Страница 63 из 136
— Спасибо, садитесь! — сухо поблагодарил судья и повернул голову к Джавару.
— Ваша честь, поверьте, раньше я не знал этого. Здесь уже говорилось, что Деваки, попав в ту катастрофу, исчезла. Но спустя несколько лет она вдруг вернулась домой, к своему мужу, ваша честь! И первый ее вопрос был: «Где наш сын?». А что мог сказать ей мой племянник? Он давно отдал ребенка Ешоде.
— Это все, ваша честь! У меня пока нет вопросов к истцу, — сказал защитник семьи Саксены.
— А чем вы можете, господин Натх, это подтвердить? Может быть, у вас есть свидетели? — спросил судья.
— Есть у меня свидетель, ваша честь! — громко сказал Джавар и погладил бороду смуглой рукой. — Это доктор Рамеш Чандер. Он подтвердит мои слова. Он мне все и рассказал. Я ездил в больницу и на место событий.
— Свидетель Рамеш Чандер! — пригласил секретарь.
В зал вошел высокий мужчина средних лет в очках. Он дал клятву говорить только правду и был готов к вопросам.
— Итак, доктор Рамеш Чандер, что вы скажете по существу дела? — спросил судья, аккуратно промокнув росинки пота на лбу белоснежным платком.
— Я знаю и помню эту трагическую историю! — решительно заявил доктор. — Роды принимал я.
— И вы можете свидетельствовать, что мальчик — не сын Ешоды? — иллюстрируя повтором мысль доктора, спросил судья. — Что вы скажете?
— Нет!.. В общем, он сын господина Ананда! — уверенно ответил доктор, но с расстановкой. По-человечески его можно было понять, ибо от его слов зависели судьбы людей.
— А что произошло с ребенком госпожи Ешоды? — подключился защитник Джавара.
Доктор поправил очки указательным пальцем, посмотрел на адвоката и произнес грустно:
— Ребенок родился мертвым!
— Это все, ваша честь, — сказал адвокат Джавара, выудив из свидетеля то, что ему было нужно в данной мизансцене, как говорят режиссеры.
— Отдать чужого ребенка Ешоде, не сказав ей об этом, — преступно! — густым басом, негромко, но внушительно произнес судья.
На несколько мгновений в зале воцарилась тишина, и только шум лопастей вентиляторов нарушал ее.
— Я не совершил преступления, — с твердой уверенностью ответил доктор. — Я просто выполнил свой долг долг врача, который заключается в том, чтобы спасти пациента любой ценой. Ваша честь, мне, как медицинскому работнику, сразу стало ясно, что госпожу Ешоду может спасти лишь чувство материнской привязанности.
— Есть свидетели, готовые подтвердить ваши показания? — бесстрастно спросил судья.
— Да! Вы можете, ваша честь, спросить об этом господина Ананда!
— Господин Ананд! — обратился к нему судья. — Прошу! — и указал пальцем на освободившееся свидетельское место.
Ананд положил руку на толстый том Гражданского кодекса и произнес:
— Я клянусь говорить правду и ничего, кроме правды.
— Господин Ананд! — начал судья. — Прежде всего ответьте суду на один вопрос: вы являетесь отцом Кишена или… госпожа Ешода действительно является его матерью?
— Да! — ответил Ананд, попав в нехитрую юридическую ловушку.
— То есть доктор дал суду ложные показания? — ловко уточнил судья.
— Нет! — очень тихо ответил Ананд.
— Ваши слова непонятны! — артистично воскликнул судья. — Хорошо, я повторю свой вопрос: ответьте, кто является матерью Кишена?
— Матерью?.. А кого ребенок называет своей матерью? Да, безусловно, ту женщину, которая выносила его во чреве своем и родила в муках… Но разве не мать та, которая посвятила ему свою жизнь, согрев силой своей любви? Женщина, которую ребенок любит? — пустился в нравственные философствования Ананд. — Ваша честь, вы должны понять… Да, Кишен — мой сын. Он мне дорог, поэтому я не могу ломать его судьбу!
Адвокат Джавара, учуяв помутнение юридической волны, вскочил с места, подняв правую руку.
Судья кивнул.
— Ваша честь! Господин Ананд совершенно прав. То, что госпожа Ешода воспитывала Кишена, бесспорно. Но так же бесспорно и то, что она не является матерью Кишена. Не только господин доктор Чандер, но и господин Ананд подтвердили этот факт! Кишен является сыном господина Ананда, ваша честь! — вбил надежный процессуальный «гвоздь» адвокат.
