Стальное сердце

– Нет, Ваше Высококачество, мне не кажется. В служебное время фантазии отключены у меня как на программном, так и на аппаратном уровне.

– Тогда мне кажется, что у нас еще не было столь позорно проваленной операции. Благодаря вашему умелому руководству мы сегодня понесли ущерб в пятьдесят четыре килорубля. Я уж не говорю о цене восстановительных работ по двум частично разрушенным бойцам.

И хотя все общение проходило по радиосетевому протоколу «точка-точка», коммуникационный интерфейс превращал сигналы начальника в хриплое многопоточное рычание, заставляющий подчиненного вибрировать вплоть до кристаллического уровня.

– Да, я знаю, что стоимость одного стандартного робомента серии Р36 составляет десять киборублей, а стоимость пригодных для вторичного употребления материалов – один килорубль. Но, Ваше Качество, зверомашины не действовали в рамках статистической модели.

– Так что ж по вашему, модель была механической?! – грозно изрыгнул ПО-лковник, аж у подчиненного разрядилось несколько конденсаторов.

– Все зверомашины действовали по единому распределенному алгоритму, – отчеканил роболейтенант, подавив вибрации страха на кристаллическом уровне. – Вероятность случайной флуктуационной самоорганизации не выше 0.05… Я как-нибудь могу отличить простые неприятности от тщательно организованных неприятностей.

Параллельно словам Комм передавал начальнику свои сравнительные расчеты.

– Расчеты, расчеты, прямо не полицавр, а электронно-вычислительная машина какая-то… Да, сержант, у вас-то что? – ПО-лковник включил в пикосеть Робберта. – Только не надо мне этих красивых вычислений, а то у меня в глазах сплошные «окна» с графиками.

Старый служака-сержант, звякая диамантоидными когтями, подошел ближе к гранитному столу шефа и защелкал клювом. – Ваше качество, не силен я в графиках, но я согласен с товарищем роболейтенантом. Звероботы обычно действуют как? Методом пуканья из кустов. И при прямом столкновении с полицией просто удирают изо всех лошадиных сил. А сегодня они перли на нас со стороны кустов, воздуха и озера. Коварство и организация в одном флаконе. Раньше мы встречались со стаями, состоящими из особей одного вида и как правило одной серии, причем находящимися в состоянии перманентной грызни друг с другом. А сегодня тихо-мирно скооперировалось минимум десяток видов. У них была грамотно построенная сеть с отлаженными интерфейсами, в озере хаб плавал, кракодиллер то есть. Я так считаю, это все какеры устроили, сиротки наши любимые. Не такие уж они дураки насчет гадостей, как кажется на первый взгляд. Наверное им надо, что бы мы со зверомашинами перекрошили друг друга…

Сработал наноконвертер двери – одна из стен выгнулась пузырем, лопнула и в дырку бесшумно вошел робот модерновой серии Р37.

– Р37.Нетлана – наша новая, только что полученная от поставщика аналитическая машина, – представил ПО-лковник вошедшего.

Р36.Комм хотел было уточнить название фирмы-поставщика, но тут другие процессы захватили приоритет.

Ведь вошедший Р37 выбрал для себя форму, максимально приближенную к внешнему виду какеров модели гомо сапиенс. Если точнее, приближенную к облику их самок. Даже имелись поблескивающие наносмазкой выпуклости, имитирующие молочные железы.

Роболейтенант вынужден был обнулить свою эмоциональную матрицу, потому его сразу возмутил этот авангардизм, переходящий в декаданс. (А Сергей Коммков, спящий внутри Р36.Комма, нашел бы робота Нетлану похожим на крупногабаритную куклу Барби.)

Роболейтенант уже слыхал, что роботы Р37 – неконвенциональные. В отличие от машин предыдущих серий, производимых искусственно, в заводских наносинтезаторах, представители Р37 получили возможность саморепликации, при использовании псевдополовой информации любой другой разумной машины, выступающей в роли конъюганта. Так по-крайней мере значилось в пресс-релизе Комитета Машинных Стандартов.

Сам принцип саморепликации был почерпнут у диких машин. У всех звероботов есть встроенный наносинтезатор, где микроассемблеры производят нанорепликаторы, а те – новые нанорепликаторы, а те – макроассемблеры, а те – микросхемы, метакристаллы и так далее. (Если же встроенного наносинтезатора нет, то это просто обдолбавшийся до полного одичания универсальный робот). Однако звероботы получают псевдополовую информацию, необратимо разрушая машины-конъюганты, что у цивилизованных «тридцать седьмых» предусмотрено лишь в исключительных случаях.

– Это действительно очень напоминает механическую модель, – играя бархатными тонами на акустическом канале, сказал(а) Р37. – Но только для наблюдателя по имени Р36.Комм, не имеющего достаточной временной перспективы. Дорогие друзья, эволюционные траектории у зверомашин направлены в сторону формирования симбиотических роевых алгоритмов.

– Ну и? – сержант Робберт похоже был заворожен игрой спектра поглощения и отражения на корпусе аналитической машины.

– Это, милый мой, отразилось и в номенклатуре напавших на вас видов, и даже в определенной согласованности их действий. Да, они – звери, хищные, грязные, но не дураки же. Вот взгляните на этот график, – на выпуклом животе новой модели появилось стереоизображение.

Роболейтенант Комм не выдержал и дал код прерывания.

– Послушайте, госпожа машина, на самоорганизацию Роя нужны еще годы, может столетия, а эта атака была спланирована, как будто одним из наших аналитиков…

– Кто спорит, тот штаны порет.

У Р37.Нетланы были в ходу странные грамматические конструкции, не распространенные у роботов, но зато бытующие… наверное, у какеров.

Тут уж включился на полную индукционную катушку ПО-лковник.

– А потому, лейтенант Р36.Комм, вам объявляется выговор без занесения в центральный регистр за проявленную некомпетентность во время боевой операции, приведшее к большому материальному ущербу в виде потери восьми машинных жизней. А теперь – свободен.

Выговор без занесения в центральный регистр не ведет даже понижения в должности. Это было известно лейтенанту Комму. Однако статистика показывала – после того как схлопочешь самый легкий выговор, то, с большой вероятностью, начинаешь скатываться по карьерной параболе вниз и зарабатывать все более сильные взыскания. Вплоть до. Строгий выговор предусматривал так называемое «разбивание склянки» – универсальный робот лишался операционной системы и превращался в тупого специализированного кибера на срок до полной выработки ресурса. Следующее по индексу наказание казалось менее страшным – «закатывание в банку» – но это только на первый взгляд. Камеры для отбытия срока заполнялись серной кислотой, которая упорно разъедала корпус заключенного робота. После десятилетнего срока не всякого зэка удавалось восстановить, после пятнадцатилетнего любой робот, даже крепыш, сделанный из иридия и платины, превращался в жалкий огрызок.