На краю Вселенной

Джема отключила подачу воздуха в своем аварийном скафандре. И отключила всю систему жизнеобеспечения. И открыла свой застекленный кварцевым стеклом шлем. Ледяной холод и декомпрессия, буквально, разорвали Джемы лицо и все ее внутри скафандра тело. Превращая в обезображенную замерзшую ледяную человекоподобную омерзительную массу то, что было совсем недавно, первым пилотом круизной туристической межзвездной яхты «Зенобия». Мрак бездны и черная вращающаяся вокруг пыль планетоида поглотила, то, что было, когда-то Джемой, присоединяя ее к тем, кто погиб недавно, там на его поверхности, к тем, кто был членом ее команды.

Дело было сделано. Рональд Джексон был мертв. И мертвы все, кто мог, хоть что-нибудь, сказать о нем Семенове Викторе. Ему совершенно плевать, что уделали Рональда всю вместе с ним семью. Только Биллу еще повезло, но тот, так толком и не поймет, кто это сделал. Может те, кто покупал оружие у Джексона. А может, недобитая Джексоном семья Кертис. Так Виктор и будет говорить следователю из Майами Доккеру. Только его любовница Лаура, будет молчать, и уедет назад в Сан-Франциско. Хотя, ее могут начать трясти, тоже со смертью ее работодателя и спонсора. Но, она уедет в другой Штат Америки. И все вероятно затихнет. Он, Виктор ей так посоветовал, и она определилась со всем. И сказала, что будет сидеть там, как мышка, и не высунет пока носа. До того момента, как все не утрясется.

— «Как только быть со своей семьей?» — подумал в самолете Виктор — «Как утрясти то, что наговорил, тот Доккер его жене. Да, и Ленка уже была в курсе его семейной измены. Этот чертов следак Доккер, но, он и с ним еще побазарит на этот счет, чтобы знал куда, когда и как звонить». Главное сейчас, что Николай сделал свое дело. Он думал уже сидя в машине, по дороге в Майами. И, почему-то, машина ехала по объездной дороге.

— Там ремонт — сказал Федор ему Виктору.

— По объездной, так по объездной — он ничего, даже не подозревая, сказал Федору — А почему, по объездной?

— Так Николай ваш сказал мне, когда вы прилетели из Нью-Йорка.

Ехать по объездной.

— Ну, ладно. Давай ехай, по объездной — проговорил, шутя и довольный собой и проделанной работой Виктор. Все было уже решено. И вся судоверфь. И порты, и многое, еще чего, было теперь его. И документы были, вот в этом черном дипломате и в его руках.

— «Эх, зря, ты так со мной поступил, Рональд Джексон» — думал сейчас он, забыв обо всем. И даже о возможной или даже вероятной теперь, опасности — «Зря разорвал все отношения. И хотел меня за решетку сдать полиции. Зря подставил, так, некрасиво, Рональд Джексон, зря. Ты проиграл, я выиграл, сам теперь с небес это видишь.

И, наверное, материшь меня, на чем свет стоит, и проклинаешь. Но, бизнес, есть бизнес, Рональд. Бизнес, есть, бизнес». Машина снова проскочила незнакомый доселе, какой-то, длинный на вираже поворот, но Виктор пропустил это снова из виду. Все, думая, какой он все-таки, молодец. Был и останется таким и станет еще на несколько миллиардов богаче, чем был.

Вик был в рубке «Зенобии». Он хотел снова запустить двигателя яхты. Он знал теперь, как это делается. Его научила Джема. Только, где она была, он теперь Вик не знал. Ни в каюте ее не было, ни в командирской главной рубке управления круизной яхты. Он был без понятия, что Джемы, уже вообще, не было в живых. Корабельная рубка была пуста. Он, переодевшись в одежду команды «Зенобии», посчитав сейчас ее более удобной. И стоял теперь, у главного экрана монитора и пульта запуска, и управления круизной яхтой. Вик пытался запустить снова маршевые двигатели. Надо было все же, что-то предпринять. Хотя бы еще раз. Он щелкал все переключатели, открыв голографическую звездную карту галактики. И, даже, навел и настроил автопилот и проложил маршрут до внешних границ края газопылевого первого крайнего рукава галактики. И включил сами двигатели, но, они при запуске, снова заглохли.

— Только бы, топливо не подвело! — паниковал Вик — Только бы, топливо! Только бы, баки были не пусты! Он лихорадочно снова переключал все на главном пульте «Зенобии».

