Перекресток Теней

- Здравствуйте. Мне бы с телемастером поговорить...

- Извините, это невозможно, - ответил девичий голос, в котором звучал не вежливый отказ, а тревога и беспокойство.

И эти ноты в одно мгновение вошли в унисон с нотами собственной души.

- Почему? Что-то случилось?!

В трубке всхлипнуло, потом тот же девичий голос сказал:

- А почему вы решили, что что-то случилось?

"Да, тут я оплошала!" - подумала Инна.

- Мне показалось, что вы чем-то расстроены... - сказала она.

- А мне показался знакомым ваш голос, - сказала девушка.

- Правда? Но я звоню по этому телефону только второй раз в жизни, и в первый раз говорила с телемастером, а не с вами...

- Инна Васильевна, это вы?

- Господи! Кто это?

- Это Катя Коробейникова, мне папа всё рассказал про вас...

- Катенька, солнышко! Я не могу поверить! Андрей Глыбов - твой папа?

- Да, только это его литературный псевдоним.

- И он... рассказал тебе... про нас?..

- Да, Инна Васильевна. И я читала всю вашу переписку...

- Девочка моя, прости меня!

- За что?

- За то, что я вторглась в вашу жизнь...

- Нет, что вы! Напротив, это я должна благодарить вас.

- За что?

- За то, что вы вернули папу к жизни, к творчеству. И еще... Знаете, что он сказал мне в пятницу вечером? Он сказал, что с вашей помощью понял, как нужно любить близких людей...

- Я тронута, я сражена...

- А я сражена вашими письмами и стихами...

- Катенька, девочка! Об этом после поговорим... Что же с папой?

- Он в больнице, у него прединфарктное состояние.

- Господи! Когда это случилось?

- Вчера утром, когда проснулись, папа стал жаловаться на сердце, и мы вызвали "скорую". Мамы сейчас нет, она приедет только завтра. Но в больнице маму знают, там дежурят хорошие врачи... Она им звонила...

- Он в сознании?

- Да, к нему даже можно пройти. Папа в отдельном боксе.

- Катенька, я хочу его видеть.

- Я как раз сейчас собираюсь, пакет складываю. Если не возражаете, мы могли бы встретиться возле входа.

- Это в Областной кардиологии?

- Да.

- Я уже бегу!

***

- Папа, ты не спишь? А я не одна...

Андрей медленно повернул голову.

- Инна!

Их глаза встретились, и в прохладном боксе в то же мгновение стало теплее.

- Андрюшенька! - вырвалось у нее - непозволительно ласковое в присутствии дочери...

- Я подожду в коридоре, - сказала девочка и вышла.

- Господи, Андрюша! Какая у тебя замечательная дочь! Какая деликатная...

- Да, это так.  Ты уже всё знаешь?

- Да, она мне рассказала...

Инна присела на край больничной койки. Андрей тут же поймал рукой ее дрожащие пальцы.

- Вот так. Помнишь, я говорил, что никогда не обманываю дочь?

- Помню. Ты правильно поступил.

- Прости...

- Глупости! Я о другом хочу - о том, чего Катя еще не знает... Это ведь я тебя... де Брие - прямо в сердце...

- Получается так. Ты - молодец!

- Если бы не это... если бы не твоё сердце... Господи, как всё связано! В это невозможно поверить! Мне теперь кажется, что мы совершили чудовищную ошибку!

- Нет, мы сделали всё правильно.

- У меня только одна надежда: всё-таки наша медицина - это не средневековье! Ты должен выкарабкаться!

- Так и будет! Главное, что мы сделали то, что хотели... наперекор всему... или нашими руками сделано то, что должно было сделаться...

- Но ведь Ковчега не было - ни в Англии, ни где-нибудь еще... Это потом выяснилось, когда...

- Это же прекрасно! - воскликнул Андрей и улыбнулся. - Я успел тогда прочитать "Список".

