Страница 11 из 13
Как-то раз Соня, пытаясь вникнуть в психологию мужа, спросила Павла о том, почему он выбрал именно эту профессию. Она считала ее истинно мужской, в чем-то даже романтической, ни минуты не сомневалась в правильности его выбора, но Павел быстро придал ее мыслям другое направление.
– Понимаешь, Сонечка, – пытался на пальцах объяснить Павел свою логику жене, – сотрудник милиции – это представитель власти. Мой отец тоже работает в органах власти, но к своей должности он шел много лет, проходил через такие интриги, что сам вспоминать об этом не хочет. Но он человек целеустремленный, волевой, умный, он свой путь все-таки прошел. Сегодня он может решать такие вопросы, которые другим и не снились. Но это слишком уж муторно, пока ты кем-то станешь, – скривился Павел, – уже голова будет седая.
– Но в милиции ведь тоже звания даются не раз в год, – пожимала плечами Соня. – Там-то ведь как ни старайся, но через пять лет генералом не станешь.
– Конечно, Сонечка, конечно, ты абсолютно права, – подтверждал муж. – Но есть одна особенность, эта особенность заключается в самом процессе служебного роста. В сфере госслужбы и в нашей среде это происходит по-разному. Чиновник может вырасти до большой должности, реализовать себя полностью, а завтра поменяется власть, и его со всеми званиями, регалиями, со всеми потрохами выкинут на улицу. Сделать карьеру в политике, в госслужбе – это здорово, но там всегда надо быть готовым к разным превратностям судьбы. Политика – капризная дама, часто меняет свои симпатии. Особенно в нашей стране.
Соня только частично понимала, что имеет в виду Павел, тем более что он говорил ей не все. Понимать его мотивы до конца жене не полагалось. Павел не хотел, чтобы она знала, почему именно он выбрал службу в милиции. Павел не признавался в этом ни отцу, ни брату, никому вообще. Да, отчасти он сказал Соне правду: делать карьеру и в органах власти, и в любой другой сфере сложно, в это нужно вложить все свои силы, таланты, знания, кроме того, необходимо уметь подстраиваться, а порой и интриговать, нужно знать, с кем дружить, а от кого держаться подальше. Но пока ты будешь доказывать, на что ты способен – кем ты будешь являться на самом деле? Соискателем. Одним из многих. Всего лишь одним из тех, кто стоит в очереди. Может быть, в твоей сфере тебя заметят раньше, чем других, но что будет выделять тебя из многомиллионной массы прочих российских граждан? Ничто. Служба в милиции давала Павлу с самого первого дня пребывания в должности обычного оперативника то, чего не было у других. Он был пусть только начинающим, пусть не обладающим большими полномочиями, но все-таки представителем власти. Даже пока он – самый что ни на есть обычный лейтенант, он все равно уже власть. И эта власть не зависит от смены настроения политиков.
Милиция была нужна, нужна сейчас и будет нужна всегда. И всем. Потому что сама по себе она является силой. И свое удостоверение Павел носил, ощущая определенное волнение в левой части груди. В своей службе он сделает карьеру – в этом он даже не сомневался, но пока двигается по этому пути, он не будет – как многие другие – чувствовать себя ничтожеством. Да, для «своих» он пока салага, но ведь мир состоит не из одних ментов, мир – огромен. И в этом мире он уже сейчас не какой-то там хвост собачий. Он – представитель власти. А это дорогого стоит. И в переносном, и самом что ни на есть прямом смысле.
Соня ничуть не возражала против того, чтобы маленькая Даша большую часть времени находилась у бабушки, иначе она попросту не смогла бы закончить институт. Боязнь после длительного перерыва переиграть руки и лишиться профессии заставляла Соню относиться к учебе определенным образом: она уже не горела, не трепетала при прикосновении к клавишам. Она просто получала диплом о высшем образовании.
