Игры с огнем

Еще один шаг в пустоту

Самая холодная зима - это зима в сердце…

особенно когда за окном уже весна…

За прошедшее время это был уже третий замок, в который я попадала, но сегодня все было по-другому. Во-первых, меня занесли в него верхом на плече и вниз головой в состоянии близком к обморожению и временному помешательству, бросив на диван, укрыв меховым пледом и отогревая пламенем в камине. Во-вторых, я абсолютно не чувствовала это место, как предыдущие два до него. Никаких шепотов, шорохов, нитей энергии – вообще ничего, полная абсолютная пустота. В-третьих, мне было абсолютно наплевать, какие тут картины, предметы мебели и интерьера, я лежала ко всему бесчувственная и безучастная. В голове кружились снежинки, заметая и выветривая все мысли. Я, то погружалась во тьму, то просыпалась от того, что перед глазами плясали языки пламени, пожирая и поглощая меня. Кошмары сменялись полным отупением и равнодушием, видения как в калейдоскопе бежали цветными пятнами, догоняя и обгоняя друг друга.

Вот огромный дракон летит в небе, рассекая крыльями облака, а на его спине какая-то странная двуликая наездница хохочет и протягивает к его сердцу белую святящуюся руку. Она сжимает еще трепещущее сердце в ледяных пальцах, и дракон замирает в воздухе, а потом заваливается на бок и камнем летит в темноту. И вот уже сам Вольный, раскинув руки, летит в скалистое ущелье, а я стою на самом краю и вижу только глаза – два огромных янтарных зрачка, расширенных от ужаса осознания того, что свершиться через какую-то долю секунды.

Я кричу.

Меня отрывают от мокрой подушки, поднимают на руки, что-то нашептывают в ухо, а я бьюсь в истерике, понимая, что это я убила Вольного! Убила дракона, который искренне меня любил, который верил в то, что я помогу осуществить его мечты о воссоединении целого народа, который открыл мне двери своего дома. На этой мысли я снова проваливаюсь в черноту и плыву в объятия новых кошмаров.

Вольный лежит в клумбе желтых цветов и смеется, его взгляд искрится любовью и источает желание, словно цветочный нектар, а я опускаюсь на колени и превращаю желтые лепестки в пепел. Лицо дракона покрывается мелкими трещинками, как будто это глиняная маска, а вовсе не лицо, и рассыпается, впиваясь в меня тонкими жалящими иглами. Я снова кричу, захлебываясь рыданиями и горя в огне лихорадки. Какая-то совершенно сумасшедшая часть меня ликует от того, что эти кошмары мои, только мои и никакая Белая Драконица больше не властна над ними. Мне радостно от мыслей о том, как сильно я страдаю, как мучительна та боль, что разгорается внутри алым пламенем. Другая часть меня в ужасе наблюдает за снежными хлопьями, кружащимися за окнами. Это следствие моего поступка, это приход в мир Белой Драконицы, которая обрела не только вторую жизнь, но и наездника. 

Я виновата в бедах Отверженных, моими руками был убит горячо любимый сын Дариэна, с моей подачи Белая драконица восторжествовала вновь.

И снова сон. Вокруг абсолютная тишина и серость. Какая-то голая земля, больше похожая на иссушенную каменную пустыню. Я стою одна и оглядываюсь вокруг, а откуда-то из-за гор несется снежная лавина, она поглощает все вокруг, уничтожая и без того мертвый мир, погружая его в оковы льда, хороня под собой навсегда. Я пытаюсь кричать, но грудь сдавило, и больше нет слез, только страх сжимает легкие и сердце. Кто-то окликает меня, и я поднимаю взгляд к небу. Два огромных дракона парят в кристально-морозном воздухе, призывая полететь с ними, хотят помочь и спасти от несущейся снежной лавины. Я протягиваю к ним руки, но тут они оборачиваются людьми и просто стоят и смотрят, ничего не говоря на мои просьбы. Это Дариэн и Дакки, такие родные, такие далекие теперь.

Сознание маячит где-то на грани сна и яви, с одной стороны накрывая с головой смертоносной лавиной, а с другой дыша пламенем в затылок. Я просыпаюсь уже без криков и мгновенно вспоминаю взгляд двух драконов: отчаяние, преданные надежды, разочарование и столько боли в них, что хватило бы на целый мир. Я отняла у Дариэна сына, убила родного брата Дакки, навсегда загубила чью-то жизнь, и это давило на меня как толща океана.

В затылок кто-то дышал, и я повернулась в постели, пытаясь разглядеть в темноте, кто прижимает меня к себе. Некто тут же разжал объятия и подскочил с кровати. Спустя несколько мгновений в камине вспыхнул огонь, и я увидела лицо Драко – осунувшееся, потемневшее, с огромными синими мешками под глазами.

-Маша, -прошептал он, поймав мой осознанный взгляд,- наконец-то! - подсел рядом, аккуратно сгреб меня в охапку и посадил к себе на колени. – Ты так меня напугала! Я думал, что больше никогда не увижу тебя живой и здоровой. Как ты, милая?

-Милая, - прохрипела я не своим голосом, а потом вспомнила, как Вольный называл меня так в свой последний день жизни. Ничего не вернуть, и объятия Драко для меня теперь были нежеланными и пугающими. – Отпусти.

Дракон тут же положил меня обратно на кровать и стал гладить по волосам.

-Я не все знаю и многого просто не понял, но ты должна мне рассказать, что произошло, Маша. – Скорее просил, чем требовал Драко, такая мольба слышалась в его голосе. – Пожалуйста, поговори со мной.

Но говорить с кем бы то ни было в мои планы не входило, тем более с Драко, который просто отвернулся от Вольного и ушел, унося меня с собой и ничем не помогая другу, хотя я понимала, что вряд ли могла что-то сделать. Игра в «молчанку» продолжалась, но теперь молчала я, игнорирую любую попытку Драко заговорить со мной.

Силы постепенно возвращались, но магия покинула мое тело и энергия не наполняла теперь его и не согревала изнутри. Моим излюбленным местом стали широкие подоконники, на которые я залазила вместе с одеялом и смотрела-смотрела вдаль. До боли в глазах, до рези от белоснежной картины за окном, до слез отчаяния и мук совести за то, что совершила.