Мгновения жизни

— Здесь у вас в ходу несколько иное определение консерватизма. — Джефферсон поцеловал ее в макушку. Ей нравилось, что он был таким высоким: иногда так приятно почувствовать себя маленькой. — Должен признаться, что никогда не слышал об этом малом.

— В свое время он был очень популярен, как сказала бы миссис Шилд. Главным образом, среди тех, кто стремился повесить на стены длинную галерею портретов своих предков. Нет, я несправедлива к нему, дело было не только в этом. В его время (какое странное выражение!) он умудрялся быть популярным и высоко ценимым критиками.

— Мне кажется, ты не принадлежишь к его горячим поклонникам?

Грейс пожала плечами.

— Я уже сто лет не видела его работ, но ты прав, не принадлежу. Его рисунки буквально кричат: «Смотрите, это лошадь!» О да, на картине действительно изображена лошадь, прописана каждая деталь, все на своем месте, каждый лошадиный дюйм, и тем не менее… тем не менее, я ее не чувствую. Но возьми быка Пикассо. Я знаю, художник начал с того, что принялся прорисовывать каждую деталь животного, каждый его мускул и сухожилие, но, когда закончил, у него получилось всего несколько линий, в которых нельзя было увидеть ничего, кроме самого настоящего живого быка.

— Я не очень люблю и не понимаю Пикассо.

— Ты просто видел мало его работ, вот и все. Когда увидишь больше, обязательно полюбишь, обещаю.

— Я уже и так влюблен. Для Пабло не осталось места. Я верю, что в данный момент переживаю самую суть влюбленности. Итак, что это за привидение?

— Его не видели уже много лет. — Грейс понизила голос почти до шепота. — По ночам она бродила по саду, держась в тени деревьев. Она была высокой и стройной, в белом развевающемся длинном платье, волосы ее сверкали в лунном свете, каскадом падая на спину. Один только человек видел ее лицо, старый браконьер, и он сказал, что то был лик Мадонны. После этого он оставил браконьерство и совершенно бросил пить.

— Любимая, ты, наверное, все это выдумала?

— Нет. — Грейс взглянула на него снизу вверх и покачала головой. — Ни единого слова.

— Но ни одной фотографии этого привидения, я полагаю, не существует?

— Нет.

— Кстати, я спрашиваю из чистого любопытства: кому-нибудь когда-нибудь удалось запечатлеть привидение на пленке?

— Кое-кто верил, что им это удалось. Но, глядя на снимки, этого нельзя утверждать. Это могла быть дымка, причудливая игра света или просто монтаж и подделка. Я думаю, по большей части следует удовлетвориться попыткой уловить сущность. Если мне удается уловить сущность кого-либо из моих персонажей, я считаю, что работа удалась.

— Я даже толком фотоаппарат в руках держать не умею. По правде говоря, мне никогда не было это интересно.

Грейс повернулась к нему и, взяв его лицо в руки, заглянула прямо в глаза.

— Я должна тебе кое-что сказать.

— Что? — Он смотрел на нее, и во взгляде его внезапно появилась неуверенность.

— Не смотри на меня так, — воскликнула она. — Как раненый олененок. — Она поцеловала его в губы, потом в кончик носа, потом расцеловала в щеки, на которых сохранился загар даже сейчас, в разгар зимы. — Я всего лишь хотела сказать, что тебе необязательно восторгаться вещами, которые нравятся мне.

Он улыбнулся, хотя и несколько смущенно.

— Да, конечно. Но я считаю, что мне следует знать больше, только и всего. Я хочу разделять твои увлечения.

— Многие люди не разделяют моей любви к фотографии. У меня есть друзья, которые даже в отпуск не берут с собой фотоаппарат, считая его помехой. А у меня все наоборот. Для меня окружающее — это жизненный опыт. Мне все кажется зыбким, нереальным, расплывчатым, пока я не увижу это в объектив.

— Ты говоришь, как наркоман.

Она рассмеялась.

— Есть у меня такая привычка, это точно. Но одновременно это способ разобраться в некоторых вещах, например, в такой простой штуке, как жизнь. Нам всем нужно нечто вроде маленькой черной коробочки, которая объяснила бы нам, что в действительности происходит. Глядя в объектив, я вижу происходящее в другом свете, я просто вижу больше. Все начинает обретать смысл, если даже он состоит только в том, что я делаю снимок. Естественно, немаловажен и тот факт, что это у меня получается чертовски хорошо, — фотография, я имею в виду. Кому же не нравится делать то, что у него хорошо получается?

