Гонщик

"Они люди, а ты муйли. Ты сказал, их можно кушать", - перевожу и с удивлением наблюдаю за троглодитом. Он съеживается еще больше и вроде как собирается хныкать. Сейчас он похож на собаку, которая не понимает, чем именно не угодила хозяину, но всем своим существом жаждет исправить содеянное и вновь заслужить его благосклонность. Да, судя по всему, этот троглодит искренне считает меня "муйли" и своим хозяином. Больше того, он почему-то боится меня. Он твердо уверен, что если я рассержусь, то накажу его.

Однако! И что мне с этим со всем делать? В принципе, с таким ручным "зверенышем" как этот троглодит мне теперь никакие боевики не страшны. Я могу сейчас просто встать, выйти в коридор, гордо спуститься по лестнице, сметая… то есть "съедая" всех на своем пути, выйти на улицу, захватить бутвиль и вернуться домой. Кстати, мне не обязательно спускаться на улицу - я могу подманить бутвиль и через окно.

А интересно, "мой" троглодит в этом доме один или есть еще подобные ему?

– Ладно, расслабься, - говорю троглодиту. - Я на тебя не сержусь. А у тебя имя есть? Как тебя зовут?

– Сятя, - представляется он и виляет хвостом от радости. В переносном смысле, виляет, конечно. Просто ассоциация с собакой по-прежнему назойливо лезет мне в голову.

– А скажи мне, Сятя, где твои… э… родичи? Мама с папой и остальные?

– Недю, - грустит он. - Фисьех сиели.

"Нету. Всех съели". Неужели эти "облака" каннибалы? В смысле харчатся себе подобными?

– А кто съел? Такие же, как ты?

– Недь. Недь. Недь. Лосси недь кусшадь лосси. Ихь кусшадь фьюга. - Последнее слово он произносит тихим шепотом, и в его голосе слышится откровенный ужас.

Значит, лосси… похоже именно так называется Сятина порода или раса… Короче, лосси не едят себе подобных, а жрет их некая фьюга, и мой троглодит страшно боится ее. М-да… Даже думать не хочу, как выглядит тварь, которую боится такой монстр, как Сятя. Тот самый Сятя, которого не смогли ни напугать, ни остановить бластеры и мифрилы. Могу себе представить, что останется от безоружного меня, если я, упаси боже, повстречаю фьюгу в этом жутком доме!

А троглодит придвигается ко мне поближе и уверенно заявляет:

– Ды муйли, ды плогонись фьюгу. С дыбой Сятя нье боисся фьюгу!

"Ты муйли, ты прогонишь фьюгу. С тобой Сятя не боится фьюгу!" Ну и ни хрена себя заявочка! Похоже, он всерьез уверен, что этих самых фьюг я на завтрак кушаю! Должен его разочаровать - уж чем я точно не собираюсь заниматься, так это укрощать всяких там фьюг! Короче, пора сваливать отсюда как можно скорее, и поможет мне в этом мой ручной троглодит.

– Ну что, Сятя, хочешь кушать? - имея в виду боевиков врага, спрашиваю я.

– Кусшадь, кусшадь, - радуется троглодит, и я понимаю, что поглощением пищи он способен заниматься все сутки напролет. Отлично, пора спускаться… Стоп! А вода?! Я же совершенно забыл о ней!

– Так, Сятя, расскажи мне еще разок про эту… ну пусть будет, воду. Она опасна для меня?

– Недь.

– Ты уверен?

– Дья. Ды муйли. Ды нье опасьен.

"Для муйли вода не опасна", - похоже, именно это он пытается сказать. Вот только я-то не муйли. Чтобы он там не думал про меня, я человек.

– А для людей? - уточняю я. - Для людей вода опасна?

– Дья.

Вот так! Значит, если я человек, то вода… ну не знаю, что она со мной сделает, но это точно не будет чем-то приятным. А если я муйли, то она не сможет причинить мне вреда. Еле удерживаюсь от нервного смеха: отличный способ выяснить, кто я такой. Правда, для этого придется рискнуть жизнью!

Ладно, подведем итог. С одной стороны, Сятя уверен, что я муйли. С другой, вода почему-то преследует меня, наверняка чуя во мне обычного нормального человека. И с третьей стороны, я же не могу просидеть на этом столе всю свою оставшуюся жизнь. Спасателей не видно и прибудут ли они вообще это большой-большой вопрос, так что мне все равно придется на что-то решаться.

Сятя, тем временем, опять расслабляется, устраивается вокруг меня теплым мягким коконом и, похоже, дремлет.

– Ну что мне делать, а? - бормочу вслух. - Рискнуть или подождать?

В конце концов, принимаю компромиссное решение. До оконного проема от подножия моей пирамиды примерно метра три. Окружающее меня озеро растеклось где-то метра на два. Между ним и окном остается небольшая полоска свободного пола. Сам оконный проем возвышается над полом на полтора метра, а уровень воды не поднимается выше пятидесяти-семидесяти сантиметров. Если спущусь со своей пирамиды примерно до половины, то смогу попытаться перепрыгнуть озеро и быстро взобраться на оконный проем. Здесь все будет зависеть оттого, у кого из нас реакция окажется лучше: у меня или у воды. Ладно, хватит сомневаться и гадать. Как говорится, где наша не пропадала…

– Эй, Сятя, тебе бы лучше пока слезть с меня. Иди, встань вон там, у стены.

Троглодит послушно, но явно не охотно, сползает с меня, скатывается с пирамиды, плюхается в мини-озеро, поднимая каскад самых настоящих брызг, и направляется к указанному месту у стены.

Я тоже спускаюсь вниз, настороженно наблюдая за водой, но она пока спокойна. Останавливаюсь на длинном, плоском столе - именно он и станет моим трамплином. Делаю глубокий вдох и сигаю вперед. На этот раз прыжок получается не удачным - больная лодыжка с размаху соприкасается с полом. Тотчас меня пронзает такая боль, что темнеет в глазах, и сознание начинает уплывать. Как в бреду вижу метнувшуюся ко мне воду и из последних сил карабкаюсь на подоконник. Прозрачные волны разочарованно опадают - чтобы добраться до меня им не хватает какого-то сантиметра, но, к моему счастью, возможности воды тоже ограничены.

Сятя воспринимает мои действия, как увлекательную игру. Он с визгом подлетает ко мне и требует:

– Ессё!

– Хватит! - Я все еще не пришел в себя от боли. Я сижу на полураскрошившемся неудобном куске пластика, который некогда был подоконником, и держусь за горящую огнем ногу. Чувствую, что ладонь внезапно становится мокрой. Опускаю глаза. На штанине кровь. Задираю штанину и вижу разорванную кожу и торчащие наружу кости. Ну вот, допрыгался. Видно был закрытый перелом, а стал открытый.