Страница 36 из 58
В.: То есть какое-то время, до 6 января.
О.: Какого года?
В.: 2001-го. Вы и господин Патаркацишвили решили по какой-то причине, что вы будете использовать «Спектрум» в качестве структуры, чтобы передать вам прибыль от продажи вашей доли в ОРТ?
О.: Абсолютно можете быть уверены, это было не мое решение, это было решение моих консультантов, прежде всего Бадри, поскольку, как я вам уже говорил, мистер Сампшн, я Бадри доверял в то время, я доверял Фомичеву. И вот я так веду дела. Может быть, именно поэтому я сейчас здесь сижу в суде – потому что я доверял людям. Доверял людям и думал, что они действительно справедливые, честные, правдивые люди. Но получилось по-другому.
Опять же, господин Сампшн, можете не сомневаться, я никогда не обращал внимания на детали. Меня попросили подписать – я подписал. Я это знаю, что это нехорошо.
В.: Это письмо от господина Кертиса человеку, работнику банка Clydesdale, и он говорит, что он действует от имени компании «Спектрум», описывает две суммы по 70 миллионов долларов, которые должны быть переведены на ваш счет и счет Бадри. Он спрашивает господина Сайкса, будут ли они готовы принять эти две суммы по 70 миллионов. Он объясняет господину Сайксу, что будет иметься опционное соглашение… И там говорится, что номинанты «Спектрума» приобретут 99 % акционерного капитала «ОРТ-КБ», которая является самой крупной телевизионной медийной компанией, и так далее и так далее…
О.: Да, здесь так написано.
В.: Что вы можете нам сказать по поводу опционного соглашения?
О.: Ничего. Я ничего не знаю, как они организовали платеж. Моя просьба была простой: я хочу это законно получить на Западе. Эти средства. И до теперешнего момента никто, даже российская Генпрокуратура не обвиняла меня в получении этой суммы.
Я хочу подчеркнуть, господин Сампшн, это очень-очень важно. Российская Генпрокуратура по всему миру пытается что-то на меня найти за последние десять лет, и огромные-огромные суммы, просто миллиарды они никогда даже не отметили. Почему? Потому что их заплатил Абрамович. Если бы не Абрамович их платил, они бы моментально сказали, что это «грязные» деньги, и они будут меня обвинять во всех странах, которые с этим связаны.
В.: Вы хотели, чтобы этот перевод акций прошел как можно быстрее после вашей договоренности с господином Абрамовичем, чтобы господина Глушкова выпустили из тюрьмы?
О.: Совершенно верно. До самого последнего момента я пытался Глушкова освободить из тюрьмы, и было договорено, что его освободят после его дня рождения, 24-го. И когда я… мне позвонили, и когда я понял, что этого не произойдет, я подписал это соглашение.
В.: Господин Березовский, соглашение, которое вы здесь подписали, – это совершенно фиктивный документ. Он уводит в сторону. Как бы создает впечатление, что продаются акции компании шейха. Но эти акции были уже переведены на компанию «Акмос», компанию господина Абрамовича, за недели до этого.
О.: Господин Сампшн, я не хочу спорить по поводу определений, я просто спорю по поводу того, что произошло. Никогда никто опять же не обвинял меня в том, что что-то не так с этим документом: ни банк, который деньги получил, ни российская Генпрокуратура, ни лично господин Путин, поскольку это было организовано не мной. Если мне не повезет, после этого судебного заседания меня в этом обвинят, но я вас уверяю, этого никогда не произойдет, здесь ничего незаконного нет. Вот. Это означает, что продолжать настаивать, что это отмывание денег, совершенно не верно.
В.: Господин Березовский, этот документ, я вам вот что скажу, был подписан вами с единственной целью, чтобы банк Clydesdale принял ваши 70 миллионов, не так ли?
О.: Нет, вы не правы, господин Сампшн. Позиция следующая: я следовал советам своих юристов, включая, как вы сами упомянули, профессиональных английских юристов, юриста господина Кертиса или каких-то других, но сертифицированных профессиональных английских юристов. И что в этом не так?
В.: Скажите нам, пожалуйста, что это за сбор за пролет над территорией России?
О.: Господин Глушков, он специалист в этой области, он вам точнее может сказать. Насколько я понимаю, каждая страна, включая Россию, взимает платежи за пролет самолетов над своей территорией. И компания или государство собирает эти деньги. Зависит от страны.
