Страница 4 из 103
Представьте себе окно во французском, очень сейчас модном, варианте - от пола до потолка. Такие витражи были во всех аудиториях южного крыла университета. Этим он, кстати, и славился. При моем росте нечего было и мечтать дотянуться до верхней части подобного сооружения, даже подпрыгивая и со шваброй в руке.
- И что делать будешь, Дикая? – зубоскалил однокурсник.
- Знаешь, Дэн, - не осталась я в долгу, состроив скорбную мину, - не тебя в помощники брать - мелковат слишком.
Попала не в бровь, а в глаз. Дэн очень гордился своим крутым звучным погонялом и не менее крутыми накачанными руками, но вот рост подкачал. Остановился парень на метре семидесяти и ни в какую дальше, и очень от этого страдал. В основном потому, что был без ума от Юленьки-чистюленьки под метр девяносто – местной дивы.
- Ну и торчи тут в одиночестве. Как есть Дикая.
Я горестно вздохнула и присела на шаткую конструкцию из стула, водруженного на стол. Вот что во мне не так? Неужели я не могла улыбнуться и елейным голоском попросить Дэна мне помочь? Ведь парень он неплохой, помог бы. А что я? Надавила на больную мозоль.
Правильно говорит Анфиса: сама всех от себя отпугиваю, дело не во внешности. И прозвище мне дали правильное – Дикая. Я действительно веду себя как какая-то дамочка из высшего света, которая при любом откровенном взгляде прячется за вуаль и убегает куда подальше. Хотя, все это сложившиеся стереотипы, кто вообще разберет этих аристократов!
Оглядела залитую августовским солнцем аудиторию и невольно заулыбалась. Скоро за парты, уходящие по наклонной вниз, рассядутся студенты и будут грызть гранит науки. Вон и доска уже готова – сияет белизной, проектор новый пристроили рядом. Даже плакаты повесили другие – времена Past Simple, Past…
- О чем мечтаешь, Снегирева?
Препод…, - пронеслось в голове, прежде чем я подняла голову. Больше таким нравоучительным тоном никто по фамилии не назовет.
- Да, тут… – и замерла с открытым ртом – быть не может!
Сосед из той дурной квартиры, с которым я столкнулась в подъезде, стоял передо мной в черных отглаженных брюках и наглухо застегнутой белой рубашке с коротким рукавом. Руки у него действительно были очень красивыми – сильными, с тонкой кистью и длинными пальцами пианиста. Он сложил их перед собой, постукивая нервно по загорелым предплечьям.
Одежда лишь подчеркивала общий утонченный образ тех самых аристократов, о которых я совсем недавно думала. Стрелочки на идеально сидящих брюках и дизайнерского вида рубашка, на первый взгляд просто белая, а при ближайшем рассмотрении с мелким витиеватым рисунком, очень шли этому брюнету.
- Почему ты меня все время так пристально разглядываешь? – усмехнулся парень. – Нравлюсь?
- Да! – выпалила я первое пришедшее на ум и даже не смутилась, снова захлебнувшись его запахом.
О, Боги! Как он пах! Как майское предрассветное утро, как только что распустившийся нежный цветок, умытый росой.
Я! Спятила!
- Нннет, то есть, – мозг совершенно вышел из строя и диктовал телу разрозненные команды. Например, мне хотелось до него дотронуться. Так нестерпимо было желание, что я даже потянулась со стула. Но тут же одернула себя и встала с протянутыми руками, судорожно втягивая в себя воздух.
Наверное, та еще картина!
Парень смотрел на мои ухищрения во все глаза и не приближался. Видимо, решил, что я слегка "того". Если честно, я сама себя испугалась и жутко хотела провалиться сквозь землю.
- Знаешь что? Кажется ты немного… кхм… перегрелась. Давай-ка я сниму тебя оттуда, и ты пойдешь домой.
- Нет! – заорала как сумасшедшая и тут же – Дааа, сними меня, пожалуйста, – причем таким голосом, как будто просила раздеть догола здесь и сейчас. Права была Анфиса: скоро начну кидаться на мужиков.
- Снегирева, прекрати этот спектакль! Ну-ка слезай оттуда! – уже разозлился сосед, но исполнять свое предложение и снимать меня не стал, даже на шаг не приблизился, а мне очень этого хотелось.
- Не слезу! – я села обратно на стул в подтверждение своих слов и не сводила с него глаз.
Какой взгляд!
Серые стального оттенка зрачки как будто приказывали спуститься вниз и идти куда подальше, а четко очерченные чувственные губы изогнулись в полуулыбку и будто просили остаться и посмотреть, что будет.
- Твоя мать не зря назвала тебя чудачкой тогда, правда? Ты и вправду чудишь, – он как будто принял какое-то решение, но не торопился его выполнять. Я сидела и не шевелилась. Тогда парень как-то уж больно медленно сделал ко мне шаг- другой, и тут я снова сошла с ума, вернее, мое обоняние.
Волна чистейшего кристального воздуха будто накрыла мозг плотным покрывалом, отчего я резко выгнула позвонки и раздула ноздри, втягивая ее, как наркоман дорожку кокса. Кожа зудела от желания впитать в себя каждую молекулу этого странного человека, насытиться им. И только мысль о том, что я окончательно свихнулась, не позволяла мне спрыгнуть со стула и кинуться в объятия нового препода. Но сосед, видимо, уже принял решение и, не обращая внимания на мои причуды, потянулся и стащил со стола.
Руки как-то непроизвольно обернулись вокруг его шеи, на которой виднелись уже знакомые витиеватые символы татушки. Совершенно сбрендив, я прильнула жадными губами к рисунку и кончиком языка провела по его контурам, при этом не забывая втягивать в себя его запах. Тело под моими руками окаменело и не двигалось, а я закончила дорожку на шее и внезапно пришла в себя.
Твою ж мать, Мария, ты что творишь?! – дала себе мысленный подзатылок и отпрянула от соседа с такой скоростью, что врезалась в стол и уронила на себя стул. Сосед тоже даром времени не терял, а развернулся и чуть не бегом покинул аудиторию.