Страница 3 из 20
Вместо ответа водяной улыбнулся, и ярлу показалось вдруг, что горло сдавливают чужие руки. Моряки замерли на месте. Фьялбъёрн нахмурился – творилось что-то неладное.
Ничего не говоря, Вессе продолжал недвусмысленно пялиться на спасенную:
– Хороша подстилка, ярл. Живая, горячая, долго продержится…
Он повернулся к драугу:
– Давно не тревожил ты моих вод, капитан «Линорма», вот я и решил посмотреть, как поживает старый знакомый. А заодно спросить: правда ли Гунфридр велел тебе затравить меня, словно кита?
– Насчет подстилок тебе виднее, полагаю, – неожиданно ядовито ответила девица.
От Фьялбъёрна не ускользнуло, правда, как четко очерченные темные брови сошлись в линию, и девушка зябко повела плечами. Как там ее имя? Йанта? Замерзнет ведь. Надо было в каюту ее вести, а не на палубе лясы точить… А девица продолжила с той же невинной ядовитостью:
– Выглядишь так, словно об тебя год вытирали ноги, заходя в придорожную харчевню. А вот на большее вряд ли кто-то польстился. Может, на это и злишься?
Команда плеснула хохотом и предположениями, на что именно обижается Вессе. Но даже признанные зубоскалы что-то были не в ударе, будто тревога, витавшая вокруг Фьялбъёрна, передалась и им. А спасенная, не обращая внимания на выкрики, сделала маленький шажок к стоящему рядом Лираку и что-то шепнула. Моряк кивнул и, вынув из-за пояса простенький нож с костяной ручкой, отдал ей.
– Ах ты… – зарычал веденхальтия, с места жуткой лягушкой прыгая к девчонке.
Мир остановился. Воздух вдруг стал тягучим и плотным. Фьялбъёрн рванул наперерез, но все стало как в дурном сне, когда хочешь – и не можешь шевельнуться. Так, словно и «Линорм» с командой, и сам драуг вмурованы в огромную ледяную глыбу, и бессильная ярость топит лед, но не успевает…
За пару мгновений до того, как белесый ком тела веденхальтии коснулся палубы, а взбешенный Фьялбъёрн смог скинуть оцепенение и двинуться с места, что-то дрогнуло. Лед оказался льдом не для всех. Мелькнул белый рукав тонкой рубашки – девушка, вытащенная из моря, подняла перед собой руку и наотмашь резанула ладонь. Несколько слов незнакомого языка упали тяжелыми камнями – по спине Фьялбъёрна пробежали мурашки. Веер алых брызг, не долетев до палубы, вспыхнул слепящим пламенем. И в этом пламени, озарившем, казалось, даже море вокруг, драуг увидел, что весь «Гордый линорм» опутан нитями чар веденхальтии. Пламя перекинулось на них, летя от одной нити к другой, сжигая, уничтожая, превращая в пепел. Вессе с проклятьями начал отступать, но спасенная повелительно указала окровавленной ладонью – и ало-золотым клинком пламя метнулось вслед, окутывая веденхальтию с ног до головы.
С душераздирающим воплем Вессе выпрыгнул за борт. И мгновенно мир стал прежним. Гомонила вокруг команда, тревожно и зло выясняя друг у друга, что случилось и чем закончилось. Никто и разглядеть ничего толком не успел! Фьялбъёрн же восхищенно смотрел на стоявшую перед ним девицу. Ворожея! Да еще какая! Вот так запросто сжечь чары веденхальтии и выгнать его самого! И это что же такого придумал Вессе, что вся команда не могла двинуться с места. Разве что Лирак устоял да сам Фьялбъёрн. Но мертвый ярл сильнее всех вместе взятых, а его помощника хранит собственный секрет.
Послышались крики одобрения, а ворожея обвела всех затуманенным взглядом. Еще несколько мгновений назад в глазах бесновался черный огонь, будто кто костер из Мрака развел, но сейчас в ее зрачках было пусто. На палубу с волос и одежды стекала вода, с ней смешивалась кровь из ладони и с лезвия ножа. Девушка сделала неверный шаг, покачнулась и рухнула на палубу, разметав длинные черные косы.
– Щупальца кракена в глотку! – выругался Фьялбъёрн, подлетая к ней и опускаясь на колени. Ну и вид! Золотисто-смуглое лицо девчонки теперь заливала землистая бледность, похлеще, чем у гадины водяного, а грудь вздымалась часто-часто, будто ворожее не хватало воздуха.
