Страница 47 из 136
Их длинные шеи утопали в ожерельях и бусах, образующих огромные жабо, верхняя часть которых упиралась в подбородки, а нижняя — слегка прикрывала обнаженные груди.
— В условиях африканской жары и скитальческого образа жизни, — сказал Ананд дяде, — это настоящий подвиг во имя красоты.
— Ты прекрасно сказал, мой мальчик! Запиши это. И вообще, записывай свои мысли, я имею в виду хорошие, — смеясь, посоветовал дядя.
Ананд слегка смутился.
— Дядя, я читал, что браки и разводы у них свободны. Допускается многоженство. А настоящие жены, не наложницы, это те, которые в приданое отдают мужу около сорока коров. Они вставляют в нижнюю губу акванга — небольшой цилиндрик из металла или слоновой кости.
— Удивительно! — сказал Джавар. — Впервые слышу. Да, действительно, посмотрите, вот идет красавица с ребенком на руках и со связкой вяленой рыбы. У нее в нижней губе — акванга.
— Это же, наверное, очень мучительно, дядя! Дикий языческий обычай! — возмутился Ананд. — Чтобы укрепить его, дядя, знаешь, что делают знахари?
— Нет, а что?
— Они протыкают губу насквозь и изнутри расщепляют цилиндрик, нечто вроде заклепки.
— А как же целоваться? — пошутил Джавар.
— Это надо будет узнать у Мумбы, он все знает.
— А в случае развода как они поступают с этой штукой?
— В случае развода женщина обязана снять акванга. Операция весьма болезненная, если прошло несколько лет.
Мимо прошла «настоящая жена». Приглядевшись, сыны Страны чудес поняли, что «целоваться» можно: акванга свисала у нее из-под нижней губы и изогнута по подбородку, словно тонкая бородка.
— Можно, но только с мужем, — заметил Дараян, — поскольку он наловчился.
— А мы поохотились на славу! — сообщил Джойс, который подошел к ним.
И действительно, они с Мумбой притащили зебру, дикую козу и двух живых страусов.
— Молодцы! — одобрил Джавар. — Вы лучше, чем охотники ндробо!
Он посмотрел на великолепную зебру Гранта с широкими черными полосами.
— Сколько таких погибает ежедневно и ежечасно в Кении! Мода на шкуры и изделия из них! Раньше их убивали для пищи, теперь — из-за денег. Шкуры зебр прекрасно вписываются в современный интерьер. Ты помнишь, Ананд, того человека, с которым я познакомил тебя в «Сафари клаб»?
— Да.
— Так он мне сказал: «Хоть ты и азиат, Джавар, и вашу страну грабили тоже, но так, как грабят Африку, еще не грабили ни одну страну!» И это сказал бизнесмен! Европеец! Еще он сказал: «Хорошо то, что теперь у них независимость, самостоятельность, республика. Но экономическая несвобода все еще существует. Если раньше их грабили, то теперь они все отдают сами. Сами себя грабят и награбленное отдают». Вот так! А традиционная охота, охота для поддержания жизни, а не для прихотей цивилизации, не для бизнеса, она учтена природой в экологической цепи. И то, что Мумба застрелил вчера антилопу, это его право, как сына Африки. Он ее убил, чтобы прокормить себя и своих ближних. Ведь он же не торгует зебрами, как тот толстяк! — Джавар умолк.
— Вам нельзя раздражаться, бвана! Доктор мне сказал, чтобы я за вами следил, — вежливо сказал на ломаном английском языке Мумба.
— Спасибо, Мумба, асантене сана! — ответил ему Джавар, улыбаясь.
— Вообще-то, дядя, решить цивилизованно, с учетом всех нюансов человеческой жизни проблемы примирения рынка потребления, купли-продажи, спроса и предложения с нравственными постулатами, с культурой и духовностью, увязав все это со смыслом и целью человеческого существования, сейчас невозможно! Человечество еще не созрело!
— Сколько же веков и тысячелетий ему еще зреть? — раздраженно спросил Джавар.
— Да, прошли тысячелетия, а человечество так и не может никак вознести свой духовный камень оттого, что развитие его постоянно прерывается, и оно, словно Сизиф, едва донесет свой камень к вершине духовности и понимания Бога, как он вновь вырывается из его рук и падает вниз, до сей поры так и оставшись камнем преткновения. И когда это кончится? Бог ведает… — тихо закончил Ананд свою речь.
