На краю Вселенной

Джема хотела его и хотела убрать с дороги свою соперницу. Это вдруг произошло. Там за бортом, когда она, надев легкий аварийный скафандр, вышла посмотреть побитый пылью бронированный композитными материалами в титане литирием и бертонием корпус «Зенобии». И все ее антенны и солнечные батареи. Уже изрядно потрепанные космической черной пылью. Джема хотел послать сигнал о помощи, и там все и случилось. Она вдруг почувствовала непреодолимую тягу к Вику. Куда более, сильную, чем было до этого. И просто обезумела. Сама не отдавая себе полного отчета в своих действиях. Это было просто навязчивое, какое-то сумасшествие или даже одержимость. И она не контролировала больше себя. Она хотела любить, и любить только, Вика. Она была под властью непреодолимого желания и неизвестной никому инфернальной силы. Под властью самого охранника Ада и демона перекрестка Цербера.

Джема тогда стояла на посеченном пылью корпусе «Зенобии». И смотрела на тот захвативший их в плен черный планетоид. Именно тогда, она окончательно обезумела от любви к двадцатилетнему Вику. И потеряла над собой полностью контроль. И вот, Джема шла по коридору и разговаривала сама с собой, или с кем-то, кто был как бы с ней рядом.

— Он будет все равно, мой — говорила она кому-то, недалеко от себя.

— Я возьму его себе, и все тут. И никто не помешает мне в этом. Если надо будет, я убью любого на своем пути — произнесла Джема. И ее глаза были поистине сумасшедшие.

— Он будет моим. И ты его не получишь, как и его подружка Герда — выкрикнула она кому-то и было бросилась на кого-то, но резко остановилась и замерла будто слушая сама того на кого хотела напасть. Потом пошла дальше в направлении жилых кубриков, где была Герда и сам Вик. Было, похоже, она пыталась, кому-то еще сопротивляться, но безуспешно. Джема так дошла до грузовых транспортных отсеков «Зенобии», где стоял малый модуль флиппер, и увидела его, увидела Вика. И Вик был один. Он шел в ее направлении к ее жилой Джемы каюте. Он шел, зачем-то в ее сторону, и ему от нее, что-то было нужно. Она сама на него набросилась. Зажав в коридоре недалеко от грузового транспортного, где стоял намертво закрепленный флиппер «Зенобии» отсека. Вик даже, и не смог подумать, как оказался в объятиях Джемы. И она, схватив его, втолкнула спиной в открытый ею грузовой отсек «Зенобии». Он как раз, просто шел в рубку корабля, и хотел узнать у Джемы, как быть, теперь им всем дальше. Герда вся в истерике. И те двое были не в себе, и не выходили даже из своего жилого кубрика. Просто там заперлись и все. Сколько он не стучался, там стояла полная тишина. И Вик даже не знал, живы, они там или уже нет. И это случилось. На половине дороги его до главной рубки «Зенобии». Она Джема пригвоздила с грохотом своим полуголым женским тридцатилетним сильным натренированным спортивным, как и у Вика, женщины телом его к стене транспортного отсека. Разрывая на нем, ту его вечно распахнутую на мускулистой груди двадцатилетнего парня белую его звездного туриста рубашку. И расстегивая те расклешенные черные брюки. И стягивая их с его задницы и ног. Потом так же и его Вика тельного цвета плавки. Она не контролировала уже себя совершенно. Буквально, впившись своими губами в его губы. Сняв, тоже, и быстро свои узкие синие плавки со своих голых бедер, отбросив их ногами далеко в сторону и расстегнув синий, такой же бюстгальтер. Швырнув его черт, знает куда-то, за спину любимого своего Вика. Подпрыгнув, обхватила крепко ногами Вика. И прижалась к нему своим волосатым лобком и своей промежностью к его детородному мужскому члену. И Вик охваченный, тоже внезапной любовной нахлынувшей неизвестно откуда дикой страстью, как под воздействием неведомого наркотика. Засадил тот свой детородный уже торчащий мужской орган Джеме в ее промежность. Чувствуя голой мускулистой спиной вонзенные в ней на растопыренных окольцованных перстнями пальцах первого пилота «Зенобии» острые женские ногти, царапающие и раздирающие в кровь его спину. Он, развернув ее голой спиной к стене отсека, придавил собой. Их дикий страстный стон и крики разлились по всему грузовому транспортному отсеку. Примешиваясь к громким глухим ударам двух голых о металлическую стену слившихся в неистовой страстной и необузданной любви тел.

