Страница 23 из 86
Гилтас глубоко дышал, впитывая ее аромат, стараясь накрепко запереть это воспоминание в своем сердце. Ее распущенные волосы ниспадали волнами на них обоих. Ощущение, как они вьются на его плечах, было одним из сладчайших чувств, которые он когда-либо испытывал.
«Ты возьмешь Золотого Глаза?» — тихо спросил он.
Она покачала головой. От этого движения ее волосы медленно скользнули по верхней части его спины. У Гилтаса пробежали мурашки. «Нет, ты же знаешь, что он пугает лошадей. Они и так будут достаточно нервными. И он воды пьет больше дракона».
Кериан почувствовала, как ее муж улыбнулся у нее на плече. «У меня для тебя есть мазь», — сказал он. — «Ее принес аптекарь Рединивис. Он сказал, что она убережет тебя от солнечных ожогов».
«И сколько литров этой мази нам предлагается тащить с собой?»
Улыбка перешла в тихий смешок. «Каменная банка, что он дал мне, поместится у тебя на ладони». Она фыркнула, и Гилтас добавил высоким голосом, подражая аптекарю: «Однако для достижения эффекта, бальзам следует наносить достаточно обильно».
Супруги рассмеялись. Приятное времяпрепровождение переросло в нечто более глубокое. Это была их последняя совместная ночь на какое-то время, и они воспользовались ей наилучшим образом.
Еще до рассвета Кериан встала и оделась, не будя мужа. Когда она в соседней комнате уже была готова уйти, появился Гилтас.
«Ты не собиралась попрощаться?» — спросил он.
Зрелище его в таком виде, в потертом платье, со спутанными длинными волосами, вызвал у нее неожиданный прилив нежности, но она не могла позволить себе поддаться чувствам. Она отправлялась на опасное задание. Ее жизнь и, что более важно, жизни тех, кто следует за ней, требовали всех навыков и умений Львицы, а не супружеских сантиментов Кериансерай.
Переводя все в шутливый тон, она сказал: «Подумай о своем достоинстве, Гил! Должно ли Беседующему с Солнцем и Звездами торчать снаружи, маясь, словно томящаяся от любви девица, посылающая прощальные поцелуи своему парню?»
Поддерживая ее дразнящий тон, он ответил: «Я — Беседующий. Только избалованный, как девица».
Она улыбнулась. Они обнялись, но слишком скоро для Гилтаса она отпустила его и сделала шаг назад. Сверкнула улыбка, и в следующий миг Кериан исчезла, скрывшись в предрассветном безмолвии. Долгое время Гилтас оставался на месте, глядя ей вслед.
Когда колонна всадников покинула палаточный город, поднялся западный ветер. Закутавшись в халаты и шарфы, чтобы защититься от летящего песка, эльфы скакали в тишине, без аккомпанемента развевающихся знамен или выдувавших фанфары трубачей. Не как в былые дни, когда воины Сильванести никогда не выдвигались из своего стольного града без отряда трубачей в тысячу юношей из знатнейших семейств их страны. Или армия Квалинести, которая маршировала и выезжала под бой многочисленных барабанов, неся впереди золотой солнечный штандарт Кит-Канана. Нет, личный состав армии изгнанников покидал город в тишине, копыта их лошадей почти не издавали звука в мягком рыхлом песке.
Несмотря на все меры предосторожности, их отбытие не прошло незамеченным. В ложбине между двумя высокими дюнами лежала одиночная фигура, от носа до пят укутанная в халат с капюшоном цвета песчаного моря. Зрение наблюдателя было острым как у сокола. Ни расстояние, ни слабое освещение не мешали ему; он пересчитал двойную колонну эльфийских всадников и запомнил их направление. Точно на север.
Шпик скользнул назад по песку, пока не укрылся от эльфов за следующей дюной. Поднявшись, он побежал вниз по изогнутому холму. У подножья его ждали двое верховых, один из которых держал поводья его лошади.
Он вскочил на своего пони. Дернув поводья, он прошипел: «Лэддэд направляются на север! Пять сотен, с мечами и луками!»
Самый молодой из троицы потянул повод своей лошади, чтобы описать полукруг и оказаться лицом на запад. «Я скачу к своему вождю!» — произнес он. — «Тондун узнает об этом!»
Наблюдатель сказал третьему, старшему. — «Я доставлю весь в племя Микку. Скажи Вейядан, что предупреждение было правдой: чужеземцы двинулись в путь».
