Страница 11 из 23
Если вы спросите Анну о прошлых проблемах со здоровьем, она вам скажет, что преодоление всего этого было лучшим из всего, что когда-либо случалось с ней. Подумайте об этом:
что, если худшее из того, что случалось с вами, окажется лучшим из всего?
Она часто говорит мне, что любит свою настоящую жизнь, и я всегда отвечаю ей: «Конечно, любишь, ведь ты каждый день создавала ее, не давая себе выйти из медитации. Так что ты просто должна ее любить». И вот так, пройдя через трансформацию, Анна в результате стала сверхъестественной. Она преодолела свою индивидуальность, связанную с ее прошлым, и буквально создала себе новое, здоровое будущее – и ее биология подчинилась призыву нового разума. Сейчас Анна являет собой живой пример истины и воплощенных возможностей. И если она сумела это, сумеете и вы.
Исцеление от физических недомоганий может стать очень впечатляющей наградой за работу над собой, но эта награда не единственная. Поскольку эта книга также посвящена теме мистики, я хочу открыть ваш разум для мира реальности, столь же преобразующей, как и целительство, но работающей на ином, более глубоком уровне. Стать сверхъестественным может означать и приятие большей осознанности себя и своего места в этом мире, а также в иных мирах. Позвольте мне поделиться несколькими историями из своей жизни, чтобы показать, что именно я имею в виду, и дать понять, что это же возможно и для вас.
Однажды дождливым зимним вечером на Северо-Западе США я сидел на кушетке после долгого дня и слушал, как ветви высоких елей за окном шумят под порывами ветра, проходящего через хвою. Мои дети спали в своих постелях, и у меня появилась минута наедине с собой. Устроившись поудобней, я стал обдумывать дела, намеченные на следующий день. Но, составив их мысленный список, я слишком устал, чтобы думать, так что просто тихо сидел несколько минут, и мой разум был пуст. Я смотрел на тени от огня в камине, танцующие по стенам, и стал погружаться в транс. Мое тело было уставшим, но разум оставался ясным. Я больше ни о чем не думал, ничего не анализировал. Я просто смотрел в пространство, пребывая в настоящем моменте.
По мере того как мое тело все больше расслаблялось, я медленно и осознанно позволял ему погружаться в сон, удерживая тем временем разум в сознании. Я не позволял вниманию остановиться на каком-либо объекте в комнате, как бы удерживая фокус открытым. Я часто играл в такую игру. Мне нравилась эта практика, потому что время от времени, если все складывалось правильно, я получал очень насыщенный трансцендентный опыт. Это было так, словно какая-то дверь открывалась где-то на границе между пробуждением, сном и обычным мечтанием – и я переживал очень ясный мистический момент. Я велел себе оставить всякие ожидания, просто держать разум открытым. Потребовалось много терпения, чтобы научиться не спешить, или не поддаваться чувству фрустрации, или не пытаться вызвать что-то, а просто медленно соскальзывать в этот иной мир.
В тот день я закончил статью о шишковидной железе, эпифизе. После месяцев исследований магических производных мелатонина, которые заключал в себе этот маленький алхимический центр, меня наполнила радость, когда я подумал о научном мире и мире духовном. Несколько недель подряд мой разум был поглощен размышлениями о роли сакрального секрета эпифиза в возможной связи с мистическим опытом, практиковавшимся, насколько нам известно, в большинстве древних культур. Например, в шаманских видениях коренных народов Америки, в индийском переживании самадхи и в других подобных ритуалах, предполагающих измененное состояние сознания. Некоторые концепции, остававшиеся непроясненными в течение многих лет, внезапно открылись для меня, и это вызвало во мне чувство целостности. Я подумал, что приблизился на шаг к пониманию природы перехода к более высоким измерениям пространства и времени.
