Удел сироты

Можно было идти хоть направо, хоть налево.

Но не это оказалось настоящей проблемой.

– Сэр, наша бомба слишком велика для обоих коридоров, – продолжал Брамби.

Он был совершенно прав. Туннели слизней совершенно разные по диаметру, но ни в один из них бомба не пролазила.

Дерьмо!

– Говард, мы же рассчитывали, что это будет широкий коридор.

– Знаю. Я думаю.

– А если взорвать бомбу прямо здесь?

– Нам нужен направленный взрыв, – объяснил Брамби. – Взорвав бомбу тут, прямо под кожей «Тролля», мы не сможем сильно ему повредить.

Я послал Джиба пробежаться вперед по левому коридору.

Он прошел двадцать ярдов по извилистому коридору, прежде чем встретил первых слизней, спешащих навстречу к нам.

Коридоры слизней напоминали искривленные цилиндры – словно канализация, залитая пурпурным светом. Дверей, которые вели из коридора в коридор, как таковых не было. Только щели шириной в метр с хвостиком. Очень удобно, если вы бескостный двоюродный брат осьминога, который может сплющить тело, стать плоским, как подгоревший омлет. Но эти щели совершенно не подходили для людей.

По тем же самым причинам щели становились идеальными местами для засады.

Сначала слизни просто высунули свои странные, изогнутые ружья из щелей и стреляли в нас.

Один из таких зарядов задел мой шлем. Ружья слизней сделанные на основе магнита выплевывали большие пули. У меня аж в голове зазвенело, когда их заряд попали в мой шлем. И еще я, наверное, вывихнул шейные мускулы, с такой силой дернуло назад мою голову. Но в целом мне повезло.

Пули засвистели вокруг нас – стреляли из левого коридора. Они вспыхивали при ударе о стены туннеля, или рикошетом отлетали, сметая пластины со стен, которые с грохотом падали на палубу. Слизни – паршивые стрелки. К тому же наши боевые скафандры были покрыты краской, которая, правда чисто теоретически, превращала нас в подобие призраков, для тех, кто наблюдал за нами в инфракрасном диапазоне.

Распластавшись на палубе, мы открыли ответный огонь.

Три М-20 совместно могли выплюнуть двадцать четыре сотни пуль в минуту. Каждая пуля раскалывалась на девяносто острых стрелок. Трассеры наших выстрелов были фиолетово-белыми в пурпурном свете. Казалось, мы стреляем в таинственную тьму. Чисто автоматически наша троица воспроизвела финальную часть салюта Четвертого июля.

Винтовка колотила по плечевой чашечке моего боевого скафандра меньше, чем требовалось на то, чтобы вздохнуть полными легкими. А потом я сменил магазин. Я перекатился на спину, автоматически сорвал новый магазин с пояса и вставил его на место прежнего. Хотя мне было очень неудобно. Нужно действовать пятью пальцами, а у меня два пальца перчатки мотались из стороны в сторону пустые.

Мы оказались лицом к лицу с сотнями тысяч слизней. Более того, предварительная оценка Говарда могла оказаться неправильной, точно так же как его догадка о ширине проходов. К тому же мы не имели ни малейшего понятия о том, задел ли наш ответный огонь кого-то из слизней.

Я зашептал ругательства, но получилось так громко, что, похоже, Говард и Брамби услышали мой голос без всякого радио. Слизни не могли видеть нас, и сами находились слишком далеко, чтобы мы увидели их.

– Выключите полуавтоматическую стрельбу. По меньшей мере до тех пор, пока мы их не увидим.

Теперь пока мы не увидим их, мы не станем стрелять длинными очередями.

У меня в ушах отдавался каждый удар моего сердца.

Пороховой дым застилал коридор.

Он клубился, словно туман.

И постепенно его завитки стали превращаться в твердые объекты.

Черные, закованные в броню тени ползли сквозь сумрак в нашу сторону.

Бум-бум-бум!

Я вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. Обычно воины-слизни во время атаки в унисон стучат ружьями о свои доспехи. Этот звук преследовал меня в кошмарных снах.

– Здравствуйте, маленькие ублюдки, – прошептал Брамби.