— Нет! — раздался из зала истошный крик. — Это ложь! Это неправда!
— Госпожа Ешода, пожалуйста! — обратился к ней судья.
Ешода, обливаясь слезами, подошла к кафедре свидетелей.
— Как мне убедить вас, ваша честь?! — начала она, вытирая платком слезы. — У меня нет свидетелей. Но Кишен мой сын. Да, ваша честь, материнское сердце говорит мне это! А в нем, в Кишене, вся моя жизнь. Не отнимайте его у меня! Я без него умру!.. — она прервала свою речь — речь страдающего и любящего материнского сердца, и рыдания сдавили ей горло. Она едва не лишилась чувств. Секретарь поставил перед ней тонкий стакан с водой. Ешода отпила глоток.
Зал был тронут. Стояла мертвая тишина.
— Пожалейте бедную мать! — протянув обе руки к судьям, умоляла она снова. — Не отнимайте Кишена! Пощадите меня, Ваша честь. Не отнимайте сына у матери! Это слишком жестоко! — закончила она трагическим голосом и зарыдала.
— Суд удаляется на совещание, — произнес судья традиционную фразу, вставая со стула.
Через несколько минут голос секретаря возвестил:
— Встать! Суд идет!
Грохот откидных кресел заполнил зал заседания.
Судьи стукнули молотком. Шум улегся.
— Рассмотрев все факты данного дела, — начал судья, — суд постановил: «Передать ребенка отцу — господину Ананду!» А госпоже Ешоде суд выражает глубокое соболезнование.
С северо-востока дул сухой и горячий ветер плоскогорий. Джавар был доволен исходом дела, но его мрачный вид пугал Ананда. Выкурив сигару, дядя поднялся с дивана и сказал:
— Поедем!
Вместе с Анандом они сели в машину и через десять минут подъехали к дому господина Саксены. Их встретила хозяйка, свекровь Ешоды.
— Иди, и будь твердым! — строго приказал Джавар племяннику.
Ананд подошел к седой и грозной на вид женщине и, поприветствовав ее, сообщил, что он приехал забрать своего сына.
— Надеюсь, никаких эксцессов не будет? Мы ждем Кишена.
Свекровь молча вошла в дом и сообщила Ешоде, что за Кишеном приехали.
Ешода стала складывать в чемодан вещи и любимые игрушки Кишена.
Мальчик стоял, опустив голову, и хныкал.
— Будь счастлив! — тихо говорила ему Ешода. — И меня не забывай! — Она взяла его за руку.
Но мальчик, схватившись за спинку кресла, упирался.
— Ну все, все, пора идти!
— А куда, мама? — жалобно спросил он, и его глаза заполнились слезами.
— К твоему отцу, малыш! — со скорбью едва выговорила она.
— Ты ведь говорила, что он уехал далеко, мама!
— Но теперь он вернулся. Я потом тебе все объясню, милый! Твой отец ждет тебя! И твоя мама ждет тебя! — нежно и тихо уговаривала она ребенка.
— А разве мама не ты? — сквозь слезы спросил он.
— Пойдем, Кишен, ну! — Она взяла чемодан в руку. — Пойдем вниз, малыш!
Но мальчик сопротивлялся. По его лицу катились слезы.
— Кишен! Сынок! Не нужно плакать! — стала успокаивать его Ешода. Она поцеловала его и погладила по головке.
— Я тебя очень люблю! Вырастешь, сынок, и все сам поймешь, радость моя! — Она поглядела в его глаза с такой нежностью и любовью, что Кишен бросился ей на шею.
— Ты у меня хороший мальчик. Не надо так! Хватит плакать! Пойдем. Я навещу тебя, Кишен! — и она сама разрыдалась. Однако, взяв себя в руки, она тихо продолжала — Я часто буду… я буду часто к тебе приходить! Мне позволят, Кишен! — И они оба заплакали навзрыд.
— Мамочка! Я никуда не пойду, не пойду! — кричал Кишен, весь в слезах.
— Успокойся, мы ведь будем встречаться!
— Я не уйду от тебя! — решительно крикнул мальчик.
— Кишен, как мне жить без тебя? — потеряв последние силы, она опустилась на стул, не переставая плакать.
Ананд терял терпение. Процедура была не из приятных, и он, естественно, нервничал. Тем более, что в машине их ждал дядя. Не медля ни минуты, он вошел в холл. В кресле сидела свекровь, подперев рукой подбородок.