— Я говорю, надо решить это раз, и навсегда — произнес Николаю Виктор — Надо сделать это дело. И по-тихому. Без шума и пыли, понял меня Коля. Возьми своих людей. И решите эту возникшую мою проблему.

Николай ему все рассказал, что готовит ему мистер Рональд Джексон.

Николай приехал к нему с недобрыми вестями. Все было, так, как и говорил инспектор и следователь Доккер. Джексон подставил его. Он встречается с какими-то людьми из криминального сектора Майами. И слышал разговор про него Виктора. И как его Джексон хотел вместо себя засадить в тюрьму, выгораживая себя перед полицией и ФБР. Кому-то, там, он даже в высших кругах дал хорошо в лапу. И вот, вот и Виктора будут уже конкретно, таскать за дела, которые он не делал и скорее всего, посадят, а там может, и уроют в тюрьме. И это уже сделает сам Джексон. Так в целях собственной личной безопасности.

— Но, он был вашим другом, хозяин — произнес Виктор.

— В таком деле нет друзей, Николай — ответил ему Виктор — Тут все зависит, кто кого, и кто вперед. Я плачу тебе и всем в моей охране за это.

— А потом, что хозяин? — спросил его, недоумевая от такого внезапного Виктора решения Николай — Потом не ваше уже дело. Я сам решу, что дальше. Николай повернулся спиной и пошел к двери — Сделаю, как сказали хозяин — он, не оборачиваясь, ответил Виктору.

— Да, еще, Николай — Виктор его остановил словом уже у порога своего кабинета, и тот обернулся. И в его глазах, было, что-то, что Виктор, как раз не заметил, что-то недоброе по отношению к нему, как к своему хозяину и работодателю.

— Там заберите все из его Дженсона сейфа. Все заберите и деньги, и документы. Деньги, сколько их там будет, можете оставить себе, а вот, документы тащите все ко мне. Понятно, Николай. Особенно те, что завязаны на судостроительство и корабельный бизнес. Все до последнего листика. Они должны быть там, я их там, у Джексона видел.

— Понятно — ответил Николай своему хозяину, и вышел из его кабинета. Вскоре открылись ворота из загородного огромного дома Виктора. И оттуда выехали три легковые черные машины. Две ВМW, и Мерседес с тонированными стеклами. Пыля по бетонированной от богатой усадьбы, мимо прочих стоящих вдоль дороги строений, они понеслись по той дороге в сторону Майами.

Она хотела все больше и больше. Лишаясь своей застарелой девственности, она раздирала в кровь ему голую молодую мокрую от текущего пота напряженную и дрожащую в любовной оргии двадцатилетнего любовника спину. Уже, кончив, она хотела его снова, и не могла остановиться, как дикий непотребный зверь. И вдруг, захотела его смерти. Захотела умертвить его своей любовью.

Ненасытной, бесстыдной и бесконечной. Джема совершенно забыла, кто она. Даже забыла, что она офицер пилотной команды звездной круизной яхты. Она забыла, даже сейчас свое имя, и лишь хотела одного. Дикой звериной сексуальной необузданной и неуправляемой любовной страсти. И кончив, еще хотела его и насаживалась, туда и обратно, промежностью на его торчащий член, член молодого двадцатилетнего своего страстного и такого же не обузданного любовника. А он, уже кончив, уже измотанный и еле живой, все же, вырвался из ее цепких и сильных женских объятий, и тогда Джема, схватив какой-то из ремонтного ящика, здесь же в грузовом транспортном отсеке, длинный на ручке гаечный ключ, бросилась с криком на него.

— Я лучше, убью тебя, чем отдам ей! — закричала Джема ему Вику.

Вику истощенному и измученному в жарком, скользком любовном поту.

Еле открывшему входную дверь грузового отсека. И выпав, буквально на пол корабельного коридора.

— Я убью тебя. И не отдам той твари, не отдам, Вик, мой любимый! — кричала Джема ему. Скользя по полу в собственной текущей по ее ногам, прямо на тот пол крови. Тонкими струйками по Джемы ляжкам.