Танцы на снегу

Найдя достопочтенную матрону в ее резиденции на оголенном Букеровом поле, Кувырок сообщил ей о своем решении. Догоника обрадовалась и кликнула супруга, проживающего рядом, на Поггриновом лугу.

— Горный заяц отправляется на колокольню, чтобы выяснить природу Убоища, — официально возвестила она.

— Превосходно! — воскликнул Солнечный заяц.

И оба они вернулись к кормежке, а Кувырок стоял и не мог понять, надо ли ему сказать еще что-нибудь или можно идти. Солнечно-лунная чета явно потеряла к нему интерес.

— Ну, пока, — произнес он наконец.

Догоника подняла глаза.

— Как, ты еще здесь? — удивилась она. — Я думала, ты давно ушел.

— Так я пойду?

— Иди, иди!

И она снова принялась за траву.

Кувырок отправился в дальний путь к колокольне. Он, естественно, хотел добраться засветло, пока Убоище не вылетело на охоту. Если бы оно завидело зайца на открытом месте, он бы погиб. Поблизости от церкви было много оград, и там он рассчитывал найти укрытие.

Он придерживался обычной заячьей тропы, проходящей через участки многих русаков. Некоторые здоровались с ним, другие не обращали на него внимания — в зависимости от того, чем были заняты. Раз или два пришлось пройти через территории зайцев из других колоний, но за лето весть о чужаке из горной страны, поселившемся на лугу возле речки, успела облететь округу. Чужие зайцы бросали на него любопытные взгляды и отвечали на его приветствия, если он проходил близко от них, но в целом не слишком им интересовались.

Кувырок все время поглядывал по сторонам, опасаясь лис, — тем более что многочисленные кучи рыжеватой опали громоздились на полях и у каменных садовых оград. Время от времени приходилось пересекать человечью тропу, а изредка попадались люди, пешие или на велосипедах. Он их не боялся.

Один раз, правда, он чуть не умер от страха, когда на него с громким лаем кинулась собака, сидящая на цепи за низким заборчиком. Из ее пасти капала слюна. К счастью, собака не могла до него дотянуться, и он поскорее убежал, пока на ее лай не вышли люди с ружьями.

Церковь стояла в стороне от деревни, на возвышении, к которому вела аллея, обсаженная кедрами. Высокие деревья не могли заслонить колокольни, сложенной из больших серых камней. По дороге к аллее Кувырку пришлось пересечь болотистый участок. Там жили молчаливые цапли, которые ловили в высоком тростнике квакающую добычу. Редкие деревья пламенели красными листьями, влажные тропинки шли среди высокой неряшливой травы.

Заросли тростника не позволяли видеть перед собой дальше, чем на прыжок; Кувырок два раза терял направление. Когда он наконец вышел в открытое поле, за которым увидел подъем, ведущий к церкви, было уже поздно. Весь этот день был облачный, мрачный, и сумерки наступили раньше обычного.

Кувырок подумал, не переждать ли вечер в высокой траве на краю болота. Но здесь было опасно из-за лис. Рыжие черти любили эту траву, позволяющую незаметно подкрадываться к многочисленным болотным птицам. И ни одна из них не отказалась бы сцапать зайца вместо зуйка. Нет, на болоте ему не нравилось — в открытом поле он чувствовал себя увереннее.

Приняв решение, он запрыгал по борозде в сторону церкви. Под лапами шуршали опавшие листья. Он ни на минуту не забывал о небе, и его зоркие глаза ловили каждое движение над головой. Мелькнул было ястреб-перепелятник, но быстро скрылся, и заколотившееся заячье сердце успокоилось. Конечно, этот хищник не представлял опасности, но любое быстрое движение в небе действовало Кувырку на нервы.

Примерно на полпути он учуял лису и замер на месте. Лиса, судя по запаху, была справа, так что если бы он двинулся дальше, то оказался бы у нее на виду. Кувырок понимал, что оставаться на месте безопаснее всего, так как лисы не могут долго удерживать внимание на неподвижном объекте. Он знал, что у лис главное чувство — обоняние, и так как сейчас он находился с наветренной стороны, у него были все шансы отсидеться.

Запах лисы делался все сильнее. Кувырок хорошо представил себе, как она движется. Получалось, что она вот-вот должна пересечь борозду, где он сидел, у него за спиной и очень близко.

