Страница 38 из 126
Не успела я наклеить временный пластырь на свои душевные раны, как за дверью раздались голоса. Один из них принадлежал деду, остальные тоже казались знакомыми, но идентифицировать их с ходу я не смогла. Высунув нос в коридор, я увидела веселую компанию, состоящую из трех бравых гусаров: моего родного деда Арсения Петровича, его друга со школьной скамьи Ивана Семеновича и еще одного боевого товарища, приобретенного позже, в армии. Звали последнего Геннадий Геннадьевич, или Ген Геныч. Он, как гранату, держал в руке бутылку чего-то красного, скорее всего, не вишневого сока. Компания ввалилась в квартиру деда, я – вслед за ними.
- Я же сказал, я этот шмурдяк пить не буду, - произнес дед в тот момент, когда я вошла, а Ген Геныч водрузил бутылку в центр стола.
- Етить-колотить... – начал Ген Геныч, но, увидев меня, замолчал.
- Здрасьте, - выпалила я.
- Добрый вечер, - Ген Геныч слегка поклонился.
Старая гвардия при дамах не выражается.
- О, Ланочка пришла! – обрадовался Семеныч. – Выросла-то как!
Ага, выросла. Лет десять уже не расту.
- Я в погреб, - сообщил дед. – У меня там есть пара бутылок замечательного каберне.
На самом деле пара ящиков, или даже пара пар ящиков, ну да ладно. Дед любит красное сухое вино, но поводов для волнений нет. Выпивает он немного, пьяным я его никогда не видела. Да и врач сказал, что бокал хорошего вина ему вреда не нанесет, а вот сигареты... Проблема в том, что он, когда выпьет, может, для полноты ощущений, выкурить сигаретку-другую. Поэтому я подошла к столу, за которым расположились Ген Геныч и Семеныч, и спросила деловито:
- Сигареты есть?
Семеныч похлопал себя по карманам и развел руками.
- Смолишь? В школе не ругают?
- Я школу семь лет назад окончила.
- Так сколько тебе годков-то? – поразился Семеныч.
- Двадцать пять стукнуло, Иван Семенович.
Он окинул меня оценивающим, с ноткой жалости, взглядом.
- Дед тебя на сухарях и воде держит?
- А что?
- Да ты совсем не в теле. Двадцать пять годков... Пора бы уже нагулять... это самое. Вот бабка твоя, Марья Ильинична, роскошная была женщина.
Он мечтательно вздохнул, закатив глаза к потолку.
- Попридержи свой болтливый язык, - вступил в разговор Ген Геныч. – Это самое ему подавай. Старый маразматик.
- Да сам ты маразматик, - обиделся Семеныч. - Чуть что – сразу обзываться.
- Я уж двадцатипятилетнюю девицу от школьницы отличу, еще из ума не выжил. Хотя вам, девушка, - он бросил взгляд в мою сторону, - и правда, не мешало бы побольше кушать. А будешь курить, вообще никогда не вырастешь.
- Так у вас есть сигареты?
- Есть, но тебе вряд ли понравятся.
Он привстал, не спеша полез в задний карман штанов и выудил помятую пачку «Явы». Я быстренько выхватила ее из его ладони и засунула в свой задний карман.
- Э! – возмутился Ген Геныч. – Одну возьми и хватит!
- Верну на выходе, - сообщила я.
- Что за произвол?
Ген Геныч аж подпрыгнул на стуле. Семеныч переводил довольный взгляд с него на меня. Он видимо, воспринял это как месть за его поруганное достоинство.
- Деду курить нельзя, - сообщила я. – Категорически.
- Мне-то можно, - буркнул Ген Геныч.
- Сомневаюсь. Но вас я перевоспитывать не собираюсь. Мне деда хватает.
- Значит, не вернешь сигареты?
- Верну на выходе, я же сказала.
- Вот наглые девки пошли, скажи? – вмешался Семеныч.
- Все бабы – мегеры, - подтвердил Ген Геныч. - Будь ей хоть семьдесят, хоть семнадцать.
Это он, видимо, свою жену вспомнил, которая его иначе как «Ирод окаянный» не называет.
- Ну не могут они спокойно смотреть, как мужик жизнью наслаждается. Обязательно надо вмешаться и все испортить.
Дверь открылась, вошел дед с двумя бутылками в руках.
- Пошлешь дурака за двумя бутылками, он две и принесет, - высказался Ген Геныч.
- Тебе и ящика мало, - огрызнулся дед. – Никак не напьешься. Печень вон уже над штанами выпирает.
Ген Геныч посмотрел на свою печень, убедился, что окружающим ее пока не видно, и попросил дать штопор. Я думала, он сейчас нажалуется деду на меня, но он повел себя вполне по-джентльменски. Промолчал. А, может, у него еще одна пачка во втором кармане припрятана?
Дед достал бокалы, я совершила набег на холодильник, нарезав и выставив на стол все, что можно было. Пусть хотя бы закусывают. Особенно Ген Геныч. Я его знаю: выпьет дедово каберне, потом возьмется за свой шмурдяк, а потом придется волочь его домой за шкирку или укладывать в гостевой спальне. Семеныч, хоть и не настолько привержен страсти ко всем жидкостям с градусами, тоже может увлечься. Потом мне от его жены попадет, что не уследила. А вот жена Ген Геныча, Аглая Петровна, за него не переживает – она абсолютно уверена, что однажды он, напившись, окочурится где-нибудь в канаве, как собака (ее слова). Возможно, она даже с нетерпением ждет этого момента.
Накрыв на стол, я незаметно ретировалась. Остаться мне, к счастью, никто не предлагал. Ну да, у них же серьезные мужские разговоры, куда мне. Сначала аксакалы обстоятельно обсудят проблемы футбола, на местном и мировом уровне. Семнадцать лет назад наша городская команда, видимо, совершенно случайно, выиграла краевой чемпионат. Этот факт до сих пор вызывает гордость и ни на чем не основанные надежды всей мужской половины города.