В.: А вы имели право на получение этого сбора за пролет над российской территорией?
О.: Господин Сампшн, я же вам сказал, я не знаю. Я не знаю, потому что не я оперировал бизнесом, связанным с «Аэрофлотом».
Как вы правильно сказали, этим занималась «Андава» – компания в Швейцарии. Она оказывала «Аэрофлоту» услуги, это был бизнес «Андавы», самой «Андавы». Насколько я знаю, Глушкову никогда не предъявлялось обвинений в нарушении каких-то…
В.: Нет, я вас ни про «Аэрофлот», ни про «Андаву» не спрашиваю.
О.: Значит, мой ответ – я не знаю.
В.: Значит, кто-то сказал господину Кертису, что вы имеете право на получение платежей за пролет над Россией. Это неправильно было.
О.: Я не знаю, как господин Кертис получил эту ложную информацию.
В.: Но вы согласны, что это ложная информация? Вы не имели права на получение денег за пролет.
О.: Я не знаю. «Андава» зарабатывала деньги. Может быть, эти деньги были связаны с поступлением от сборов за пролет над российской территорией отчасти. Но я не знаю.
В.: Господин Березовский, я вам не про «Андаву» задаю вопрос. «Андава» никакого отношения к этому не имеет.
О.: Я не знаю, платились ли эти деньги мне, не знаю.
В.: Значит, российские сборы за пролет, учитывая огромную территорию России, взимаются с коммерческих авиалиний за пролет. Это представляет собой колоссальную сумму.
О.: Я не знаю, сколько они взимают.
В.: И вы что, серьезно хотите сказать, что вы могли получать эти российские сборы, не зная при этом о том, что вы их получаете?
О.: Еще раз, я не знаю, получал я эти деньги или нет. Это самый важный момент, и я точно не знаю сумму, которую государство или коммерческие организации взимают за это.
Судья Элизабет Глостер: Вот вы говорили про «Андаву», вы сказали, что вы не знаете, получала ли «Андава» какие-либо средства.
О.: Да, потому что у меня впечатление, что «Андава» управляет «Аэрофлотом», и поэтому, может быть, «Андава» взимала эти деньги.
Судья Элизабет Глостер: Но вы лично получали? Давайте забудем сейчас про «Андаву», вы лично получали какие-либо платежи за пролет?
О.: Нет. Точно нет.
В.: Хорошо. Посмотрите, пожалуйста, на документ, в соответствии с которым вы, судя по всему, продаете свою долю акций в «Сибнефти» компании шейха под названием «Девония». Вы знали, когда вы подписывали документ, что в нем именно это прописано?
О.: Ну, меня информировали, что это продажа нашей доли в «Сибнефти» Абрамовичу и что это было подготовлено профессиональным английским юристом.
В.: Не правда ли, вам сказали, что в этом документе фиксируется продажа ваших акций «Девонии», а не господину Абрамовичу?
О.: Да, потому что было согласовано, что это будет продажа непрямая, потому что Абрамович отказался от прямой продажи.
В.: Госпожа Минти была тем самым солиситором, который на подпись вам принес этот документ в ресторан?
О.: Вы знаете, я ее имени не помню и фамилию не помню. Мне показали документ.
В.: И она говорит, что она вручила вам исправленный текст соглашения и своей консультации. И что Фомичев вместе с вами прошелся по этим документам, отвечал на ваши вопросы по-русски…
О.: Я этого не помню.
В.: Хорошо. У них был экземпляр этого соглашения, который был по факсу направлен Патаркацишвили. У вас это соглашение уже было.
О.: Это соглашение, о котором мы сейчас говорим?
В.: Да. Дальше Березовский подписал это соглашение.
О.: Господин Сампшн, еще раз, я не могу этого вспомнить. Это, наверно, важное событие, когда я получил 1 миллиард 300 миллионов, но это произошло так, как произошло. Произошло в ресторане «Нобу» в 10 вечера. Опять же я не помню, но раз она это написала, у меня нет оснований ей не верить. Конечно, я не мог прочитать эту вот большую пачку бумаги. Я доверял им, и я не помню, чтобы я этот документ раньше видел. Я просто не помню. Я не хочу сказать, что этого не было, просто не помню.