Заячьи глаза расположены по бокам головы, и обзор у них очень хороший. Кувырку не пришлось поворачивать голову, чтобы увидеть протрусившую сзади лису. Она оказалась совсем молоденькой — видно, родилась этой весной. Ей явно было в новинку охотиться самостоятельно. Неопытная лисичка торопилась к дальней стороне поля.

Когда она скрылась за изгородью, Кувырок решил, что опасность миновала, и задумался, что делать дальше. Надо как можно быстрее выбраться с открытого места и где-то спрятаться. Он поскакал по борозде в сторону церкви.

Вечер уже наступил. Громада колокольни выступала из полумрака, и ее серые, выщербленные от древности камни казались бесчисленными лицами, ждущими приближения ночи. Рядом с церковью лежало небольшое деревенское кладбище, огороженное кроме ряда кустов еще и невысокой каменной стеной. Стену оплетал плющ. Через живую изгородь Кувырок легко мог пробраться, а на стену придется карабкаться, и тут плющ окажется очень кстати.

Кувырок был всего в нескольких прыжках от стены, когда от верхушки колокольни отделилась громадная тень и угрожающе повисла в небе. Убоище! Убийца вышел на охоту. Кувырок прижался к земле, трепеща от ужаса, а чудовище медленно кружило в высоте, и на фоне темных облаков, наносимых порывистым ветром, его очертания казались нечеткими, размытыми.

Кувырок надеялся, что Убоище, давно сожрав всех, кого могло, поблизости от церкви, не станет высматривать здесь добычу. Скорее всего, оно сразу же полетит туда, где дичи больше, где оно привыкло охотиться.

Кувырок ждал. Решив, что времени прошло достаточно, чудовище успело улететь и сейчас парит где-нибудь над лесом или рекой, он уже собрался двигаться дальше, как вдруг снова заметил молодую лисичку. Оказывается, она вернулась по своему следу, поймала запах и сейчас медленно шла против ветра, выслеживая зайца. Кувырка она не видела, но довольно уверенно продвигалась в нужном направлении, обнюхивая все борозды. Дойдя до той, где прошел Кувырок, она остановилась, принюхалась и повернулась, глядя прямо в его сторону. Кувырок лежал ни жив ни мертв. Лиса пошла по борозде. Еще минута, и придется или сниматься с места и бежать, или…

Что же делать? Бежать к церкви? А если он не найдет, где укрыться? Только сейчас он осознал, что даже не представляет себе, как войти в здание. Есть ли там открытая дверь или хотя бы какое-нибудь отверстие, в которое можно пробраться? Как он мог отправиться в путь, не разузнав предварительно таких вещей? Да, разведчик он совершенно неопытный!

Он уже собрался кинуться к стене, как вдруг над ним, угрожающе низко, проплыла какая-то тень. Убоище вернулось! Оно снова кружило над колокольней. «Все! — подумал Кувырок. — Я пропал, оно меня увидело».

Страшная тень пошла на снижение, быстро и бесшумно, и мгновенно стала невидима на фоне серой башни. Но Кувырок успел увидеть распластанные крылья, горящие глаза… Он ждал удара и надеялся только на одно: что смерть будет мгновенной.

Случилось чудо: хищник его не заметил. Черная тень проплыла над ним, едва его не задев.

Кувырок услышал за спиной короткий отчаянный вскрик. Скосив по-заячьи глаза, он увидел, что Убоище, ударив по борозде, поднимается в воздух и какое-то тело извивается у него в когтях. Громадный хищник поднялся в небо и исчез во мраке.

Кувырок проскочил сквозь изгородь, мгновенно перемахнул через увитую плющом стену и с бьющимся сердцем заметался по кладбищу среди крестов и могильных памятников. Его сердце бешено колотилось, и мыслей в голове не было, кроме одной: надо найти укрытие. Ему бросилось в глаза треугольное отверстие в боковой стороне каменной плиты, и он юркнул туда.

Внутри было темно. Он немного посидел, давая сердцу время успокоиться. Сердечные удары глухо отдавались в ушах. Круг замкнулся: лисичка попала в когти хищника, охотник превратился в добычу. Игры на лужайке, веселая возня с братьями и сестрами, родительские уроки охотничьей науки — все это кончилось для рыжей зверушки. Сейчас ее терзает и рвет на части железный клюв. Ей тоже доводилось терзать беспомощную добычу, а теперь она сама угодила в когти того, кто сильнее.