Страница 10 из 55
– Иди уже, вертихвостка, – велела она. – Стой за дверью. И не заглядывай, пока я не позову.
– Пообещай... – Начала Катерина.
– Иди уже! – Резко приказала ведьма. – Если хочешь получить то, что хочешь получить.
Катерина отступила на шаг и прислонилась спиной к двери.
– Пообещай, – жалобно повторила она.
Старуха махнула рукой, словно отгоняя назойливую муху.
– Обещаю, – сказала она, – хотя я ведь обещала и раньше. Иди, чертовка, иди. Я не обижу твоего отпрыска. Но не смей входить сюда без приглашения, ибо это плохо закончится и для него, и для тебя.
Катерина быстрым движением вытерла рукавом слёзы, которые неожиданно появились на глазах, повернулась и вышла, закрыв за собой дверь. Прислонилась к стене лачуги и со всхлипом глубоко втянула воздух.
– С ним ничего не случится, – прошептала она, убеждая саму себя. – С ним точно ничего не случится.
Она прислонила ухо к дереву, но ничего не услышала, кроме приглушённого, неясного бормотания ведьмы. И она была так занята подслушиванием, что только спустя довольно долгое время она поняла, что через щель под крышей пробивается необычайно яркий свет. Намного сильнее того, который мог исходить от горящего в очаге огня. Но она боялась толкнуть дверь и зайти внутрь. Она боялась не столько гнева ведьмы, сколько того, что это действительно навредит её сыну. Она посмотрела на стены лачуги и только сейчас поняла, что они удивительно прочно сколочены. Между досками не было и малейшей щели, все зазоры промазаны глиной. Видимо, старуха не хотела, чтобы то, что она делает, увидели любопытные. Но было одно место, которое она не заметила или на которое не обратила внимания. Именно та щель под крышей, через которую поблёскивал свет. Катерина не была настолько высока, чтобы до неё дотянуться, но она нашла другой способ. Тихонько зацепилась кончиком ноги о выступающий край, нащупала пальцами вбитый в дерево крюк и подтянулась. Теперь её глаза оказались на высоте трещины, хотя ей и приходилось стоять на кончиках пальцев. Но она и теперь видела не слишком много. Необычный свет, пробивающийся из хибары, угас, и теперь помещение освещалось только горящим в очаге огнём. Катерина была в состоянии разглядеть лишь кусок спины сына и плечо и лицо ведьмы. К счастью, старуха не сидела рядом с мальчиком, она даже смотрела не на него, а под ноги. Она помешивала что-то, или, может быть, лепила, и опять бормотала на том же, незнакомом Катерине, языке. В какой-то момент ведьма немного подняла руки, и Катерина увидела, что в пальцах ведьмы появляется что-то вроде фигурки маленького человечка.
– Сотворённый, а не рождённый, – на этот раз Катерина поняла слова ведьмы, потому что та начала шептать по-персидски. – Даю тебе тело, даю тебе душу, даю тебе жажду, даю тебе силу.
Катерина чуть не закричала, когда увидела, что вылепленный из бурой массы человечек начинает корчиться в пальцах старухи.
– Цыц, паскуда, – пробормотала ведьма. – Прибереги свою силу на потом.
Коричневая фигурка ещё некоторое время потрепыхалась, но сейчас обвисла в руках ведьмы. Катерина увидела лицо монстра и снова чуть не вскрикнула. Ибо это было человеческое лицо.
– Я слеплю тебе братика, паскуда, – прошептала старуха, – чтобы ты был не один. Подожди, подожди...
Она отложила человечка в сторону, и он замахал руками, но, очевидно, не мог пошевелить ногами. Что-то запищал, и это прозвучало как плач маленького крысёнка.
– Да, да, я создаю тебя для него. На его зов ты явишься, когда придёт время. – Она снова начала что-то лепить и месить у самой земли.
– Вы оба будете для него. Возмужаете. Вырастете. Пройдут годы, но вы станете людьми, маленькие паскуды. Вылепленными, как должен быть вылеплен человек. Из грязи и дерьма. Из крови и желчи. Из яда жаб. Из хвоста змеи. Из волос мертвеца. Вы будете сильными, маленькие братцы. В ваши сердца никогда не постучат ни жалость, ни милосердие, ни сожаление о плохих поступках.
