Страница 7 из 21
В 1986 году мама встретилась со своей подружкой-татаркой. Они вспоминали Москву тридцатых, перебирали имена однокурсниц по медучилищу, не вернувшихся с фронта, пили водку и плакали…
Летом 1972 года я попал на парашютные сборы. К тому времени у меня уже было 39 прыжков на Д-1-5у, из них четыре прыжка со стабилизацией раскрытия купола по 15 секунд. Пора было переходить на ручное раскрытие. Пересел на ПД-47 с квадратным куполом. И вот я со сборной Киргизии в одном самолете. Ребята и девчата уходили на 2200 метров крутить акробатику. Я должен был покинуть борт раньше, на высоте 1200 метров. Им всем было чертовски интересно, они сгрудились у открытой двери и почему-то между собой называли меня перворазником. Признаюсь, мне это было неприятно. Мастер спорта Сергей Решетилов, только что прибывший на сборы, должен был прыгать вместе со мной. Он еще раз проверил замки аварийной отцепки своего УТ-2р и прокричал мне в ухо:
– Я пойду первым. Через две секунды иди за мной. Не волнуйся!
Самолет сбросил газ. Серега напружинился, рыбкой выскользнул наружу, в воздухе красиво развернулся, лег на спину и поманил меня за собой. Взявшись правой рукой за косяк двери, я резко оттолкнулся правой ногой и лег на поток. Слегка повернув голову, посмотрел на дверь и, встретившись глазами с инструктором, сделал ему отмашку рукой. Он кивнул в ответ: все в порядке…
…Через две секунды меня закрутило. Малейшее движение руки или ноги приводило к мгновенному изменению положения тела в воздухе. Меня бешено вращало одновременно во все стороны, и я никак не мог стабилизовать падение. Через несколько секунд, поняв бессмысленность своих потуг, рванул кольцо. Резкий удар, я повис под куполом, вернее под квадратной «салфеткой». Решетилов с громким шелестом раскрылся чуть ниже и, выписывая вокруг меня круги, приземлился рядом. Собрав свой купол, покачал головой:
– Ну ты даешь…
Все спортсмены и инструкторы остро переживали за меня и наперебой давали полезные советы. Однако второй прыжок – опять закрутило. Десятый прыжок – то же самое!
Я понял, что, совершив до этого около сорока прыжков «на веревочку», я намертво усвоил вредную привычку через две секунды после отделения от самолета, в ожидании динамического удара раскрытия купола, непроизвольно концентрироваться. Условный рефлекс, черт его дери! В результате попадал в штопор. Ходил весь в синяках от подвесной системы. Но мучительнее были душевные травмы. Неужели я такой тупица? И вот однажды, совсем отчаявшись, перед прыжком закрыл глаза, расслабился. Покинув борт самолета, лег на поток, широко раскинув руки и ноги, начал отсчет. Через четыре секунды обратил внимание, что падаю стабильно. Открыл глаза. Я переборол себя! Это было неописуемое блаженство – уметь управлять своим телом во время свободного падения!
Мне дали более совершенный купол Т-4-4м. Сейчас понимаю, что если бы я перешел на ручное раскрытие не на сороковом, а начал уже где-то на пятнадцатом прыжке, видимо, удалось бы избежать ошибок, одна из которых чуть было не стоила мне жизни на очередных сборах в 1976 году.
Что мне дал парашютный спорт, кроме чувства «глубокого морального удовлетворения»?
Во-первых, собранности. Признаюсь, я никогда особенно не отличался аккуратностью и собранностью. Парашютизм если и не устранил совсем, то в какой-то мере сгладил этот недостаток.
Инструкторы с нами особенно не церемонились. И не прощали даже малейших ошибок. Допустим, привязал контровку чеки прибора КАП-3 не «восьмеркой». Инструктор выдергивает чеку: трещит прибор, щелк! Ранец раскрывается, купол вываливается на землю. Все, собирай по-новому. Ребята уходят в воздух, а ты сопишь над укладкой.
Во-вторых, когда в 1982 году в КГБ Киргизии решался вопрос, кого отправить на учебу в школу диверсантов, мои 80 прыжков произвели впечатление на начальника республиканской разведки Эрика Чинетова. И он остановил свой выбор на моей кандидатуре. Значит, и в «Вымпел» я попал благодаря парашютному спорту.
