Страница 8 из 23
Миссис Скуизем. Как только такая мысль могла прийти вам в голову, сударь?
Pембл. От нужды, сударыня, что только не взбредет на ум! Мистер Скуизем был так добр, что убедил меня выложить деньги, но мои карманы оказались так жестоки, что убедили меня в невозможности воспользоваться его добротой.
Скуизем. Что ж, сударь? Если вы не богач, и у вас нет золота, чтобы платить за ваши прегрешения, вам придется расплачиваться за них, как бедняку, - страданиями!.. Эй, констебль!
ЯВЛЕНИЕ 8
Скуизем, миссис Скунзем, Рембл, Стафф, констебли.
Скуизем. Уведите арестованного! Держите его взаперти до дальнейших указаний. Если в течение двух часов вы одумаетесь, сударь, пошлите за мной; потом поздно будет.
Рембл. Послушайте, мистер судья, вы бы лучше отпустили меня подобру-поздорову, как велит закон. Только попробуйте его нарушить - вы увидите, что я умею мстить... Пусть меня повесят, если я лгу!
Скуизем. Повесить-то вас повесят. Вы и сами не подозреваете, сколько истины в ваших словах!
Рембл. Ах ты старый лиходей! Была бы моя воля, я бы так тряханул твои старые кости, что они, как труха, посыпались бы из твоей поганой дряхлой шкуры!
Скуизем. Я призываю вас всех в свидетели: мне было нанесено оскорбление при исполнении служебных обязанностей.
Рембл. Почтенный мистер констебль, ночной блюститель закона, уведите меня подальше от этого человека... Кажется, ночной судья несговорчивей дневного.
ЯВЛЕНИЕ 9
Скуизем и миссис Скуизем.
Скуизем. Боюсь, что из этого молодца так ничего и не выжмешь. Я думаю отпустить его.
Миссис Скуизем. Ни в коем случае! Я уверена, что у него есть деньги.
Скуизем. Я и сам так думаю. Но что поделаешь, если он не желает расстаться с ними? Не отнимать же силой! К сожалению, такого закона еще нет, который дозволял бы судье грабить людей открыто.
Миссис Скуизем. Все же помаринуйте его еще.
Скуизем. Я могу задержать его до вечера. Если же он к тому времени не раскошелится, придется его отпустить. Та женщина наотрез отказалась дать присягу, я уже отпустил ее.
Миссис Скуизем. Я навещу его в доме констебля и попробую еще раз пугнуть его. Возможно, что мне удастся добиться большего, чем вы думаете.
Скуизем. Верно, верно, дорогая... Я не сомневаюсь в ваших способностях... До свиданья, душечка.
Миссис Скуизем. Не забудьте же сто гиней, мой милый!
Скуизем. Забыть их? Никогда!.. Идемте со мной, они у меня в столе.
ЯВЛЕНИЕ 10
Миссис Скуизем (одна).
Миссис Скуизем. Уж раз ты, любезный муженек, решил отправиться в ад, так я дам тебе в дорогу пару прелестных рогов, чтобы ты ничем не отличался от дьявола. Этот милый, милый дикарь должен быть моим во что бы то ни стало. И ом будет моим! Он мне до того полюбился, что, если бы даже он обесчестил меня, клянусь честью, я бы простила его!
ЯВЛЕНИЕ 11
Комната в доме мистера Уорти.
Уорти и Политик.
Уоpти. Мистер Политик, я от души огорчен, что нашему знакомству суждено возобновиться при таких обстоятельствах. Я могу представить себе чувства отца, хотя сам не имел счастья быть родителем.
Политик. Дорогой сосед, вы и вообразить не можете всех хлопот, связанных с этим счастьем, если не испытали его на себе. Брак разбивает все наши надежды - куда ни повернись. Искать утешения в детях столь же безрассудно, сколько ждать его от жены. У меня было двое детей, сударь. Сын уже давно повешен, а дочь того и гляди угодит на виселицу.
Уорти. При каких обстоятельствах покинула она ваш дом?
Политик. За полчаса до того, как я узнал о ее побеге, она простилась со мной на ночь. Я не сомневаюсь, что во всем повинен этот дьявол в юбке, именуемый служанкой: служанка исчезла вместе с моей дочерью.
Уорти. Не было ли у вашей дочери возлюбленного?
Политик. Дай бог памяти... Ну конечно! Теперь я припоминаю, что, невзирая на все мои запреты, она частенько беседовала с одним молодчиком в красном кафтане *.
Уорти. Это наверняка он и есть. Я могу, конечно, приказать, чтоб его арестовали, если вы знаете, как его зовут, но, боюсь, уже поздно.
Политик. Нет, сударь, не поздно: дочь моя - единственная наследница, а вы знаете, чем карается похищение богатых наследниц. Мне бы хоть повесить этого прощелыгу - и то бы я был доволен.
Уорти. Без ее согласия это вам не удастся. Если они уже поженились, я бы на вашем месте последовал примеру одного императора, который, обнаружив, что между его дочерью и одним из его подданных существует незаконная связь, вместо того чтобы казнить любовника, благословил молодых.
Политик. А где царствовал этот император, сударь?
Уopти. Если не ошибаюсь, это был не то греческий император, не то турецкий.
Политик. Не говорите мне о турках, почтенный мистер Уорти! У меня не может быть ничего общего с ними. Я испытываю ужас и отвращение к туркам, сударь. Они нам еще дадут перцу, вот увидите!
Уорти. Позвольте, сударь...
Политик. Не позволю! Что значат все их военные приготовления, о которых ежедневно трубят наши газеты? Да, да, они все об этом пишут по сто раз на дню! С кем это собираются турки воевать? С Персией? Или с Германией? Или, вы думаете, они точат зуб на Италию? А что, как турецкие галеры появятся в нашем проливе? Они нападут на нас вдруг, когда мы будем меньше всего думать о них. Троя, когда ее взяли, была погружена в сон *. Так будет и с нами: мы дремлем, а между тем...
Уорти. Сударь, да вы сами спите или грезите наяву!
Политик. О, я знаю, все это принято называть бреднями... Самые мудрые пророчества называли пустыми бреднями... Позвольте лишь заметить, сударь, что зачастую люди, нападая на мнимое невежество других, только выдают этим свое собственное.
Уорти. Какое же отношение все это имеет к вашей дочери, сударь?
Политик. Ах, не говорите мне о моей дочери! Отечество мне дороже, чем тысяча дочерей. Что станется со всеми нашими дочерьми, если турки доберутся до нас? Да и с сыновьями нашими, женами нашими, нашими поместьями и очагами, с нашей религией и свободой? Когда турецкий ага * станет помыкать нашей знатью, а его янычары породнятся с британскими лордами - где, скажите мне, где искать нам нашу древнюю Британию?
Уорти. Да уж, верно, там, мистер Политик, где сейчас витаете вы сами, в облаках!