Страница 8 из 111
При более тщательном изучении этого доклада стало ясно, что А. И. Сурченко спустя 20 лет после декабрьских (1941 г.) боев описал их неточно. Так, исходное положение танковой группы, наносящей главный удар по Юшковской группировке, обозначил там, где ее никогда не было, действия наших частей 3 и 4 декабря показал неверно и не соответствующими приказу командующего 33-й армией на бой (№ 1/оп) и т. п. В подтверждение своей версии боя А. Сурченко не привел ни одного официального документа.
Существует интересная разработка об этом прорыве, написанная на основе обширного архивного материала — «Оборона 5-й и 33-й армиями Западного фронта в битве под Москвой» (Изд. Военной академии им. М. В. Фрунзе, 1973 г.). Но ее автора (Б.И. Невзоров) не насторожило отсутствие в статье А. И. Сурченко необходимых подтверждающих архивных документов и он, доверившись авторитету редколлегии «Военно-исторического журнала», изложил боевые действия 33-й армии со 2 по 4 декабря в трактовке А. И. Сурченко, повторив, к сожалению, все его ошибки.
Поэтому, будучи уверенным, что такого боя 2-4 декабря 1941 года, каким изобразили его А. И. Сурченко и автор академической разработки, в действительности не было, предлагаю на суд читателей строго соответствующее историко-архивным документам уточненное изложение хода боевых действий частей 33-й армии при ликвидации Нарофоминского прорыва.
В начале декабря 1941 г. командованию 33-й армии предстояло выдержать серьезный экзамен. При недостатке сил и средств армия занимала оборону в условиях непосредственного соприкосновения с противником в полосе 32 км по реке Нара. Севернее оборонялась 5-я армия генерал-лейтенанта артиллерии Л. А. Говорова (50 км) и южнее — 43-я армия генерал-майора К. Д. Голубева (32 км). Перед 20-м армейским корпусом противника командованием 4-й полевой армии была поставлена задача — ударами из районов Звенигорода и Наро-Фоминска в направлении Кубинка и Голицыно расчленить и уничтожить войска 5-й и 33-й армий, и в дальнейшем, действуя вдоль Киевского и Минского шоссе, прорваться к Москве.
Утром 1 декабря после мощной артиллерийской и авиационной подготовки немцы начали наступление. В районе Звенигорода их 78-я и 252-я пехотные дивизии в полосе нашей 5-й армии продвинулись в двух местах только на 1,5-4 км и вынуждены были перейти к обороне. Северо-западнее Наро-Фоминска 292-я и 258-я пехотные дивизии немцев, используя более чем пятикратное превосходство в силах, прорвали оборону 222-й стрелковой дивизии 33-й армии в районе Таширово, дер. Новая и, введя в прорыв до 70 танков с мотопехотой, к 14.00 вышли на шоссе Наро-Фоминск — Кубинка. Части 292-й пехотной дивизии после взятия Акулово были остановлены в 6 км от Минской автострады. К исходу дня 478-й пехотный полк 258-й пехотной дивизии с танковым батальоном (30 танков), повернув от дер. Головеньки на восток по проселочной дороге, достиг центральной высоты Алабинского полигона — 210,8 («Прожекторная»), где и закрепился. Попытки утром 2-го декабря прорваться на Киевское шоссе через Рассудовский противотанковый район 33-й армии успеха не имели. В тот же день в район высоты подошла 5-я танковая бригада подполковника М.Г. Сахно, который получил следующее приказание командарма:
«Командиру 5 ТБР
Командиру 140 и 136 ТБ
Копия: Командиру танковой группы полковнику тов. Сафир. (...)
2. Бригаду немедленно сосредоточить [в] Рассудово и войти в подчинение командира танковой группы полковника Сафир.
3. Командиру 5 ТБР с 7.30 (3.12.1941 г. — B.C.) нанести удар по высоте 210,8 с задачей уничтожить противника в этом районе, в дальнейшем совместно с частями, наступающими с востока, продолжить выполнение поставленной задачи по разгрому прорвавшегося противника.
