Страница 7 из 10
Легонько похлопав по ткани пару раз и заставив ее дернуться от этого, Люциус принялся мягко, но настойчиво потирать пальцами мягкие складочки под тканью, так и не задевая клитора и заставляя Гермиону сходить от желания с ума. Вцепившись в его колени, Гермиона раскачивалась навстречу искусным, но жестоким пальцам, мучительно дразнящим ее, но так и не дотрагивающихся до самого главного. Она могла лишь иногда тихо произносить его имя, задыхаясь от особо возбуждающих прикосновений к своей припухшей плоти.
А затем Люциус неожиданно отодвинул трусики в сторону и тут же безошибочно нашел чувствительный зародыш.
– Люциус… пожалуйста… – с губ сорвалась откровенная мольба, когда оставив клитор, Малфой снова закружил вокруг.
– Пожалуйста, что? – спросил он. Низко… Хрипло… – Что мне сделать с тобой? Отвечай.
– Что угодно… Нет, ничего. Просто… просто…
– Может быть это? – и Гермиона ощутила, как он вставил средний палец глубоко во влагалище.
– Да…
– Или еще и это? – указательный палец присоединился к среднему.
– Да… о, Мерлин… да…
– А может быть, это? – Люциус, быстро и с силой подвигав несколько раз рукой, скользнул назад к клитору и закружил по нему.
Откинув голову ему на плечо, и невольно раздвинув ноги так широко, как только могла, Гермиона не сдержалась и застонала от наслаждения, тут же ощутив, как Малфой жестко прищемил ее сосок левой рукой. Тугая пружина, давно уже свернувшаяся в животе, начала сжиматься сильней и сильней, заставляя все тело изгибаться дугой в ожидании долгожданного освобождения.
То, что делали с ней сейчас пальцы Люциуса Малфоя, казалось невероятным. Последней связной мыслью было: если всего лишь его пальцы дарят ей такие изысканные ощущения, то Мерлин знает, что будет с ее телом, когда он займется с ней любовью по-настоящему. Если он займется с ней любовью.
Через несколько мгновений дыхание Гермионы превратилось в невнятные хрипы, бедра уже дрожали от близости оргазма, а Люциус продолжал и продолжал быстро и настойчиво ласкать ее клитор одновременно с соском.
– Ну же… для меня, – требовательно проговорил он скоро, снова приникая к ее рту.
Впившись в губы глубоким жадным поцелуем, Малфой откровенно наслаждался тем полустоном-полукриком, что сорвался с них в момент наивысшего наслаждения, даровавшего ей разрядку.
А потом, когда мир снова обрушился какафонией звуков и ощущений, Гермиона почувствовала спиной его бешено колотящееся сердце, почувствовала, как стремительно поднимается и опускается его грудь, как дрожат его руки.
Резко обернувшись, она потянулась к нему, намереваясь сейчас же расстегнуть брюки и, усевшись верхом, скакать на Люциусе, пока он… Черт! Пока он не провалится в обморок! И оказалась ошеломлена тем, что Малфой остановил ищущую руку и отвел ее в сторону.
Криво усмехнулся, пытаясь не глядеть на нее:
– Думаю, я испросил прощения за некорректное поведение на берегу, мисс Грейнджер? Теперь можно считать, что наш счет сравнен и я ничего вам не должен? Как вы очаровательно выразились прежде.
Будь же проклят этот мерзавец! Гермиона, одернув руку, судорожно принялась приводить себя в порядок. Потом, с трудом сумев справиться с дрожащими губами, ответила спокойно, достойно и даже чуточку высокомерно:
– Да. Думаю, можно считать, что испросили.
И отвернувшись, прикусила губу. Проклятье! Ну почему? Почему самый фантастический оргазм в своей жизни она испытала всего лишь только от пальцев мужчины, которого, как сама утверждала, ненавидела всей душой?!
Комментарий к Глава 3. Часть 1.
Прошу простить за долгое ожидание. Далее буду продолжать скорей, поскольку очень много планов на будущее. И они уже в пути ;))
========== Глава 3. Часть 2. ==========
Пятница 20 июня 2004 13:12.
Он хотел ее. Ужасно.
Так ужасно, что даже не мог долго смотреть на эту маленькую мерзавку, чтобы не начать мучиться от поглощающей все остальное эрекции.
