Встречи

Эстетику! Энн раньше и слов-то таких не знала.

Через некоторое время, когда девушка оправилась настолько, что могла совершать длительные прогулки, решено было показать ребенка родным Энн.

Нэльтарин был против, но смирился, понимая, что Энн все же человек, и это их обычай. Ведь она тоже делала для него много уступок, одной из которых был Обряд Обручения по эльфийскому обычаю и переезд в живой дом.

Доведя любимую до кромки леса, Нэльтарин остался ждать там. А она с дочкой на руках направилась в сторону деревни. Они условились, что если Энн не появиться до полудня, он сам отправиться за ней.

Родня встретила, как всегда, холодно.

Новоиспеченная бабка едва взглянула на малышку, мирно спавшую в пуховом платке на руках матери. Никто не спросил о ее самочувствии, никто не поинтересовался, как назвали девочку. Вместо этого, отец Энн, с братьями начали подробно выспрашивать, где именно они живут, одни или нет, и как туда добраться. Якобы, чтобы навестить их самим в следующий раз. Энн ответила уклончиво, в общих чертах, без подробностей описав местность. Потом посидели, как полагается — выпили.

Энн, как на гвоздях, ерзала стуле. Почти не притрагивалась к еде, от которой успела отвыкнуть.

Живя с Нэльтарином, она питалась более легкой пищей и пила совсем другие напитки. То и дело Энн поглядывала на спящую малышку, и пыталась найти предлог, чтобы поскорее убраться подальше от пьяных голосов и духоты дома. Странно, но она чувствовала себя тут чужой.

Наконец, дослушав очередную историю старшего брата о попойке и мордобое с дальним соседом, она, сославшись на слабость, тихонько попрощалась, и, выскользнула за дверь.

В пороге ее поймала за плечо мать и принялась уговаривать остаться. Стращая холодной и голодной зимой в лесу и пугая рассказами об эльфах-колдунах. Энн только рассмеялась и заверила ее, что это все выдумки. Им хорошо вместе, в дереве тепло, еды заготовлено впрок, а муж у нее такой, что любая позавидует. Мать, поджав губы, буркнула себе под нос что-то о неблагодарных девчонках, и толкнув за порог, захлопнула за ней дверь.

С облегчением переведя дух, Энн вдохнула прохладный зимний воздух и не оглядываясь, пошла в сторону леса, где ждал ее Нэльтарин. По дороге отстраненно думала, что не такой встречи она ожидала. Но надеялась, что может в будущем, они все-таки примут ее ребенка. Тем более, что дочка родилась просто на загляденье красавицей.

В заботах и хлопотах прошло несколько дней. И она почти забыла о прохладной встрече родственников, когда они сами напомнили о себе.

Это случилось под вечер.

Нэльтарин еще с утра пошел к старому ведуну-эльфу попросить травы для целебного отвара, для дочки. Обещал, что вернется к вечеру, и Энн ждала его с минуты на минуту. После появления ребенка он старался не отлучаться надолго. Все свое время, посвящая малышке и ей.

Энн кормила дочь, когда услышала под деревом голоса. Ничуть не испугавшись, так как дальние соседи эльфы нередко заходили к ним в гости, она выглянула наружу. Но увидела вовсе не их, а двух своих братьев.

Как всегда, они были не трезвы. Сказали, что идут с охоты, и решили зайти по пути и навестить ее с дитем. У старшего Ланса — за плечами был лук и колчан со стрелами, а у младшего Бора — большой охотничий нож за поясом и моток веревки на плече.

Энн сказала, что сейчас спуститься, чтобы поговорить с ними. Она положила уснувшую дочь в колыбельку, и закрыв от холода одеялом, спустилась к братьям.

Те вскользь поинтересовались ее здоровьем. По обычаю, опять начали уговаривать ее вернуться домой. После очередного отказа, быстро попрощавшись, ушли. Девушке показалось это странным, она не поняла, зачем они приходили и вообще, как ее нашли. Точное место расположения их дерева Нэльтарин просил никому не сообщать. И, если они идут с охоты, подумала Энн, то где же дичь? Дичи при них не было.

От этих размышлений ее отвлек плачь дочки и поднимаясь наверх по круговой лесенке, Энн посетовала: куда-же запропастился Нэльтарин? Волнение за любимого не отпускало ни на минуту, а дурное предчувствие не давало покоя.