Сероглазый кочевник сурово кивнул. «К ночи каждое племя от гор до моря будет знать, что лэддэд вышли».
Они галопом поскакали прочь, каждый в своем направлении. Раньше, чем они скрылись из поля зрения друг друга, дувший непрерывно ветер стер с песка их следы.
Эльфийская армия продолжала движение. Рассвело, и солнце быстро ликвидировало ночную прохладу. Через час после рассвета было уже жарче, чем когда-либо в Сильванести. И температура продолжала расти.
Кочевники не путешествовали днем, только в случае крайней необходимости. Как пустынные змеи, ящерицы и пауки, они предпочитали неподвижно лежать днем и выходить ночью. Эльфы, привыкшие работать днем, сохраняли эту привычку, даже когда солнце пустыни наваливалось с полной силой. Это привело к возникновению у кочевников новой поговорки: «Днем шатаются только дураки, стервятники и лэддэд».
Львица ехала во главе колонны, ощущая, как пот стекает под нагрудником и скапливается в пояснице. Ее лицо оставалось сухим. Как только бусинка пота образовывалась у Кериан на лбу или шее, ненасытный сухой воздух жадно всасывал ее.
Она оглянулась на следовавших за ней эльфов и поразилась, сколько среди них было незнакомцев — не только ученых Гилтаса, Фаваронаса и двух его помощников — но и воинов тоже. Так много ее старых товарищей пали в последние дни Квалиноста, во время марша в изгнание и отчаянного пересечения Пыльных Равнин. Не все утраты были невосполнимыми. Сенатор Палтаинон, скользкий политик, сделавший себе имя, подрывая политику Гилтаса, исчез во время бегства из Квалинести. Был ли он мертв, или захвачен бандитами Самоала, никто не знал, но Львица полагала любой из вариантов подходящим концом для надоедливого мерзавца.
Кто-то в колонне — судя по акценту, кагонестиец — затянул песню. Остальные всадники подхватили мелодию, хор охрипших мужских голосов. Это была старая песнь вольного эльфа, за которым гонятся по лесу неназванные враги:
Эти строки странно звучали в столь безжизненном ландшафте, и через четыре куплета песня стихла. Да и в любом случае, воздух был слишком сухим, чтобы петь.
Фланговые неустанно патрулировали впереди и позади колонны, как и в сотне метров с каждой стороны. За час до полудня разведчики вернулись к основному отряду для замены. Один всадник не объявился. Львица остановила колонну и отправила пару эльфов отыскать пропавшего всадника. Эта пара тоже не вернулась.
Она приказала всему отряду отправиться на поиски пропавших. Вытянувшись в длинную двойную шеренгу, эльфы спустились по склону обращенной на север дюны. Следы посланной Львицей пары все еще виднелись у подножья дюны. На полпути вверх по следующей, эльфы на левом фланге построения подняли тревогу. Кто-то двигался на вершине дюны!
Шеренга ощетинилась мечами. Подъем по песку был тяжелой работой, и они с трудом продвигались вверх по склону на лошадях, задыхавшихся от жары и усилий. Когда они были в двадцати метрах от гребня, возникла дюжина закутанные в темное фигур с луками в руках.
Львица крикнула предупреждение, когда выкрашенные красным стрелы со свистом устремились к ее удивленным солдатам. Одна ударила в ее нагрудник и отскочила. Она рявкнула команду, и ее собственные лучники произвели залп в сторону линии стрелков. Один упал. Остальные снова ответили стрелами, на этот раз, целясь ниже, в эльфийских лошадей.
«Взять этих змей!» — выкрикнула Львица. На правом фланге четыре десятка всадников рванули вперед, держа высоко мечи. Прятавшиеся стрелки не могли подняться достаточно высоко, чтобы прицелиться в них без того, чтобы открыться для эльфийских лучников. Под прикрытием пролетавших над их головами эльфийских стрел, Львица с отрядом эльфов пришпоривали лошадей, карабкаясь вверх по склону холма. Едва они одолели вершину, продвигавшиеся справа добрались до ровного гребня дюны и атаковали врагов. Тех было только одиннадцать: девять вооруженных луками кочевников и двое других, присматривавших за лошадьми у подножья дюны. Атакованные с двух сторон, кочевники отступили, устремившись к своим пони. Некоторых догнали и зарубили, прежде чем Львица отдала приказ взять пленных. Истребление прекратилось, но ни один кочевник не ушел.