Но сдаваться, тем не менее, не собирался. Ни за что!
Вчера он зашел слишком далеко. Не надо было так ее касаться. Поначалу он на самом деле хотел лишь помочь, хотел лишь облегчить боль. Но когда дотронулся до ее кожи – здравому смыслу пришлось помахать ручкой. Тот просто исчез в неизведанном направлении, оставив его во власти лишь одного сумасшедшего желания любить эту женщину. Здесь и сейчас. Слава Мерлину, что достало сил помешать ей расстегнуть ремень. Хотя она, очевидно, и была готова пойти до конца, Люциус не думал, что это будет лучшим решением, и не думал, что он сможет простить себя, если поддастся на ее провокацию.
«Мы не пара с ней… Не пара! И вообще я не хочу трахать Гермиону Грейнджер, будь она неладна!»
Абсурд! Да какого хрена он убеждает сам себя в подобной нелепости? Совсем не отсутствие желания было причиной, по которой он не взял ее, прямо там, на песке. Он просто… просто… не хотел последующего за этим витка проблем. Она была женщиной эмоциональной и нравственной. И уж точно не захотела бы воспринять это, как скорый и ни к чему не обязывающий перепихон. Нет же! Гермиона наверняка б предположила, что это лишь первый шаг к самым что ни на есть серьезным отношениям, мать ее! А в них, пардон, Министр Магии Люциус Малфой нуждался сейчас менее всего на свете.
И поэтому… Поэтому он не собирался заниматься сексом с Гермионой Грейнджер, даже если мучительная жажда этой женщины и убьет его, к черту.
________________________________________
Все еще 13:12.
Она собиралась заняться сексом с Люциусом Малфоем, даже если он потом убьет ее за это.
Какая невероятная жестокость! Каким же мерзавцем надо быть, в принципе, чтобы поставить перед ней вкуснющий торт, дать вилку, а затем взять и резко убрать его прочь?!
«Ну уж нет, мистер Малфой, не надейтесь, что у вас прокатит этот номер… Даже не мечтайте, будь оно все неладно!»
Казалось, уже тысячу раз Гермиона задавала себе вопрос: почему? Почему Люциус отказался от близости, зная, что оба они жаждут ее? Почему сознательно лишил их обоих столь желанного наслаждения? Он же хотел ее, Гермиона понимала это. И не только по упирающейся ей в спину эрекции, нет… Она чувствовала, что Люциус вожделеет ее, как желанную женщину, еще и по сотням других, мельчайших деталей, весь вчерашний вечер. Так почему, черт его побери, он так и не взял ее? Почему?! Это непонятное упрямство бросало вызов всем, приходящим ей в голову, разумным объяснениям и безумно раздражало Гермиону, как раздражало все, что не имело ни малейшего смысла.
Может быть, он ждет, что она проявит инициативу сама? Или будет молить его о близости? Ну уж нет, мистер Малфой! Не дождетесь! Может она и впрямь проявит инициативу, но лишь будучи уверенной, что ситуация целиком и полностью находится в ее руках и под ее полным контролем.
Плохо было лишь одно… Она ужасно, до болезненной ломоты в теле, хотела этого чистокровного ублюдка.
_________________________________________
Суббота 21 июня 2004 2:39 утра.
В сгустившейся темноте Гермиона едва могла разглядеть неподвижное тело Люциуса, который, казалось, уже крепко спал, и, подползая к нему на четвереньках, старалась держаться, как можно осторожней.
Малфой лежал на боку, подложив левую руку под голову вместо подушки, а правую согнув на талии. Он лежал спиной к Гермионе, и она не могла сказать точно – действительно ли Люциус спит. Поэтому, приподнявшись на коленях, осторожно склонилась над ним и прищурилась, пытаясь убедиться, что глаза закрыты. И впрямь – закрыты… Склонившись еще ближе, она почти дотронулась ухом до кончика его носа и услышала легкий, слегка свистящий, храп.
«Хорошо. Самое время приступить к задуманному»
Прикусив губу, Гермиона напряглась. Меньше всего хотелось сейчас чем-то разбудить Малфоя… Даже представить себе ярость его от внезапного пробуждения (да еще при каких обстоятельствах!) было страшно. А вдруг сон Люциуса настолько чуток, что он тут же проснется от первого ее прикосновения??