Страница 32 из 86
Когда долгий период времени прошел без каких-либо признаков патрулей, Гитантас хлопнул по спине старшего эльфа и сказал: «Пойдем!» С натянутым замечанием об уважении к старшим, Планчет последовал за ним.
Кхурская традиция строить дома шире вверху, чем у основания, делала путешествие эльфов намного менее трудным, чем оно было бы где-либо в другом месте. И пересечение Кхури-Хана по крышам оказалось поучительным процессом. Пока эльфы лазали по зданиям, они слышали плач детей, смех, громкие споры и как занимаются любовью. Сотни различных запахов пищи конкурировали с дымом, ладаном и зловонием уборных. Жизнь простых горожан была открыта взорам Гитантаса и Планчета, когда они незамеченными проходили над их головами. Кхури-Хан, несомненно, был чуждым, но наряду с тем был решительно определенно живым.
Вблизи Храмового Пути здания становились выше и больше. Это уже были не частные дома, а правительственные склады, амбары и общины духовенства различных храмов. Уже после заката они, наконец, добрались до длинной пешеходной улицы, вдоль которой тянулся ряд святых храмов.
Вход в каждый храм освещался вставленными в железные кольцевые держатели факелами. В их мерцающем свете Планчет и Гитантас наблюдали за марширующими взад-вперед маленькими отрядами кхурских солдат с алебардами на плечах. За исключением этих патрулей, широкая улица была пуста.
«Вот Храм Элир-Саны», — прошептал Гитантас, указывая вправо.
Купол храма подсвечивался изнутри и испускал в темноту слабое голубое сияние. Во дворе не было видно служителей или жриц. Обрамлявшие низкую стену колокольчики позвякивали в ночном бризе.
Вопрос теперь заключался в том, как спуститься. Они находились в десяти метрах над дорогой, наверху трехэтажного здания с плоской крышей. Его стены ровно и прямо спускались к тротуару, не предлагая опор для безопасного спуска.
Внимательное исследование крыши подсказало решение: запертый изнутри люк. Гитантас смог просунуть тонкие пальцы под его край и открыть. Медленно и тихо, они подняли крышку.
Снизу никто не крикнул, поэтому Гитантас лег на крышу и заглянул в люк, пока Планчет держал его за ноги.
«Здесь зал», — прошептал Гитантас, свесившись головой в люк. — «С кучей дверей».
Планчет пробормотал проклятие. Нет, чтобы замечательный пустой склад — так они пытались войти в спальные покои жрецов!
Он начал, было, тащить Гитантаса обратно, чтобы они могли попробовать другое здание, но гибкий молодой эльф поднял ногу, ухватился за дверной косяк и кувыркнулся в люк. Он приземлился бесшумно, точно кошка. Подняв руки, он пригласил Планчета воспользоваться собой в качестве лестницы, чтобы спуститься.
«Наглый щенок», — пробормотал камердинер Беседующего. Хотя и менее ловкий, чем Гитантас (который был вчетверо его моложе), Планчет не был дряхлым старцем. Он опустился на руках в люк, повис на секунду и спрыгнул. К несчастью, Гитантас, в своем усердии помочь, ухитрился уронить его. Двое эльфов клубком с глухим стуком свалились на деревянный пол.
Они замерли, ожидая, что из комнат появятся сонные жрецы. Ничего. Из-под дверей не показался свет. Святые отцы безмятежно спали.
Эльфы поспешили по залу в сторону лестничной площадки. Когда Планчет огибал верхние ступеньки, он на полном ходу налетел на женщину. Она была облачена в бледно-серое платье и чалму, и у нее не было лампы. При виде двоих нарушителей, внезапно возникших на ее пути, она потеряла дар речи, а рука Планчета зажала ей рот прежде, чем она вновь обрела его. Он прижал ее к стене, надеясь предотвратить любую магию, которую она может попытаться использовать против них.
«Проклятие, мы вошли в женскую общину жриц!» — прошипел он. — «Это случайно не Са'ида?»
Гитантас покачал головой и прошептал: «Тихо, леди. Мы не причиним вреда. Нас несправедливо преследуют солдаты хана, и мы ищем убежища в Храме Элир-Саны. Вы понимаете?»
Она кивнула, и он улыбнулся. «Мы отпустим вас, но вы не должны поднимать тревогу. Да?» Снова, кивок.