После института вопрос о дальнейшем трудоустройстве решился как-то сам собой, будто другого варианта не могло быть и в принципе: Соня устроилась на работу в оперный театр. Туда, где прошло ее детство, где ей был знаком запах каждой пылинки, а музыкой звучал не только оркестр, но и цоканье собственных каблуков по паркету в фойе. С тех пор, как ее сердечко обрывалось при первых аккордах увертюры к «Кармен», с тех времен, когда она стирала детские слезы в последнем акте «Травиаты», прошла целая жизнь. Но теперь оказалось, что эта жизнь мгновенно вспомнилась. Да она и не исчезала, наверное, просто другие события как-то оттеснили такую важную часть Сониной жизни на задний план. А теперь опять вывели на передний. Любовь к театру, его атмосфера снова заполнили Соню, она вновь испытывала подзабытое чувство восторга, которое наполняло ее в тот момент, когда открывался занавес. Ей снова захотелось быть причастной к этому волшебному миру, в котором она чувствовала себя так органично и легко.
Соня еще студенткой музыкального училища в свое собственное удовольствие штудировала оперные клавиры, поэтому теперь работа концертмейстера приносила ей только удовольствие. Она прекрасно знала оперы, понимала, как нужно работать с певцами и чего от нее ждут. Радовалась, когда театр принимал к постановке новое оперное произведение.
С тех времен, когда Соня бегала по коридорам и собирала для своих кукол блестки в костюмерной, в театре изменилось многое. Но эти перемены не были плохими. Директором театра вот уже несколько лет был бывший оперный солист, с которым теплые дружеские отношения поддерживала Клара. Когда-то маленькую Соню, вечно шмыгающую за кулисами, он ласково называл стрекозой. Менялись солисты, менялся репертуар, наступившие финансовые сложности диктовали некоторые специфические условия: например, необходимость сдавать помещение театра для приема гастролеров. Но оставалось главное – музыка, особый театральный воздух, который ни с чем невозможно было сравнить.
Павел был, как всегда, озабочен своим карьерным ростом, он уверенно двигался к поставленным целям и против решения Сони работать в оперном театре совершенно не возражал. Благо они в то время жили недалеко, на утренние репетиции Соня убегала сама, а когда заканчивались вечерние, ее обычно встречал Павел. Зарплата концертмейстера была невелика, но она не имела принципиального значения в их бюджете – все финансы семьи находились в полном ведении Павла.
В первые годы супружества Соня и Павел все свободное от работы время проводили вместе. Но постепенно ситуация стала меняться.
– Сонечка, надо делать карьеру, надо зарабатывать деньги, – говорил Павел. – Ты сама понимаешь: под лежачий камень вода не течет. В нашей работе все зависит от моей собственной активности, так что ты уж не обижайся, если мне придется иной раз задержаться ради какой-то встречи или чего-то неотложного. Просто знай, что все, что я делаю, я делаю на наше благо, в этом ты должна быть уверена.
Соня не спорила, она понимала, что у Павла важная, ответственная работа, ненормированный рабочий день, он одержим желанием сделать карьеру. В конце концов, он мужчина, он носит погоны и совершенно не обязан посвящать ее в детали своих профессиональных обязанностей. А может быть, даже и не имеет на это права.
Римма Матвеевна, однажды завладев Дашей, отпускала ее к родителям уже только на выходные, и то с большой неохотой.
Павел все реже забирал Соню с вечерних репетиций, когда они были у нее в графике, а приезжал уже сразу домой. Соня понимала, что он очень устает, жалела мужа. К тому же от постоянного рабочего стресса у Павла стала побаливать голова, и без пары рюмок коньяка спазмы и усталость никак не желали сдавать своих позиций.
Супруги стали слегка отдаляться, но Павел объяснял это нормальным ходом течения жизни: они ведь уже не влюбленные детки, они взрослые люди, у них ребенок, у каждого своя работа, свои обязанности. Да, быть юными и влюбленными легко и приятно, но жизнь течет и с каждым годом добавляет новых забот и новой ответственности. Главное, что они вместе, что по-прежнему любят друг друга. И двигаться в этой жизни они будут только вместе и только вперед. В это Соня свято верила.