На втором курсе я завалил экзамен по истории КПСС и полгода не получал стипендии. Произошло это следующим образом. На экономфаке общественные дисциплины преподавали на двух языках. Я занимался в группе с русским языком обучения. Во время сессии наш преподаватель заболел, и экзамены принимал профессор киргизского потока. Поскольку моя фамилия начинается на «А», пошел отвечать первым. Не успел произнести нескольких фраз, как профессор прервал меня:
– Абдулаев, ты кто по национальности?
– Киргиз.
– Почему фамилия не киргизская?
Объясняю, что фамилию отца исказили, когда он в тридцатые годы учился в Ташкенте.
– Хорошо. Ты владеешь родным языком?
– Да.
– Ну и отвечай по-киргизски.
Тут я начал мычать. Извините, одно дело – бытовой, разговорный язык, а тут специфические научные выражения. Это две большие разницы. Короче, поставил он мне «неуд».
Нечто подобное произошло со мной в восьмом классе, когда принимали в комсомол. Заседание бюро райкома, во главе стола первый секретарь, противная тетка с мясистым, угристым носом. Я не смог по-киргизски рассказать Устав ВЛКСМ. Так что вступил в комсомол лишь в десятом классе.
Итак, остался без стипендии. Стыд-то какой! Родителям не расскажешь, да и финансами они помочь не могли. Например, первый костюм мне сумели купить по окончании третьего курса на деньги, вырученные от продажи меда с небольшой отцовской пасеки. До того донашивал пиджаки старшего брата. Джакып – молодец. Он не только получал повышенную стипендию, но и подрабатывал на «скорой помощи». Так что полгода я выживал как мог. Хорошо, что в городе было много близких и дальних родственников, к которым можно было изредка забежать поесть.
В общежитии в каждой комнате стояло по 4–5 кроватей. Парни размещались на третьем и пятом этажах, а девушки – на втором и четвертом. Наша комната, посовещавшись, наладила дружбу с девчатами, проживавшими над нами. Это было выгодно, у девчат не переводились хлеб, сахар и сливочное масло. Так что по вечерам, придя к ним в гости, всегда можно было рассчитывать на угощение. В свою очередь, когда у нас заводились деньги, водили их в кино и в кафе. Правда, денег у нас хватало на три-четыре дня.
Мой сосед по койке Адыл был большим романтиком и в не меньшей мере раздолбаем. Ему принадлежал рекорд экономфака по количеству пропусков занятий: за полгода он не посетил ни одного! Он безумно влюбился в девчонку по имени Белек, проживавшую над нами. Однако постоянно портил с ней взаимоотношения безумными выходками, от чего страдал сам и по ночам плакал и рвал зубами подушку. Чтобы помочь другу, мы решили провести оперативную комбинацию. Адыл, немного подумав, согласился. Сообща написали письмо в его адрес от имени несуществующей возлюбленной, якобы тоскующей в разлуке. Превознесли до небес достоинства Адыла. Упомянули о том, как он, рискуя жизнью, спас эту красотку от лап бандитов. Не забыли упомянуть о том, что ей стали известны прелести злой соперницы Белек. Адыл лично переписал этот опус женским почерком. Запечатали в конверт, поставили почтовый штемпель. Письмо положили на стол среди множества других в коридоре общежития. Вскоре зафиксировали его исчезновение. А еще через полчаса конверт обнаружили на прежнем месте. Изучив его, обнаружили следы перлюстрации. Рыбка клюнула! Вечером, как обычно, пошли пить чай к соседкам. Все девчонки обхаживали нашего героя как могли. Белек страдала от ревности. Однако Адыл опять разрушил начавшееся было потепление взаимоотношений. И тогда я увел его в мир грез…
…Однажды ночью, когда его стенания порядком надоели, я открыл дверь шкафа, щелкнул переносным пультом управления. Задняя стенка бесшумно ушла в сторону, и открылся длинный коридор. Я завел Адыла туда. Вошли в лифт. Нажал кнопку. Сердце подступило к горлу: мы стремительно проваливались куда-то вниз. Вскоре лифт остановился, и мы оказались перед несколькими закрытыми дверями. Я открыл одну из них, и мы попали на роскошную виллу на необитаемом острове: шум прибоя, ласковый ветерок, запахи неведомых цветов, пальмы, бананы. В лагуне яхта. Переодев Адыла в белоснежный костюм, оставил его на пляже и ушел по своим делам. Через несколько часов забрал его оттуда. Перед тем как вернуться обратно в наше убогое жилище, заставил пройти санобработку и переодел в прежнюю одежду. Но он, паразит, все же прихватил ракушку…