Страница 7 из 14
– …экран пульта целиком вышел из строя. Крим сказал, что ты оставляла для меня какое-то сообщение, но я его не смог прочесть. Что ты хотела мне передать?
Что? Вот и настал очередной момент чрезвычайной важности – формулирование фразы, которая, быть может, опять ударит по одному из парней.
Мой чай Дэйн заварил, как для себя: слишком крепкий и настолько темный, что через стекло прозрачной кружки не просвечивала лежащая на блюдце ложка.
– Мне нужно, чтобы ты… – мое горло на мгновенье перехватил спазм – «я калечу их своими попытками», – кое-что передал Начальнику.
Дэйн успел нахмуриться, прежде чем на его запястье запищал браслет. Засигналил красной лампочкой, тревожно замерцал.
– Это Ани, – выдохнул бугай и моментально забыл о том, что в его кухне гость. – С ней что-то случилось…
Черт! Черт-черт-черт! Невидимый хлыст ударил не по парню, а по девчонке – на этот раз девчонке Дэйна.
Я мысленно сматерилась.
Звонок от Баала раздался через час сорок две – как раз в тот момент, когда окрыленная парочкой новых идей, я закончила формировать вокруг себя пространство, напичканное информацией: «Сдаюсь. Иду в лабораторию за содержимым криокамеры…» Если лысая коснется моего ментального поля, она (вероятно) считает именно это.
Зазвонивший же телефон предвещал новые неприятности – так и случилось. Демон рыком сообщил мне о том, что, если я еще когда-нибудь пожелаю поиграть с Баалькой, то не должна буду толкать ее за то, что его дочь «порисовала» на моей одежде фломастером. Мои слова о том, что я ни за что бы не толкнула ребенка, он, понятное дело, слушать не стал.
Пришлось в очередной раз скрипнуть зубами и дать отбой.
Люди верят в плохое очень быстро. Порой слишком быстро.
Хотя, как отреагировала бы я сама, если бы Чейзер вдруг явился в наш с Клэр особняк, толкнул бы кухарку, разбил бы об пол все спиртное из бара и послал смешариков?
«Я бы в первую очередь задумалась о том, что что-то здесь не так…»
Равнодушно шумел многочисленными авто проспект; взвесив все «за» и «против» совершения очередного прыжка и потери при этом энергии (которая мне сейчас очень нужна, чтобы держать вокруг себя ложное поле), я предпочла вариант проще и махнула рукой проезжающему мимо такси.
– Мне нужно поговорить со смешариками.
Незнакомый представитель Комиссии смотрел на меня почти так же отстраненно, как до этого башка из телевизора.
– Это невозможно.
– Почему?
– Они вовлечены в прохождение эксперимента с построением временных тоннелей.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Мы стояли на первом этаже возле входной двери, куда путь «простым смертным» был заказан. Идеально гладкий, но не скользкий мрамор пола, преобладание серого во всем – краске стен, стойке КПП у входа, униформе местных служащих.
Представитель Комиссии – невысокий мужчина с редкими русыми волосами – уже сообщил мне, что ни Дрейка, ни его заместителя в Реакторе нет. А теперь говорил о том, что и с Фуриями увидеться не удастся. Кажется, сегодня мне катастрофически не везло.
Но я здесь. А напротив меня представитель местной власти – возможно, они смогут помочь и без Дрейка, возможно…
Стоило мне раскрыть рот, чтобы выдавить из себя слова – «мне нужна помощь», – как мой чертов телефон вновь пикнул смской.
«Я его выкину».
Только положения это не спасет.
«Скажешь ему, и один из твоих друзей навсегда останется калекой».
Я прочитала этот «доброжелательный» текст, прикрыла глаза и медленно досчитала до пяти. Конечно, я не буду говорить ей, что Лагерфельд вылечит любого калеку, но мысль о том, что Дэйн, например, падает и ломает руку…
– Послушайте, – неохотно произнесла я вместо того, что намеревалась до этого, – покажите мне, как пройти к криокамерам?
Незнакомый мужчина в форме не выказал ровным счетом никакого удивления.