Эльфы обменялись взглядами. После секундного колебания, Планчет убрал руку. Жрица немедленно прошипела: «Мужчинам здесь нельзя находиться! Вообще!»
«Просим прощения, святейшая госпожа, но мы не мужчины», — здраво заметил Планчет, касаясь кончика своего заостренного уха.
«Мужского пола! Это святотатство!» — Она повысила голос. — «Хан услышит об этом осквернении!»
С Планчета было достаточно. Он сорвал с ее головы платок, высвободив копну седых волос, и заткнул ей рот этим куском ткани. Она попыталась закричать, но из-под кляпа послышалось лишь слабое бульканье.
Он подхватил ее под руку, Гитантас сжал другую, и они потащили жрицу вниз по ступеням. Внизу они обнаружили маленький чулан под лестницей. Планчет втолкнул ее внутрь. Вытащив свой шелковый платок, он связал ей вместе лодыжки. Когда он попросил Гитантаса одолжить его платок, молодой эльф пожал плечами. У него его не было.
«Что за неотесанный юнец выходит на улицу без платка?» — рявкнул Планчет.
«Бедняк, не имеющий ничего, кроме того, что на нем надето».
Планчет развернул Гитантаса и стянул с него геб, оставив его стоять в леггинсах и низких ботинках. При виде эльфа с голым торсом глаза жрицы стали еще шире. Планчет вынужден был признать, что это было странное зрелище. Краска, которую Гитантас использовал для своей маскировки, была нанесена лишь на руки, шею и лицо. Его торс был на несколько тонов светлее.
Планчет оторвал полоску от края геба и воспользовался ей, чтобы связать женщине запястья, затем оторвал еще одну, чтобы привязать ее запястья к лодыжкам, надеясь, что это задержит ее на какое-то время. Он бросил порванную одежду обратно Гитантасу.
«И что мне с ним делать?» — с сарказмом спросил Гитантас.
«Сделай себе несколько платков», — ответил Планчет.
Глаза женщины, светившиеся над кляпом яростью, следили за ними, когда они закрывали дверь чулана.
Они вышли из здания в переулок через боковую дверь. Ворота в стене, окружавшей Храм Элир-Саны, были прямо перед ними, на другой стороне пешеходной улицы; железная калитка была открыта. Патруль уже прошел, и все было тихо. Они вышли из укрытия в переулке и большими шагами направились к воротам храма.
Когда Гитантас подошел к воротам, грудной голос позади них громко произнес: «Стойте, где стоите!»
Планчет прошипел сдавленное проклятье. Оба эльфа развернулись лицом к этой новой угрозе.
Глухо застучали каблуки из жесткой кожи. К ним большими шагами направлялся широкоплечий смуглый человек. Он был одет в кожаные штаны и короткую тунику, сильно напоминавшие одеяние квалинестийских охотников. Однако облачение незнакомца не было зеленого или коричневого лесного цвета. Оно было тревожного багряного оттенка. Его широкое лицо было гладко выбритым, с густыми черными бровями. Он был головой и плечами выше обоих эльфов. Его личность была известна им обоим. Это был неракский эмиссар, Хенгриф.
«Едва ли это должное одеяние для того места, куда вы направляетесь», — произнес он, указывая рукой на порванный геб Гитантаса. Его другая рука лежала на рукояти вложенного в ножны меча, тонкого придворного клинка.
«Ваша собственная одежда тоже неподходящая», — криво ответил Планчет. — «Вам не душно во всей этой коже?»
«Я привык. Кроме того, я предпочитаю ее местному стилю. Слишком сильно напоминает женское платье. Вы знаете, что лицам мужского пола не дозволяется входить в этот храм».
Пока он говорил, эльфы отчаянно вглядывались в темного позади него. Кажется, Хенгриф был один. Хотя и выглядевший грозным бойцом, вряд ли рыцарь мог надеяться одолеть двоих ловких вооруженных мечами эльфов. Тем не менее, он казался в высшей степени самоуверенным.
Гитантас сказал: «У нас дело к верховной жрице. Она нас знает».
«Дело? Какие дела могут быть у эльфов с древней трухлявой жрицей?»
«Наши собственные», — ответил Планчет, а затем толкнул Гитантаса в открытую калитку, крикнув «Ступай!». К сожалению, захваченный врасплох капитан споткнулся.