Все-таки накрыло силой веденхальтии! Проклятый Вессе, поймать бы да сломать пополам! Ничего, будет еще у них встреча… Но это все потом, а с ней что делать? Дыхание все прерывистее и тише. Госпожа Смерть уже готова накинуть на нее покрывало!
– Совсем плохо, – покачал головой нахмуренный Лирак, подтверждая то, что ярл видел и так. – Не выкарабкается…
Подхватив девушку на руки, Фьялбъёрн быстрым шагом направился в каюту.
– Быстро отыщи Тоопи, – бросил через плечо, – пусть варит свой глёг[5]. Тут немало его понадобится.
– Да, мой ярл!
Фьялбъёрн не оборачивался, он знал, что Лирак выполнит все как надо. Еще и сам проверит, все ли верно сделал непутевый кракен.
Распахнув дверь ногой, драуг внес свою почти бессознательную ношу в полутемную каюту. В нос ударил запах трав и дерева, потоки силы ластящимися зверьками метнулись к своему хозяину.
Уже не один век каюта «Гордого линорма» была сердцем и душой корабля, местом, куда стекалась жизненная сила от всех существ, по какой-то причине попадавших на корабль. Ее можно было как забирать у врагов, так и отдавать друзьям. А вот попасть в число тех или иных – это надо было постараться. Слабых Фьялбъёрн считал не врагами, а добычей, а близких… Сложно было стать близким для мертвого ярла живого корабля. Но порой случались и исключения. Как, например, сейчас. Вытащенная из моря ворожея, считай, спасла «Гордый линорм». Не то чтобы сами не справились, но это было бы долго и, вероятно, с потерями. Спасла слишком высокой ценой! Чары веденхальтии выпили из нее столько жизни, что теперь помочь девушке можно было одним-единственным способом – и не самым приятным, если вот так, с ходу.
Фьялбъёрн как смог бережно уложил ворожею на постель, рванул завязки на ее тонкой рубахе. Черные, будто агаты южных торговцев, глаза недоуменно расширились.
– Что ты… – голос звучал хрипло, еле слышно.
– Потерпи, – бросил Фьялбъёрн, приподнимая ее и стягивая рубаху через голову. Девчонка попыталась его оттолкнуть, но куда ей было. – Приятного мало, – терпеливо сказал Фьялбъёрн, – но другого выхода нет. Потерпи. Если ничего не сделать, Госпожа Смерть уведет тебя с собой.
Ворожея нахмурилась, еле слышно охнула, когда Фьялбъёрн рывком стащил с нее тонкие кожаные штаны.
– Я передам тебе часть жизни корабля.
Он огладил широкими ладонями лежавшую перед ним девушку – обессиленную, измученную, жаждущую сбежать, да только где силы взять?
Пульсирующий поток жизни хлынул из стен каюты в сердце ярла, понесся к ладоням – к живому телу под ними, чтобы согреть, утешить, напоить.
– Нет… не надо, – упрямо мотнула головой девчонка, закусив нижнюю губу.
На мгновение Фьялбъёрн залюбовался. Даже такая, с едва теплящейся искрой жизни, гостья была дивно хороша. Тонкая в стане, с изящно круглящимися бедрами… Кожа, как зрелый янтарный мед, только небольшую грудь совершенной формы венчают розовые соски, да внизу нежного плоского животика темнеет полоска… Такую бы красавицу уложить на постель и до рассвета не выпускать. И чтоб по согласию отдавалась – просила и умоляла не останавливаться.
Разозлившись на себя за мысли не ко времени, он сильнее, чем следовало, сжал плечи девушки. Послышалось сдавленное оханье.
– Прости, другого способа нет, – шепнул Фьялбъёрн, прежде чем впиться в побелевшие сухие губы девчонки.
Ворожея уперлась ладошками в его плечи и тут же опустила их – слабая попытка отстраниться провалилась. Ничего, сейчас… Потерпи… Руки ярла ни на мгновение не останавливались, лаская и прижимая к себе девушку. Там, где касались его ладони и пальцы, потоки жизненной силы нежно обтекали тело и проникали прямо в него, поя силой и жизнью, лаская мягче пуха. Непокорная ворожея все еще пыталась как-то возмутиться, едва шевеля губами, но Фьялбъёрн лишь рыкнул и, сжав оба ее запястья одной ладонью, пригвоздил руки над головой, не давая шевельнуться. Огладил бедро, резко отвел в сторону, вжимаясь всем телом, одним долгим сильным движением входя в горячую тугую плоть. Увидел потерянный взгляд – черные глаза смотрели мимо, ничего не видя, нижняя губа закушена, еще чуть-чуть – кровь брызнет.
5
Глёг – традиционный напиток скандинавских народов из горячего вина, мёда и пряностей.