– Следуйте за мной.
Мы виляли бесконечными коридорами, спускались все ниже – кажется, гораздо ниже уровня почвы, – то шагали по лестницам, то ехали в лифте.
Как далеко. Как долго.
Почему все сошлось в одно: рядом ни Дрейка, ни Сиблинга, ни даже смешариков? Те бы помогли – я верила.
Незнакомый мужчина, стоящий рядом со мной в кабине, молчал. Ему, кажется, не было никакого дела до того, зачем я вдруг попросила показать мне запретную территорию.
– А к камерам разве попадают не через Лабораторию?
– Есть разные пути.
Ответили уклончиво.
Я маялась от неуверенности и тревоги – я воплощала в жизнь «план Б».
Мой «план А» заключался в возможности встречи со смешариками и озвучивании просьбы о помощи, а вот «план Б» выглядел неприглядно, но, возможно, действеннее. Я собиралась попытаться нарушить один из уставов Реактора – например, пройти туда, куда нельзя, взять то, что нельзя трогать, попросить удовлетворить какую-нибудь мою безумную просьбу. Например, выдать мне содержимое криокамеры под номером «3261».
Ведь они обязательно свяжутся с Дрейком, чтобы удостовериться в том, что уполномочены это сделать? А Дрейк обязательно поинтересуется у меня, зачем я пошла в хранилище?
И мы поговорим.
На словах все выглядело просто.
Но проблема случилась тогда, когда мы спустились на лифте на нужный этаж, прошли длинным коридором и вошли в помещение, в котором целая стена представляла собой ряды дверок-ячеек. Мой провожатый указал:
– Это криокамеры.
Я нервно сглотнула, но решила стойко следовать намеченной стратегии:
– Где находится ячейка с номером «3261»?
– Пойдемте.
Я поверить не могла – меня вели туда, куда я просила. Так просто.
Мы остановились поодаль от входа в этот длинный, но хорошо освещенный подвал.
– Здесь.
И указующий жест на одну из дверок без номера – конечно, для меня без номера, ведь представители Комиссии читали информационные поля, и им не нужны таблички.
– Я могу получить то, что хранится внутри?
– Можете. Но для транспортировки содержимого вам понадобится охлаждающий блок.
– Могу? – я почти что взревела от злого отчаяния. – Вы что, вот так просто выдадите мне содержимое? И не спросите Начальника, можно ли это сделать?
Незнакомый мне мужчина совершенно не желал проявлять эмоции. И последующие слова, словно молоток из мультика, вколотил меня в землю по самую шляпку:
– Вам предоставлен полный доступ.
– Полный?!
– Полный. Распоряжение сверху.
Хотелось устало опуститься на пол, прислониться к стене и закрыть глаза.
Дрейк, Дрейк, Дрейк… Он настолько мне доверял, что теперь я запросто могла совершить предательство.
Однако он потому и предоставил мне возможность передвижения без ограничения, потому что знал – я не никогда и ни за что его не предам.
– Мисс, вы будете брать то, что хранится внутри?
Коварный вопрос. Почти что зловещий. Как просто сейчас можно было бы решить все проблемы. Или наоборот нажить новые.
– Спасибо, что проводили, – ответила я сухо. – Брать не буду, но хочу знать, что именно хранится в этой ячейке.
Мужчина в форме кивнул, прикрыл веки и принялся считывать из невидимого мне банка данных нужную информацию.
– В ячейке камеры номер три два шесть один один хранятся охлажденные гометы человеческих индивидов, которым присвоены номера…
И зазвучали цифры.
С самого детства нам внушают мысль, что «производить впечатление» – это самое важное в жизни. Ответил вежливо – хороший человек. Помог другому – хороший. Получил престижную работу, премию, отличился в соревновании на сообразительность – умный и, значит, хороший. Всю свою бессознательную поначалу жизнь, а после и сознательную тоже, мы, будто влипшие в паутину общественного мнения мухи, посвящаем тому, чтобы другие не отозвались о нас плохо.
Особенно родные и любимые люди.
Я собиралась это правило нарушить.