Катерина так дрожала, что едва могла удержаться на стене лачуги. Очень болели пальцы, которыми она сжимала крюк, и она чувствовала, что её рука стала липкой от крови. Нога устала так, что она боялась, что не сможет ей пошевелить. Между тем старуха слепила второго человечка и поставила его рядом с первым. Они выглядели одинаково. Катерина, в конце концов, не выдержала и отпустила крюк. Она спрыгнула вниз, стараясь сделать это тихо, но уставшие ноги подломились под ней, и женщина упала на колени в грязь. Она глубоко вздохнула. И не услышала последних слов, которые ведьма адресовала маленьким человечкам.
– А когда придёт время, разрежете его вдоль и поперёк, поперёк и вдоль. Но только тогда, когда тот, кто придёт, напомнит вам, что вы должны сделать.
Катерина сжала зубы и начала массировать ноги. В следующее мгновение она услышала скрежещущий голос старухи.
– Иди сюда, чертовка!
Она стремительно и сильно толкнула дверь и ввалилась внутрь. Мальчик сидел у очага, но вздрогнул, услышав шум, и повернулся в её сторону. Она увидела его остекленевшие глаза.
«Наложила на него какое-то заклятие, старая ведьма», – яростно подумала Катерина, но потом успокоилась, когда её сын заморгал и посмотрел на неё трезвым взглядом.
– Можем ли мы уже идти отсюда, мама? – Катерина посмотрела на ведьму.
– Идите, идите, идите, – пробормотала старуха и опустила голову.
Катерина использовала это, чтобы быстро осмотреться в комнате. Она нигде не видела наколдованных ведьмой человечков, но в этом тёмном помещении они могли спрятаться где угодно. Хотя бы в дыре, которая служила старухе канализацией.
– Да, пойдём. – Она протянула руку, и мальчик встал, но не протянул ей свою ладонь. Катерина была уверена, что никогда не узнает, что ведьма сделала в то короткое время, когда её лачуга сияла светом.
– Какое же заклинание ты сотворила, проклятая жаба? – Мысленно спросила она.
– До свидания, матушка, – сказала она и подождала ответа, но старуха, казалось, задремала, как будто последние минуты исчерпали её огромные силы.
Катерина с любовью наблюдала за сыном. Ребёнок после посещения старухи был явно подавлен и мрачен, но женщина не связывала это со сглазом или проклятием, а, скорее, с самим ходом встречи. В конце концов, для мальчика двенадцати лет, должно быть, оно было серьёзным испытанием, хотя он, непонятно как, и не подавал виду.
– Это просто отвратительная жаба. – Взъерошила она его волосы, когда они уже пришли домой. – Забудь о ней.
– Зачем мы туда пошли? – Заговорил он в первый раз с тех пор, как они покинули лачугу ведьмы.
– Старой гнилушке хотелось тебя увидеть. Она хотела знать, какой у меня умный и красивый сын.
– Зачем? – Повторил он.
«Он прямо как я», - подумала Катерина. – «Его не так просто купить красивыми словами, и если он задаёт вопрос, то хочет услышать ответ. Что ж, иногда правдивый ответ – плохой ответ».
– Когда-то она оказала мне услугу. Это было давно, но я сохранила её в благодарной памяти. Трудно отказать человеку, который уже стоит одной ногой в могиле, – вздохнула она.
Он посмотрел на неё, и она сразу поняла, что он разгадал её ложь. И злилась на себя за то, что должна была лгать.
– Да, – произнёс он. – Значит, эта старуха отправится к Престолу Господню с грузом огромной благодарности. И, конечно, будет молиться за тебя со святыми и Ангелами.
«Он меня дразнит», – подумала, тут же разъярившись, Катерина, но лицо парня не выражало никаких эмоций. На нём не было ни ироничной улыбки, ни глумливого искривления губ. А в голосе не было ни грамма иронии.
– Надеюсь, что так и будет, – поддакнула Катерина, решив приспособиться к правилам игры, которую, в конце концов, сама же и начала.
Она подошла к окну и распахнула его, поскольку вечер был жарким. Под стеной она увидела молодого человека, который давно добивался её, и который сейчас сидел с лютней в руках.
Твои сладкие, жаркие взоры
Через очи мне в сердце закрались.