— Но стремиться к этому надо все время, всю жизнь, — добавил Джавар.
— Да, бвана, надо жить и работать так, как нам велели боги, — включился в их разговор Мумба.
Дараян, поглаживая бороду, понимающе усмехался. Джойс хлопал глазами.
— Зачем же мы живем, бвана, ответь? — спросил он.
— Чтобы нести огонь жизни. Поддерживать его. Передавать. И кто-нибудь донесет его к цели… Смысл жизни, Джойс, в ней самой. Великие махатмы Индии учат этому. Чтобы это постичь, слушай свое сердце и люби людей. И ты поймешь сам, зачем живешь. Это понятие дается через сердце, а не через ум.
— Но как, бвана, я могу любить злодея? — спросил Мумба.
— Злодея не надо любить. Не надо создавать для него обстоятельств, засевать для него нив, чтобы он там произрастал и развивался. Он, злодей, идет от нас. Пока в нас есть что-то от злодея, эти семена падают в благодатную почву, и в итоге рождаются подлинные злодеи. «Злодея не сделаешь добрым», — говорили древние мудрецы Индии. «Как не мой, не чисть задний проход, он не станет глазом».
Все одобрительно захохотали. Эхо их смеха подхватили горы и несколько раз повторили на все лады…
На рассвете охотники, вооружившись и захватив запас продовольствия и воды, спустились в оазис Эль-Геран.
Из зарослей пальм вышли около двух десятков слонов и медленно направились к реке. Завидев их, стадо буйволов сгрудилось в кучу.
— Как только наступает новолуние, — шепотом произнес Ананд на ухо Джавару, — слоны идут к реке, чистятся там и торжественно купаются.
— Кто сказал, что в новолуние? — с удивлением спросил его дядя.
— Плиний. Две тысячи лет тому назад.
— А-а! Плиний! Младший… Старший… проходили в университете… Молодец этот Плиний, действительно, в новолуние.
Один из слонов решил пройти к глубокой воде именно там, где расположились буйволы, и те послушно расступились.
Берег был скользким, и один буйвол, поскользнувшись, упал на бок и съехал к воде, увлекая за собой попавшегося на пути слоненка.
К воде они катились вместе. Две слонихи тут же ринулись вниз и почти у самой воды бивнями подхватили свое чадо. Поставив его на ноги, они слегка поддали его своими хоботами под зад. Тот, словно Ганеша — сын бога Шивы, сел и, подняв маленький хоботок, проскрипел, словно несмазанная телега.
Ночью Мумба подстрелил из двустволки льва и быстро снял с него шкуру. К утру стая шакалов растерзала останки царя зверей. Стаи грифов уже кружили над этим местом.
Джавар долго выслеживал антилоп канн и наконец одним выстрелом уложил крупного самца.
— Завтра, — сказал Джавар, — надо отстрелить двух зебр. Сделает это Мумба. Яд есть?
— Да, — коротко ответил масай.
— Шкуру ни в коем случае не портить!
— Понятно, бвана.
«Джип» несся по широкой выжженной дороге. Красная пыль шлейфом тянулась за машиной. За три с небольшим часа путешественники пересекли владения племен покот и иджемпс.
— Сейчас, бвана, мы находимся между ндробо и кикуйю, — сказал Джойс — истинный сын земледельческих племен кикуйю.
— Да? Хорошо! Где-то надо присмотреть подходящее место в долине реки, недалеко от саванны. Там зебры, — сказал Джавар.
Через час «джип» припарковался к могучему баобабу, который рос около реки.
Стая антилоп с топотом пролетела мимо, скрывшись в высокой траве.
Как только стало светать, Джавар разбудил Ананда. Все пятеро позавтракали медовой кашей. Дикий мед Мумба выменял за бутылку пива у молодого ндробо.
— Мзури сана! — воскликнул Джойс. — Давно не ел такой вкусной каши.
— А кто готовил? — поинтересовался Джавар.
Джойс указал на улыбающегося Мумбу. Джавар сделал ему знак. Масай в мгновение ока был рядом.
— Мумба, сын Африки, ты же знаешь, что дикая лошадь с узкими полосами и самая крупная это зебра Грэви?
— Да, бвана!
— А зебра Гранта — это та, которую ты подстрелил вчера. У нее широкие полосы. И на крупе нет полос. — Джавар вытер пот батистовым платком и продолжал: