Окаянные девяностые

Среди екатеринбургской братвы поползли слухи, что «Москва слила Раздольнова и Багина». Ходившие под ними «быки» и «торпеды», не говоря уже о криминальной «пехоте», почувствовав, что их власть в области зашаталась, принялись искать себе другую, более надежную «крышу». Вскоре последовало подтверждение тому, что Раздольнов находится на ножах с московскими главарями преступного мира. В Екатеринбург один за другим пожаловали Сильвестр и Меценат, но ни тот, ни другой не стали встречаться с ним и забили стрелку с Харламовыми. О чем они говорили, это так и осталось тайной. После той встречи Харламовы и стоящие за ними «синяки» подняли голову. Павел Харламов настолько осмелел, что во всеуслышание хвастался тем, что весь «цветмет» на Среднем Урале перейдет под него. Половина екатеринбургской братвы приняла этот передел власти и влияния в криминальном мире и ушла под крышу Харламовых. Что касается бывших «красных гражданских генералов» – директоров уральских комбинатов и заводов, то они не спешили встать в строй под команду, пусть и «заслуженного», но все-таки «синяка».

Скрипя зубами, Игорь Харламов вынужден был смириться с этим, и поручил сыну заняться налаживанием связей с «красными генералами». Увлечение в юности боксом не выбило из Павла мозги, а высшее, да еще техническое образование могло стать весомым аргументом на переговорах с ними. Свой первый удар по «титановой империи» Раздольнова Харламовы решили нанести по ее главному звену – Верхнесалдинскому металлургическому производственному объединению (ВСМПО) – крупнейшему производителю титана не только в России, но и в Европе.

Отправляясь в Верхнюю Салду, Павел, чтобы не ударить в грязь лицом перед «титановым королем» – генеральным директором ВСМПО Николаем Салмыковым и его придворной свитой, не поленился побывать у самого модного портного и самого стильного парикмахера Екатеринбурга. Это было далеко не лишним, заслуженный орденоносец Салмыков был полновластным хозяином в городе и далеко не последним человеком в первопрестольной. Он, не стесняясь, открывал ногой двери в самые высокие министерские кабинеты. Для рядовых жителей Верхней Салды и для подчиненных Салмыков с некоторых пор превратился в небожителя. В последний год большую часть времени он проводил либо в Москве, либо на переговорах за границей и ослабил свою бульдожью хватку. Этим не преминули воспользоваться его замы и помы. Они все чаще позволяли себе пускаться в мелкие авантюры, но, опасаясь крутого нрава генерального, на большее не отваживались. В начале осени кресло под Салмыковым неожиданно зашаталось, связано это было с тем, что в Москве поменялся властный расклад, и он, по слухам, в него не очень вписывался. Слухи стали достоянием помов, замов и те бросились во все тяжкие, начали налево и направо приторговывать титаном. В образовавшуюся брешь круговой поруки удалось проникнуть «чужаку», невзрачному на вид, с вороватыми глазенками и хваткой отставного прапорщика генеральному директору ООО «ЛиК» Леониду Барсукову.

Полтора месяца назад «смотрящий» за Верхней Салдой» – «Томаз» свел Креста с Барсуковым. Тот с ходу предложил на продажу 5 тонн титана. Крест заинтересовался, рассказал Харламовым, но они не стали связываться с мелочевкой. Однако напористый Барсуков не оставлял попыток спихнуть товар, и Павел, чтобы отделаться от него, послал его подальше и забыл. Это не остановило гендиректора ООО «ЛиК», он время даром не терял и ухитрился выйти на ближайшее окружение Салмыкова – первого заместителя, Николая Тишковского, и снова напомнил о себе. На этот раз Харламовы не стали отмахиваться от Барсукова, так как тот мог сыграть свою немаловажную роль в войне с Раздольновым за титан.

На следующий день, после звонка Барсукова, Павел Харламов с Крестом в сопровождении охраны выехали на встречу с ним и через три часа были на месте – на автостанции небольшого городка Верхняя Салда. Там на ниве и видавшем виды форде их ждало почти все «руководство» ООО «ЛиКа». Появление двух навороченных джипов в провинциальном городке вызвало небывалый ажиотаж, вокруг них моментально собралась толпа зевак. Покрикивая на них, Барсуков пробился к машинам и, поздоровавшись с Крестом и Харламовым, предложил:

– Двигайте за мной! Все на мази! Я договорился, нас ждут!