Командующий 33 А генерал-лейтенант М. Ефремов
Зам[еститель] нач[альника] штаба 33 А полковник С. Киносян
2.12.41»
(ЦАМО. Ф. 388. On. 8712. Д. 15. Л. 76)
Здесь следует обратить внимание на «п. 2», так как 5-я ТБР, будучи составной частью танковой группы (ее левый фланг), самостоятельной «Группой подполковника Сахно» (как это указывалось в разработке Военной академии им. Фрунзе) не являлась.
К 12.30 2 декабря основные силы противника — 478-й пехотный полк с 15 танками — прошли Юшково и заняли Петровское и Бурцеве До окраин Москвы осталось менее 30 км...
Рассматривая обстоятельства этого прорыва и действия 33-й армии по его ликвидации, необходимо отметить следующее:
1. Прорыв к Москве до д. Бурцево на глубину 25 км в декабре был одним из самых опасных, являясь практически последней попыткой генерал-фельдмаршала фон Бока путем фронтального удара взломать оборону Москвы, так как для фланговых атак группа «Центр» сил уже не имела. Начальник генштаба сухопутных войск вермахта Гальдер в своем дневнике отмечал:
«... 1 декабря 1941 г. 163-й день войны... Разговор с фельдмаршалом фон Боком... Наступление теперь можно вести только фронтально...» (Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. С. 88, Воениздат. 1971)
2. Нигде более на центральном участке Западного фронта немецкие части (в данном случае полк с танковым батальоном) так близко к столице не подходили, имея реальную возможность прорваться на Минское шоссе (до Голицыно — 6 км) или на Киевское (до Софьино — 2,5). Поэтому именно 2 декабря редакциям берлинских газет было приказано оставить пустые места в очередных номерах для экстренного сообщения о взятии Москвы.
3. Решительные действия командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова и командующего 33-й армией генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова по ликвидации Нарофоминского прорыва могут служить поучительным примером оперативного принятия правильных решений по использованию как фронтовых, так и армейских резервов:
«Командарму-33 Ефремову.
Приказываю группой... в составе 18 СБР, двух лыжных батальонов, одного танкового батальона и дополнительно 15 танков, одного полка ПТО, усилив ее артиллерией PC, нанести удар по противнику в направлении Юшково. Иметь дальнейшей задачей стремительно наступать в направлении Головеньки и восстановить положение. Удар нанести с утра 3.12.
Руководство группой возложено лично на Вас. Жуков»
(ЦАМО Ф. 388. On. 8712. Д. 15. Л. 65).
4. Командующий войсками 33-й армии, осуществляя общее командование всеми частями, действующими в районе прорыва, непосредственное руководство боем 2 декабря возложил на начальника Автобронетанковых войск армии — командира сформированной танковой группы полковника М. П. Сафира, поставив ему задачу «полностью восстановить первоначальное положение».
Позже М. П. Сафир вспоминал:
«Руководство действиями в этой операции командующий армией генерал-лейтенант Ефремов поручил мне. В операции принимало участие около 120 танков, стрелковая бригада, полк НКВД и два лыжных батальона. Действия войск развивались удачно, и в течение двух дней положение было восстановлено. За это дело по телеграфу командующий Западным фронтом генерал армии Жуков наградил меня орденом Красного Знамени».
(ЦАМО, личное дело М.П. Сафира № 0795761)
М.Г.Ефремов руководить таким боем лично практически не мог, да и не его это было дело, учитывая значительную глубину боевых действий (25 км) и их динамичность в условиях отсутствия надежной радио— и телефонной связи. Кстати, все боевые донесения представлялись только письменно, и даже о трехкратной бомбежке нашей авиацией колонны танковой группы ее командир полковник М. П. Сафир, не имея других средств связи, смог сообщить командарму только после завершения операции (см. боевое донесение № 4 из Головеньки). М. П. Сафир рассказывал, что связным на мотоцикле был московский ополченец, профессор. К сожалению, автор статьи запамятовал его фамилию.