— Только бы, снова запустились — произнес он дрожащим голосом.

— Пытаешься спасти свою душу — услышал он вокруг себя. Это прозвучало везде, и вокруг него. И голос был женским, нежным и ласковым, как у любовницы. И Вику показалось, он слышал его уже где-то.

— Бежать пытаешься, любимый, мой — голос снова, прозвучал, и Вик шарахнулся от пульта управления, и вообще из самой рубки яхты. Он ломанулся бегом вдоль стены коридора в сторону жилых кубриков. В сторону, где были Герда, Лаки и Кармела. Он летел по коридору с вытаращенными своими синими глазами.

Совершенно не замечая ничего. И проскочил все отсеки. И он добежал до каюты Лаки и Кармелы. Вик давай, молотить своими руками, барабаня по двери, и она вдруг открылась, как он и сам не понял. Но, она в этот раз открылась сама.

И из нее на него, прямо, вывалился сам Лаки. Он, упал ему на руки, и Вик отскочил, поймав, друга назад. Перепуганный еще больше, чем был до этого. Видимо, Лаки и открыл дверь. Только, она открылась сейчас. И Лаки был мертв и уже, похоже, давно. И Лаки был прострелен насквозь из лазерного пистолета. Вик опустил друга на пол коридора. И посмотрел вглубь каюты, и увидел на постели лежащую и смотрящую в потолок кубрика его подружку Кармелу. И в руке у нее лазерный пистолет.

— «У Кармелы, был, всегда с собой лазерный маленький пистолет?!» — пронеслось у Вика в его кучерявой черноволосой голове — «И она, его!». Вик вошел в кубрик. Быстро, и оглядываясь ошарашено по сторонам.

И назад на дверь, и порог. За которым, теперь лежал его убитый любовницей Кармелой, друг Лаки. Вик разжал пальцы у Кармелы на правой в сторону отброшенной руке.

И взял ее К-229 «WARBAТLER». Маленький дамский лазерный пистолет, модификация более крупных, таких же пистолетов, военного образца, К-217 и К-219, не продаваемые на рынке свободно, впрочем как и этот.

Но, эта модификация была в свободном ходу, для личного пользования в пределах земли и ближнего космоса до внешних границ солнечной системы. И вынос его за пределы Плутона гражданскими лицами, считался весьма жестким правонарушением, и контрабандой оружия. И Кармела могла за это получить срок на спутнике Ганимеде в Юпитере, где были тюремные колонии для преступников. Но, сейчас, это, уже не имело никакого значения. Кармела была, тоже мертва. Она прострелила себе голову, и у нее от виска до виска, сквозь ее локоны русых закрученных в дикой прическе волос, была дырка и круговой ожог вокруг и ни пятнышка крови. Кровь, просто, запеклась от высокой температуры лазерного луча. Все говорило, что они сошли с ума. И Лаки пытался выскочить в коридор, чтобы спастись от пистолета Кармелы. Которая захотела покончить с собой. И она не могла, вот так просто расстаться со своим любовником Лаки. И пристрелила его у двери. И застрелилась сама в этой постели, где они до этого занимались любовью. Потому, что были оба, совершенно, голые и постель вся была измята под голым телом мертвой Кармелы. И их обоих, обувь и одежда валялась по всей каюте любовников. Вик схватил пистолет и выскочил в коридор корабля. И следом услышал дикий звериный сумасшедший смех, который переливаясь, превращался в смех сумасшедшей женщины.

Вик обернулся и выстрелил на этот напугавший его снова звук. Луч вырвавшийся из К-229, ударился о дверь открытой каюты Лаки и Кармелы. И сделав рикошет, ударился в иллюминатор «Зенобии», проделав там маленькую не сквозную дырку и трещины. Стекло было толстым и из кварца. И выдержало этот прямой удар лазерного тонкого, как игла луча. Вик отскочил спиной к бортовому коридорному покрытому трещинами, только что поврежденному им самим иллюминатору, прижавшись спиной к борту яхты. Он пошел медленно боком, прижимаясь, и чувствуя дрожащей и вспотевшей от жуткого страха и напряжения потной спиной всю конструкцию внутренней обшивки длинного корабельного коридора. Все время, глядя туда, откуда только, что был слышен дикий, тот женский и звериный истеричный сумасшедший смех.