– Далеко ехать? – уточнил Крест.

– Не, тут рядом! Минут десять не больше! – скороговоркой произнес Барсуков, махнул рукой и вприпрыжку поскакал к форду.

Павел и Крест тронулись за ним и нивой. Старая, местами выбитая бетонка, построенная военными строителями в конце 50-х годов, вывела их к стене из голубых елей, за которыми проглядывала махина заводоуправления.

– Как в Кремле, – отметил Харламов.

– Ага. Но в Кремле голубые не только ели, но и пили, – гоготнул Крест.

– Ха-ха, – рассмеялся Павел и вышел из машины.

К нему чертом подлетел Барсуков, подхватил под руку и по обледеневшим ступенькам повел к заводской проходной. За стеклянными дверями угадывались «вертушки» с бдительной охраной. Харламов невольно замедлил шаг, в животе неприятно засосало, сказывалась лагерная аллергия на решетки и форму. Перемена в его лице не укрылась от Барсукова, и он поспешил заверить:

– Павел Игоревич, не волнуйтесь, все на мази! Вопрос с допуском мною согласован.

Они зашли на проходную. Суровая контролерша, смерив придирчивым взглядом их физиономии с фотографиями в паспортах и списком на проход, открыла вертушку. Харламов последовал за Барсуковым. Тот уверено вышагивал по широкой, устланной красной ковровой дорожкой мраморной лестнице. Несмотря на лихолетье, обрушившееся на Россию, ощущение незыблемости и финансового могущества исходило отовсюду: от дубовых панелей в коридоре, суперсовременной мебели в приемных и вышколенных секретарш, бескрылыми птахами порхавших на страже у порогов кабинетов своих начальников. Крошков, Тишковский, Тиханов мелькали перед глазами Харламова надписи на дверных табличках, выполненных из серебристого металла. Барсуков смело распахнул одну из них и через приемную без стука прошел в кабинет.

Харламов вслед за ним переступил порог и почувствовал себя неуютно в огромном, с высоченными потолками кабинете-зале. У дальней стены, за необъятным столом, заставленным батареей телефонов, восседал вечный заместитель генерального – Николай Тишковский. Невзрачного вида человечек, с маленькой и абсолютно лысой головой, серым от бессонницы и хронического гастрита лицом. Вынырнув из горы документов, он бросил короткий, недовольный взгляд на посетителей, узнал Барсукова, кивнул головой и жестом предложил занять места за столом заседаний.

Харламов впервые был принят на таком высоком уровне и чувствовал себя не в своей тарелке. Не помогали ему ни модный костюм, ни модная прическа. Чего нельзя было сказать о Барсукове. Бывший прапорщик, не один раз смотревший в глаза самому командиру дивизии – грозному генералу Сергею Кудрину, прослуживший свыше 15 лет в должности начальника склада ГСМ и переживший десятки ревизий, вел себя в кабинете заместителя генерального как дома. Он энергично перебирал рекламные проспекты, отобрал три и подсунул Харламову. Тот не успел посмотреть, к ним присоединился Тишковский.

– Мой деловой партнер, Павел Игоревич, – представил Харламова Барсуков.

– Очень приятно, Тишковский Николай Александрович, – отрекомендовался хозяин кабинета, на удивление крепко пожал руку Харламову и предупредил: – Господа, заранее хочу извиниться, генеральный сегодня убывает на переговоры в Италию и вряд ли примет. Но мы, в принципе, в этом составе можем решить вопрос.

– Жаль, конечно, но что поделаешь, – посетовал Харламов и предложил: – Я согласен работать и в таком формате.

– В таком случае, Павел Игоревич, давайте сразу перейдем к делу, – предложил Тишковский.

– Не возражаю! Как скоро можно начать поставки, каковы будут их объемы и регулярность?

– По отходам практически в любых количествах.

– Николай Александрович, нас больше интересует кондиционный материал. Наш бизнес, в основном, ориентирован на Европу.