Вся открывшаяся информация вдохновляла меня на более глубокое постижение того, что является возможным для человеческого существа. Однако я стремился познать нечто большее – и это стремление побудило меня направить сознание туда, где находился мой эпифиз. Я подумал тогда, обращаясь к своему эпифизу: «Так где же ты?»
В то время как я направил сознание к тому месту, где в моем мозге находился эпифиз, и меня медленно уносило во тьму, внезапно из ниоткуда в разуме возник отчетливый образ моей железы в виде трехмерной округлой шишки. Эта шишка имела рот, широко открытый, словно при спазме, и оттуда исходила молочно-белая субстанция. Я был шокирован отчетливостью голографического образа, но пребывал в таком расслабленном состоянии, что не стал реагировать на это, а только продолжал наблюдать. Это было так реально. Я знал, что вижу свой собственный крохотный эпифиз.
В следующий момент прямо передо мной возникли большущие карманные часы. Такие старомодные карманные часы на цепочке, и это видение было невероятно отчетливым. Как только я устремил внимание на часы, пришла очень ясная информация. Я внезапно понял, что линейное время, в которое я верил – с конкретным прошлым, настоящим и будущим, – не соответствует подлинному устройству мира. Я понял, что
все на самом деле происходит в вечном настоящем моменте. В этом бесконечном времени существуют бесконечные пространства, измерения или возможные реальности опыта.
Если существует лишь один вечно происходящий момент, тогда становится понятным, что у нас не должно быть прошлого в этом воплощении, и тем более никаких прошлых жизней. Но я мог видеть всякое прошлое и будущее, словно смотрел старый фильм с бесконечным числом кадров – и эти кадры были не отдельными моментами, а окнами безграничных возможностей, существующих в виде строительных лесов, простирающихся во всех направлениях вечно. Это было похоже на смотрение в два зеркала, расположенные друг напротив друга, когда видишь бесконечные пространства, или измерения, отражающиеся в обоих направлениях. Чтобы понять, что я увидел, представьте, что эти бесконечные измерения находятся над и под вами, впереди и позади, справа и слева. И каждая из этих безграничных возможностей уже существует. Я знал, что могу направить свое внимание на любую из этих возможностей и тогда на самом деле переживу этот опыт в реальности.
Я также осознал, что не существую отдельно от чего бы то ни было. Я ощутил единство со всем, с каждым местом и временем. Я могу описать это только как самое знакомое незнакомое чувство, которое когда-либо посещало меня.
Эпифиз, который, как я вскоре понял, мне показывали, служит пространственными часами, которые мы можем активировать и переводить на любое время. Увидев, как стрелки часов движутся вперед и назад, я понял, что, подобно машине времени, настроенной на тот или иной период, существует реальность, или измерение, которое можно пережить в конкретном пространстве. Это потрясающее видение показывало мне, что эпифиз, словно космическая антенна, мог настраиваться на информацию за пределами наших физических органов чувств и подключать нас к иным реальностям, которые уже существуют в вечном моменте настоящего. Поскольку объем информации, полученный мной, казался безграничным, нет таких слов, которые могли бы полностью описать величие этого опыта.
Когда стрелки часов передвинулись в прошлое, измерение в пространстве и времени ожило. Я немедленно обнаружил себя в реальности, имеющей отношение ко мне лично, – и, что поразительно, этот прошлый момент все еще происходил в настоящем, которое я переживал, сидя на кушетке у себя в гостиной. Затем я осознал, что нахожусь в физическом пространстве в то конкретное время. Я видел себя маленьким мальчиком – опять же одновременно ощущая себя взрослым человеком, сидящим на кушетке. Мне-ребенку было около семи лет, и у меня была высокая температура. Я помнил, как сильно любил высокую температуру в том возрасте, потому что мог погружаться глубоко внутрь себя и переживать своего рода абстрактные сновидения, частое следствие бредовых состояний, вызываемых лихорадкой. В тот конкретный раз я находился в своей постели, укрытый по самую переносицу, и моя мама только что вышла из комнаты. Я был рад, что остался один.