Он отрыл огонь, и черные призраки метнулись назад. Но далеко они не ушли. Они падали и оставались неподвижно лежать на полу коридора.

В тот момент, когда винтовка Брамби замолчала, требуя новой обоймы, на нас из полумрака выкатилась первая волна слизней.

Размером с человека, закованные в броню, за исключением зеленоватого кончика, с помощью которого они видели в инфракрасном диапазоне, они ползли в нашу стороны. Издали они больше всего напоминали блестящие, черные бананы. Каждый воин нес кривое магнитное ружье, с заостренным, словно меч, дулом. Они наполняли коридор от стены до стены, от пола до потолка.

Однако автоматический огонь хорошо подействовал на них.

Все закончилось в тридцать три секунды.

Я знал это, потому что мне трижды пришлось перезаряжать М-20, и трижды сбрасывать на пол пустые магазины, прежде чем мы их остановили.

Край первой волны застыл в трех метрах от нас. Вонь слизи проникала даже сквозь носовые фильтры боевого скафандра. Тела воинов лежали друг на друге, грудой до самого потолка, словно мешки муки на складе.

– Боже святы! – выдохнул Говард в микрофон.

– Е… твою мать! – выругался Брамби.

По привычке я собрал пустые магазины, чтобы перезарядить.

Сбоку на бомбе располагался ряд контейнеров. Если мы только не хотим сидеть тут, тренируясь в стрельбе на воинах слизней, мы должны идти дальше, прихватив эти контейнеры, если уж вышло так, что мы не могли доставить к месту всю бомбу.

– Что ты думаешь? – повернулся я к Говарду. – Почему твоя догадка оказалась ошибочной?

– До сих пор мы не понимаем, с помощью какой силы движутся суда псевдоголовоногих. Тем не менее, мы должны быть где-то возле силовых установок… Хотя это всего лишь догадка.

Я хлопнул себя по лбу. Однако вместо кожи моя бронированная перчатка ударилась о шлем. Мои пальцы и мой лоб разделяли десять сантиметров.

– И мы поставили будущее человечества на карту, полагаясь на догадку?

– Будущее человечества не стоит и двух долларов, Джейсон, – тут он замолчал на какое-то время. – Я рассчитывал, что мы сможем сымпровизировать. Это – лучшее, что мы можем сделать.

Я покачал головой.

Говард пальнул в стену, и пластина, ослабленная выстрелами слизней, повалилась на палубу.

– Этот материал не эластичный. Мы не сможем протащить бомбу целиком. Предлагаю демонтировать ее и пронести по частям.

Брамби покачал головой.

– Майор, тут три тонны S-51. Тут все это весит, по меньшей мере, тонну. Мы не сможем катить тележку, но мы втроем можем прихватить с собой килограммов сто.

Джиб уже прошел две сотни ярдов по правому туннелю, который отходил под углом от того, по которому прибыла толпа слизней – тех, кого мы перебили. На маленьком экране голосвязи я видел то же, что и Джиб. Коридоры корабля были пусты. Нигде ни одного слизня. Неожиданно коридор закончился запечатанным люком, который отличался от всего, что видел во время своего первого путешествия по судну слизней. Может такими люками чужеродный нам интеллект – разум зеленого муравейника запечатал вход в машинное отделение? Может, Говард не так уж сильно ошибался.

– Ого-го, – неожиданно прошептал Говард. Он показывал на груду мертвых слизней.

Она выгибалась в нашу сторону. Что-то могучее давило на нее с другой стороны. Достаточно могучее, чтобы сдвинуть с места пару сотен тел. А может, это была новая волна нападающих – еще пара сотен слизней, который пытались пробиться на встречу к нам.

Я уставился на бомбу – наш якорь. Похоже, у нас не было времени, снять сотню кило пластида.

Мертвый слизняк, вылетев из пробки, скатился к нашим ногам. Остальная груда еще больше наклонилась вперед.

Я показал Брамби на взрыв пакеты.

– Возьми их. И запечатай левый коридор.

Говард посмотрел на бомбу.

– А что с ней? Как мы сможем подорвать эту гору, если у нас не будет бомбы?