Русалка и гламурный пират

Не то чтобы я отнеслась к нашему соревнованию серьезно, но мне очень не хотелось, чтобы Аркадий меня догнал. Все-таки вода – моя стихия, а он здесь чужак, довольно обидно, когда какой-то сдых плавает лучше регулярно тренирующегося аборигена.   Я вырвалась вперед, потому что действовала в несвойственной мне манере: как спринтер, рванула на старте, не экономя силы. Как и следовало ожидать, моего рывка хватило ненадолго, минут через десять я начала выдыхаться. Соперник наступал мне на пятки, но сдаваться я не желала. Ни за что!

Не помню, чтобы я когда-нибудь так уставала от плавания. Утренний заплыв, задумывавшийся как бодрящая альтернатива чашке кофе, превратился в изматывающий марафон. Меня спасало только то, что я немного сбавила темп и выровняла ритм движений и дыхания. Но все равно, чтобы не дать Аркадию вырваться вперед, мне приходилось плыть гораздо быстрее, чем я это обычно делаю. Мне все труднее было грести руками и работать ногами, у меня даже голова немного кружилась от того, что я постоянно ею вертела, делая вдох над поверхностью и выдыхая вниз, в воду.

Когда Аркадий схватил меня за пятку, я дернулась в последний раз, как подстреленная на лету куропатка, перевернулась на спину и раскинула конечности  в разные стороны. Надо отдышаться.

Он все-таки меня догнал. Он плавает лучше, хоть я и Русалка. Обидно.

- Убери руки! – завопила я, когда ладони Аркадия накрыли мою грудь.

- Ладно, ладно.

Руки-то он убрал, но теперь на сверхчувствительных, немного выступающих над водой, участках моего тела оказались его губы. Я его утоплю. Нет... пока не буду.

Заниматься тем, чем мы занимались, не имея точки опоры, совсем не просто. Но дельфинам, акулам и китам это удается.  А чем мы хуже? Правда, пару раз Аркадий чуть не захлебнулся, задерживаясь под водой дольше, чем позволял запас воздуха в легких, да и у меня не всегда получалось сохранять бдительность и думать о вдохах и выдохах, но в целом мы были не хуже дельфинов. Наверное.

При мысли о том, что еще нужно плыть обратно на яхту, которая так далеко, что кажется игрушечным корабликом, я испустила долгий стон.

- Призываешь морских чудищ? – сострил Аркадий.

- У меня нет сил плыть обратно. Так что я останусь здесь.

Я распласталась на поверхности воды, мне было довольно уютно, почти как на мягком диване. Краем глаза я заметила хаотичное движение по левому борту. Слегка повернув голову, я смогла наблюдать, как Аркадий выполняет интенсивные махи над головой.

- Изображаешь утопающего? Думаешь, нас заметят и придут на помощь?

- Даже не сомневайся. Обязательно придут. Они же должны беспокоиться о своих пассажирах, голышом уплывших за горизонт.

- Они слишком далеко, чтобы нас увидеть.

- У них есть бинокль.

- Что?! Ты хочешь сказать, что они все это время за нами наблюдали?

- Э-э... возможно.

- Тебя это не смущает?

- А тебя смущает?

- Ну... да. 

- Мне до ужаса нравится, как ты смущаешься.

- Сейчас я злюсь!

- Тоже неплохо.

Аркадий чмокнул меня в нос и продолжил свои упражнения.

Наши наблюдательные мореплаватели все же заметили и подобрали нас. Первым на борт взобрался Аркадий, нагой, бесстыдный  и прекрасный, как Аполлон. Матрос, опустивший трап в воду, остался невозмутим. Я подумала: «Какого черта?» и тоже собралась подняться по трапу. Уверена, ни одна мышца моего лица не дрогнула бы. Я тоже умею быть дерзкой, если надо. Но Аркадий чего-то вдруг засуетился, прогнал матроса и поднял с пола мою простыню.

Я уже настроилась быть беззастенчивой, поэтому простыню проигнорировала и проследовала в каюту в чем мать родила. Все же хорошо, что матрос к тому моменту успел ретироваться.

 

От места дислокации нашей яхты до города было, по моим предположениям, около пятнадцати морских миль. Время приближалось к вечеру.

- Пора домой, - сказала я Аркадию, развалившемуся в шезлонге на палубе.

К этому моменту мы успели перекусить, отдохнуть, выпить кофе и немного позагорать. Бесцельно жариться на солнце я не люблю, да и беспокойные мысли не давали расслабиться и получать удовольствие. Надо возвращаться.

- А я надеялся, что мы останемся хотя бы до завтра, - произнес Аркадий с несвойственной ему неуверенностью в голосе.

- Не останемся. Хотя ты можешь.

- Один?!

- А что? Отдохнешь, побудешь наедине с собой, поразмышляешь, заглянешь внутрь себя.

- Вот это мне как раз совсем не нужно.

- Что так?

Аркадий неопределенно хмыкнул, поднялся с шезлонга и побрел в сторону рулевой рубки.

Через пару минут яхта пришла в движение. Мы шли вдоль берега, довольно резво. Ветра не было, мотор мощный, ничто не мешало нам оказаться дома через какой-нибудь час. Наш феерический побег от реальности подходил к своему бесславному завершению.

Аркадий, развернувший свой шезлонг лицом к берегу, произнес:

- О, пацаны на Круче рапанов жарят.

Я вгляделась в крошечные фигурки на берегу, у крутого обрыва, сгрудившиеся вокруг тонкой струйки дыма.

- Или мидий, - отозвалась я.

Стоп. Круча. Рапаны. Откуда он все это знает? Кручей это место называют только аборигены, а приготовлением рапанов на костре занимается исключительно местное подрастающее поколение. Как эти слова попали в лексикон рафинированного столичного жителя, видевшего рапана разве что в ризотто?

Я открыла рот, чтобы выпалить пару наводящих вопросов, но молнией пронесшаяся в голове мысль заставила меня снова его захлопнуть. Не надо ни о чем спрашивать. Не надо пытаться узнать его получше. Мы навсегда расстанемся ровно через три дня. Я закрыла глаза, как будто это могло чем-то помочь.

- Что скажешь деду? – поинтересовался Аркадий через несколько минут.