Он попытался сесть, Инна его отговорила. Они помолчали несколько минут, не отводя друг от друга своих глаз. И в эти минуты Инне показалось, что Андрей как-то переменился - внутренне.

- А знаешь, - вдруг сказал он, - я многое передумал за последние два дня. Теперь, когда всё закончилось... надеюсь, что закончилось...

Он не договорил, отвернулся от Инны. Она ждала, она понимала, что Андрею есть что сказать.

- Я больше не верю в эту мистику, это просто невозможно! - заявил он, снова поворачиваясь к ней. - Я просто не знаю, как назвать то, что происходило: какая-то шизофрения, наваждение, коллективный психоз...

- Нас ведь было всего двое, это еще не коллектив, - возразила она. - Впрочем, не исключено, что где-то живут еще и те, кто исполнял во Сне роли Тибо, Северина, Ребекки, Луи, Эмильена-левши, папы, наконец... Просто нам с тобой повезло больше других: мы встретились в этой жизни, мы могли позволить себе обсудить то, что происходит или происходило, даже что-то решать... Уже решили...

- Нет, Инна, это просто психоз, нас кто-то умело зомбировал... Странно - для чего? Тем более что Ковчега - нет.

- Почему нет? Он есть, но не там, где его искали...

- И все-таки это был бред...

- А как же вот это? - спросила она, снимая с шеи тонкую цепочку с маленьким кулоном в виде сердца. - Ты сам подарил его мне в пещере Ренн-ле-Шато. Помнишь?

Он посмотрел на золото в ладони Инны, потом встретился с ней взглядом.

- Откуда у тебя это?

- Сколько себя помню, ношу это сердечко...

- Тогда я уже решительно ничего не понимаю...

- Выздоравливай, Андрюша, - сказала она. - И будь счастлив. У тебя замечательная семья. Ты нужен им больше, чем мне...

Он молчал. Он понимал, что всё заканчивается.

- Я, наверное, напишу новый роман - обо всем, что с нами произошло, - вдруг тихо сказал он. - Несмотря на болезнь, несмотря ни на что! И назову его "Перекресток теней". И посвящу тебе...

- Ты посвятишь его своей жене, Андрюша. Она как никто этого заслуживает...

Коротким движением Инна смахнула слезу со щеки, потом принужденно улыбнулась, высвободила руку и поднялась. Она отошла к двери, оглянулась и постояла несколько мгновений, глядя в глаза Андрею.

- Прощай... - прошептала она и попыталась еще раз улыбнуться дрогнувшими губами.

Торопливо - мимо Катиных глаз, мимо медсестер и нянечек - засеменила она к выходу в самый конец длинного коридора. Андрей лежал с закрытыми глазами, и ему казалось, что он слышит долгое цоканье ее каблучков... и даже видит их - как пунктирную линию... ту самую...

... Через три недели, открыв электронную почту, он прочитал:

"Одно на два безумства малокровие -

неотвратимый, пагубный недуг:

прощаний непременное условие -

болезненная бесприютность рук.

Вокруг не мир - бесформенная льдина,

ни капли жизни, ни души теперь.

Лишь на снегу две ягоды рябины -

красивейшая из кровопотерь..."*

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------Все стихотворения, помеченные *, принадлежат Александре Герасимовой, г.Томск

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Вместо эпилога

"...Итак, после того, как Иисус умер, произошло землетрясение, от которого образовалась трещина ("камни расселись"), проходившая от отверстия для креста вниз до пещеры, где находился Ковчег Завета. Затем воин пронзил Христу рёбра, и из Него истекла кровь и вода. Она протекла по трещине и окропила крышку Ковчега Завета. Остаток пятницы и всю субботу Иисус покоился в гробу. На рассвете первого дня произошло второе землетрясение, при котором воскресли многие (Матф. 27:52,53), и которое закрыло ту трещину, что предотвратило Ковчег от загрязнения. Тайна произошедшего тогда события была запечатана на века, вплоть до 6 января 1982 года, когда американский археолог Рон Уайетт вошёл в пещеру с Ковчегом Завета...