреди столбов и торфа, царил какой-то архаичный уют, освещаемый красными отблесками огня центрального очага. Сара присоединилась к собравшимся вокруг огня, где взрослые медленно попивали из кружек кофе. Запасы этого напитка был настолько невосполнимыми, что когда его варили, все воспринимали это как какой-то торжественный праздник. Все держали кружки обеими руками, и первые несколько глотков никто не произнес ни слова. Но все стали замечать, что кофеин действует сильнее, когда редко его получаешь. Сара приняла у них кружку и некоторое время в задумчивости похлебывала кофе. «Все дети очень любят вашего сына», наконец, сказала одна из женщин. «И просто ждут не дождутся этих уроков». «Только вот не уверен я, что это хорошо», сказал один мужчина. У него было длинное, легко раздражающееся лицо и очки; звали его Пол. «Боюсь, они могут стимулировать у них жестокость». Сара заморгала от удивления. Еще до Судного Дня она вывела для себя самой аксиому, что защитить детей от жестокостей, не сообщая им об этом и ничего не объясняя, невозможно. И теперь это казалось безумием. «После того, что произошло, все изменилось», сказала она, стараясь быть сдержанной. «Запасы продуктов будут неуклонно сокращаться, и тогда люди будут искать новых. Некоторые из них будут готовы на всё, чтобы накормить своих детей. И некоторые из них встанут на путь криминала, станут преступниками, которые всегда будут чувствовать себя вправе взять то, что они захотят, силой. И мы можем оказаться в такой ситуации, когда нам придется выбирать между своими детьми и их детьми». «Это ужасно!», сказала одна из женщин. В глазах у нее был такой дикий взгляд, что Сара подумала, что на днях она может сорваться. «Это нецивилизованно!», продолжала она. «Пока у нас есть возможность чем-то делиться, мы должны это делать». «Тех запасов, которые имеются у нас тут, хватит примерно до середины лета», объяснила Сара. «Но к тому времени семена, которые вы посадили, должны начать приносить плоды. А кроме того, имеются еще дикорастущие растения, которые также можно собирать. Но на Аляске всегда короткий вегетационный период». Она подняла глаза, и все последовали ее примеру, пусть даже и взглянув лишь на грубые сосновые стволы стропил; ей показалось, что погода ухудшилась, что стало холоднее, чем было раньше. «В этом году я ожидаю, что он будет короче обычного. Так что ваш урожай будет меньше. И теперь еда превратится для всех в серьезную проблему. И да, появятся люди, которые будут ее красть, где и когда только они это смогут, даже если им придется для этого вас убить». «Почему это вы так считаете?», спросил Пол. В его голосе послышался еле заметный надрыв, указывавший на невысказанные вслух вопросы относительно такой ее убежденности.