— Может быть, тогда ты сможешь понять мой выбор профессии. Когда однажды я принялся накладывать шину на сломанную лапку кролика, то наворотил такого, что бедному животному пришлось ампутировать лапу. С другой стороны, когда я выступил адвокатом защиты в своем первом большом деле, мне удалось спасти задницу одного малого — если учесть, что вышеназванная задница стремительно продвигалась в направлении электрического стула. — Он помолчал. — Хотя, если хочешь знать мое мнение, кролик был более полезным членом общества.

Они решили пообедать в ресторанчике милях в пятнадцати от Нортбурна.

— Нравится? — полюбопытствовала Грейс, когда они остановились. Лучи солнца выкрасили старый кирпичный дом в красно-розовый цвет, по стенам между окнами со свинцовыми переплетами карабкался плющ, а в нескольких ярдах от крыльца, там, где текла река, в заводи, сквозь стайку уток с царственным величием проплывал лебедь, следом за которым плыли семь лебедят.

— Нравится, — ответил Джефферсон.

После обеда они снова отправились на прогулку. Джефферсон нес «Лейку». Он посмотрел в объектив, а потом спросил у Грейс:

— На что мне нужно обратить внимание, если захочется сделать снимок прямо здесь и сейчас?

Грейс остановилась и осмотрелась по сторонам.

— Вообще-то я привыкла разбивать окружающую обстановку на три компонента. — Она показала на женщину, стоявшую на маленьком мосту ярдах в десяти от них. — Видишь ее? Отлично, она будет нашим первым компонентом. Голые ветви деревьев, опускающиеся в реку, и старый амбар на заднем плане станут нашим втором компонентом. Пожалуй, появится еще несколько, я бы сказала. Собственно, я не могу толком объяснить, откуда у меня такое чувство, но обычно я бываю права. Есть еще и третий компонент, и он станет моей картиной. Она ждет кого-то? Ее нетерпение проявляется в том, как она меряет шагами крошечный пролет мостика. И слабая улыбка, которая заметна в уголках ее губ — она лишний раз свидетельствует о том, что женщина ждет чего-то хорошего. Так что давай подождем и мы, посмотрим, права ли я. Нужно уметь ждать и в то же время быть готовым к действию в любую секунду, вот в чем секрет, — сказала она и извиняющимся тоном добавила: — Поэтому я обзавелась привычкой жевать табак.

— Прости, что я заставил тебя выдать свою тайну. — Джефферсон смотрел на женщину на мосту.

— Нет, ты прав, привычка отвратительная.

— Эстетика тут ни при чем, ты — моя девушка, независимо от того, желтые у тебя зубы или нет. — Он потянулся к ней и легонько поцеловал в губы. — Просто я думаю о твоем здоровье. Курить сигареты уже достаточно плохо, но то дерьмо, которое ты жуешь…

— Вот почему я не делаю этого, когда ты рядом.

Джефферсон уставился на нее.

— А когда меня нет рядом?

— Взгляни и оцени, что у тебя получится. — Грейс забрала у него «Лейку» и показала на женщину.

— А она не будет возражать против того, что ты смотришь на нее и наводишь вот эту штуковину?

— Она не заметит. Она сейчас в своем собственном мире.

— А как насчет ее права на личную жизнь?

Грейс на мгновение опустила камеру и обернулась, чтобы взглянуть на него.

— Что ты хочешь сказать?

— Все так просто?

— Все так и должно быть, если я собираюсь продолжать работать. Посмотри, она хмурится и поглядывает на свои часики. А ведь раньше она смотрела на реку, теперь же она оглядывается через плечо на дорогу. Как, по-твоему, чего она ждет?

— Мужчину?

Грейс кивнула.

— Скорее всего.

Но они ошибались. Из-за угла появилась пожилая женщина лет шестидесяти в зеленой стеганой куртке и в плиссированной юбке в серую и светло-коричневую клетку. Согнувшись, как если бы шла против сильного ветра, она толкала перед собой детскую коляску с ребенком, быстро и решительно ступая крепкими ногами в толстых колготках темно-синего цвета. У нее было широкое лицо, седые волосы торчали надо лбом в разные стороны, словно готовясь убежать. Шагая, она беспрестанно оглядывалась через плечо. Женщина на мостике облегченно улыбнулась и побежала им навстречу. Она взяла малыша из коляски, прижала к себе и стала покрывать поцелуями. Пожилая дама явно чувствовала себя неуютно. Суровое выражение ее лица смягчилось лишь однажды, когда малыш схватил молодую женщину за волосы и запутался в них пальчиками. Она засмеялась и нежно высвободила его ручонку. Малыш отодвинулся от нее, глядя ей прямо в лицо, потом тоже засмеялся, и в этот момент Грейс сделала свой снимок.