Промаявшись всю ночь, и не сомкнув глаз от тревоги до самого утра, она решила сама идти к ведуну. Накормила и потеплей завернула девочку, взяв в дорогу самое необходимое. Но этого путешествия не потребовалось.

— Энн! — донеслось снаружи. Она узнала этот голос. Это была ее соседка — эльфийка Лаэре.

И почему от ее голоса у Энн замерло сердце? Подхватив малышку, она спустилась вниз.

Лаэре была не одна. Рядом стоял ее муж. Он был человеком. Следопытом. Люди в деревне звали его Манул, по названию дикого лесного кота. Его настоящего имени не помнил уже никто, наверно даже он сам, а Лаэре называла его эльфийским именем, Митаэн, которого люди не знали.

Лаэре посмотрела на нее пристально. Во взгляде была и тревога, и боль, и неизбежность.

— Случилась беда. Твоего мужа больше нет с нами, — сказала она тихо, без лишних причитаний, так, как это принято у эльфов, — Нам очень жаль. Она скорбно опустила голову.

Энн перестала дышать и словно землю вырвали из-под ног. Она видела, как эльфийка открывая рот, что-то говорит ей, но понять ничего не могла, не слышала. Все поплыло и закружилось перед глазами. Энн почувствовала, что ее подхватывают, не дают упасть, прислоняют к дереву.

Митаэн молча отстегнул фляжку от пояса и влил ей что-то в рот. Она не сопротивлялась. По горлу потекло что-то жгучее, наполнив желудок огнем, дыхание опять перехватило, но в голове напротив — прояснилось. Согнувшись пополам, девушка закашлялась и разрыдалась. Лаэре заботливо подхватила маленький сверток из ее ослабших рук, и не мешала какое-то время, просто стояла рядом.

— Что с ним? Где он!? — сквозь душившие ее слезы, спросила Энн.

— Мы не знаем, кто это сделал, — Отрывисто произнесла эльфийка, — Шли, чтобы поздравить тебя. Увидели его. Митаэн сейчас принесет.

Энн тихонько осела на холодную землю, не в силах больше стоять. Все рухнуло. Мечты, надежды, ожидания. Все, о чем они с Нэльтарином разговаривали долгими счастливыми ночами, планировали, кропотливо создавая свой и только свой мирок. Еще вчера у нее было всё. И вот она осталась одна. С малышкой на руках, которую не принимают ни родственники, ни общество. Зачем ей это все? Почему? За что?

Видимо, последние слова она произнесла вслух.

— Жизнь часто посылает нам испытания, — тихо произнесла Лаэре, — Но, как бы тяжело не было, надо бороться до последнего вздоха. Больше мне нечем тебя утешить, девушка. Поверь, мне так же тяжело, как и тебе. Многим людям не понять, но эльф всегда остро чувствует потерю соплеменника. Одно должно тебя утешить — он теперь в лучшем мире.

Лаэре обняла Энн.

Но, Энн не хотелось — ни бороться, ни утешаться, ей хотелось снова почувствовать себя любимой, защищенной, не одинокой. Она положила голову на плечо эльфийки и снова тихонько заплакала.

Вернулся Митаэн. Он нес Нэльтарина на руках впереди себя. Следопыт положил его тело перед Энн.

Одежда мужа была грязной, на лице и руках множество ссадин и кровоподтеков. Было видно, что дрался он отчаянно. Предательская, чудовищная рана чернела на спине, а на шее синел след от веревки.

Энн кинулась к нему на грудь и закричала страшно, надсадно. Она гладила его лицо, руки, волосы, пыталась приподнять за одежду.

Лаэре не выдержала, и поняв, что и сама сейчас разрыдается, отошла с малышкой в сторону.

— Он умер как воин, — сказал Митаэн, по-своему пытаясь успокоить безутешную Энн.

— Кто, кто это сделал?! — плакала Энн, — кому мы мешали?!

Лаэре и Митаэн переглянулись, у них на сей счет были подозрения. Следопыт многих знал в деревне и догадывался, кто мог такое совершить. Но это подождет.

Хоронили, как и полагается эльфам — в огне.

Никого, кроме Энн с дочкой, Митаэна с Лаэре и ведуна не было. Костер сложили на берегу реки.