Горизонты вечности

– Интересная личность, – пояснила Лидия. – Его непременно надо забрать с собой.

Реставратор сохранял удивительную покорность и непоколебимый внешний вид, будто речь шла не о нём, а о каком-то бездушном грузе. Он послушно зашёл в аэрокар, неустанно бормоча под нос что-то связанное с оставленными друзьями.

Едва они взлетели, Козински потребовал подробнейших объяснений. Сам он при этом знал, на удивление, немногое: посланный борт со свидетелями бесследно исчез, наделав шума в резиденциях Холдинга по обе стороны Портала. А это говорило лишь об одном: нападавшие – кем бы они ни были – успешно затёрли следы. Захар почти не сомневался, что всё случившееся с ними с момента неожиданной агрессии Леви – дело рук «Долгого рассвета». Возможно, они давно внедрили агента в структуру филиала, либо использовали Леви в качестве грегари.

Лидия вкратце поведала Козински, что с ними случилось. Когда речь зашла о Реставраторе и мотивах, побудивших Лидию взять его с собой в Банк, Козински не стал делать поспешных выводов. Несомненно, его озадачила история этого человека, затмившая, как показалось Захару, даже факт предательства Леви. Мойвин понял причину интереса Козински, когда начальник филиала спросил: 

– Вы сможете доказать свои способности, если я попрошу вас выйти на связь со своим ушедшим родственником?

Реставратор оценил Козински непродолжительным колючим взглядом, затем ответил:

– Это зависит от нескольких факторов. Во-первых, какова давность окаменения?

– Почти пятнадцать лет.

Реставратор едва заметно кивнул.

– Шансы высокие. Другой вопрос: захочет ли ваш родственник выходить на связь? Его желание я гарантировать не могу.

– А с чего он может не захотеть? – спросил Козински с фальшивым недоумением.

Реставратор пожал плечами:

– Причин может быть множество. При каких обстоятельствах он ушёл? Возможно, его тяготит  физическое прошлое. Хотя обычно почти все ушедшие почему-то цепляются за него.

С минуту Козински молчал, размышляя. Вне всякого сомнения, он не исключал вероятности, что слова Реставратора могут быть правдивыми, а не исповедью помутнённого разума.

– Речь о моём брате, – наконец, заговорил Козински. – Его убил собственный сын, мой племянник. Мальчику тогда было двенадцать. Озвученные мотивы звучат чудовищно убедительно и просто чудовищно, и у меня нет оснований не доверять племяннику. Единственное, чего я хочу – поговорить с братом и расставить все точки в этом деле.

Захара заинтересовало откровение метузелы. Ведь речь шла о Майло. Зато Реставратор воспринял сказанное без каких-либо эмоций, отчего создавалось ощущение, что он пропустил всё мимо ушей.

– У нашей семьи немало тайн, – добавил Козински, – и эта – одна из прочих. 

– Полагаю, у него были веские мотивы совершить убийство отца, – предположила Лидия.

Козински молча кивнул, давая понять, что обсуждать их сейчас не намерен.

– Я попытаюсь установить контакт с вашим братом, – сказал Реставратор хриплым басом. – История, как я понял, совсем непростая, поэтому ничего обещать не стану. – Он внимательно посмотрел на Козински. – Но если получится, у меня будет к вам ответная просьба. 

– Какая? – осторожно спросил тот.

– В покинутом особняке остались мои друзья. Работу над некоторыми я не успел закончить, но всех их надобно вернуть на родные места.

– То есть, на кладбище?

– Да.

Козински нисколько не смутила дерзость Реставратора – очевидно, неосознанная – диктовать условия большому боссу. Снисходительность – качество сильных и влиятельных людей.

– При благополучном исходе мы это устроим, – пообещал Козински. 

– Отлично, что вы так быстро нашли применение нашему индивиду, – заговорила Лидия. – Но у меня тоже есть к вам деловое предложение, мистер Козински.

– Выкладывай, – устало выдохнул тот.

Девушка улыбнулась и закинула ногу на ногу.