Страница 41 из 43
– Честно говоря, мне ничего из этого не надо. Всё это наследство для меня тяжкий крест.
Дядюшка Томас уставился на меня во все глаза.
– В самом деле? Ну, тем лучше! То есть я могу тебя понять – деньги обременяют, и… Ты ещё молода и красива… Нет проблем, я могу взвалить это на себя.
Надо же, какая самоотверженность!
– Но как насчёт Лео, Хелены и Коринны?
– А что такое? Нет-нет, Лео и белокурые бестии не должны об этом знать. Я тебе раньше не говорил, чтобы не сеять лишних раздоров, но эта троица готова на всё, чтобы испортить тебе жизнь. И если послушать, что они о тебе говорят, то можно составить о тебе совершенно неверное представление, в самом деле. Психически больная нимфоманка – это самое мягкое, что я слышал.
Возможно, он не врал.
– То есть их мы к этому делу привлекать не будем?
Дядюшка Томас кивнул.
– Как умные люди – а мы ведь умные, верно? – мы оставим в сейфе парочку не очень интересных вещей, тогда никто не узнает, что мы уже открывали сейф. Разве это не грандиозный план?
Да. Да, план исключительно грандиозный.
– А вдруг вы потом всё же обратитесь с завещанием тёти Ютты в суд?
– Детка, не будь такой недоверчивой. – Дядюшка Томас сделал честные глаза. – Я обещаю: как только вещи попадут ко мне в руки, я на твоих глазах разорву завещание на мелкие кусочки. Я же сам буду ужасно счастлив, когда мы наконец покончим с этим делом.
Я пару раз задумчиво кивнула.
– Ладно. Я согласна. Сегодня вечером мы отправимся на виллу и почистим сейф. А мы вообще сможем туда попасть? Я имею ввиду сигнализацию.
– Да, да, не беспокойся. У меня есть ключ и разрешение Лео на посещение дома. Как я говорю, по сентиментальным причинам. В конце концов, я там вырос. А почему бы нам не поехать туда прямо сейчас?
– К сожалению, сейчас не получится. Я до вечера работаю.
– Хорошо. Вот моя визитка, позвони, когда освободишься. Мы с моим порше за тобой заедем. – Дядюшка Томас возбуждённо потёр руки. – Это будет весело.
Да, я уже тоже дьявольски радуюсь предстоящему веселью.
21
«Самый искусный лжец — это тот, кто посылает
малую ложь кружным путем».
Сэмьюэл Батлер
Когда дядюшка Томас ушёл, я осталась стоять на крыльце и смотреть в пустоту. Из этого состояния меня вывел Юстус, который вышел из аптеки и спросил, что со мной такое. Я ответила, что во мне идёт внутренняя борьба.
– Между ангелочком и чертёнком? – уточнил Юстус.
Я покачала головой.
– Нет, между двумя чертятами. Мне только что предложили прекрасную возможность – можно сказать, поднесли на блюдечке. Я могу разбогатеть и отомстить, причём одновременно.
– И о чём тут думать?
– Ну, один чертёнок хочет быть гадким и противным, а другой ещё и собирается стать преступником. Конкретнее речь идёт о том, как мне поступить – действовать самой или позвонить Лео.
– В прошлый раз он был не очень добр к тебе, – заметил Юстус.
– Верно. С другой стороны, у него уже было достаточно времени подумать о том, как плохо он себя вёл.
Юстус ничего не ответил.
– Да, я знаю. Это скорее маловероятно. – Я закусила губу. – Но я ему всё же позвоню. Тогда потом мне будет не в чем себя упрекнуть.
Аптекарь обнял меня за плечи и притянул к себе.
– Тебе нужна моя помощь?
– Нет, я справлюсь сама.
– Хорошо. Но ничего опасного ты делать не будешь?
– Нет. – Я невольно засмеялась.
– То есть я могу не волноваться?
– Да, ты можешь не волноваться.
Юстус отпустил меня и поправил мне волосы.
– И когда ты разбогатеешь, ты чем-нибудь со мной поделишься?
– Обязательно, – ответила я и засмеялась.
– Отлично. Ну давай делай своё гадкое и противное дело. А я на всякий случай буду звонить тебе каждые полчаса.
Ах, аптекарь. Мой лучший друг. Такой милый в своём белом кителе. У меня на глаза опять навернулись слёзы.
– Знаешь, я уже не могу себе представить, что я могла бы жить без тебя.
– Я тоже тебя люблю, – легко ответил Юстус. – Но не надо из-за этого реветь. О нет, в аптеке опять полно клиентов. Мне пора к Янине. – Он наклонился и поцеловал меня в губы. – До скорого, ладно? Ты со всем справишься.
Юстус часто целовал меня, но в губы ещё ни разу. Его поцелуй несколько шокировал меня, но я попыталась сделать вид, что ничего особенного не произошло, и ответила:
– Да, до скорого.
Я потом подумаю над вопросом, можно ли мужчинам-геям целовать женщин в губы. Это как если ты подсунешь человеку под нос вкуснейший земляничный торт, а потом съешь его сам (или отдашь кому-нибудь другому). Может, мне стоит обсудить эту тему с моей терапевтшей? Мы в последнее время решили столько проблем, что вполне можем осилить ещё одну. Например: «Помогите, от поцелуя моего лучшего голубого друга у меня кружится голова». У фрау Картхауз-Кюртен наверняка найдётся какая-нибудь классная теория по данному вопросу. Но, как уже было сказано, я подумаю об этом позже. Сейчас мне надо закончить другое дело.
Лео не очень обрадовался, когда я позвонила ему и сказала, что мы должны увидеться как можно скорей.
– Каролина, я работаю и не могу уйти просто так.
– Ладно, тогда я сообщу пароль от сейфа дядюшке Томасу, – сказала я. – Потому что он предложил мне одну очень интересную идею: обчистить сегодня вечером сейф и ничего вам об этом не сказать.
– Ты знаешь пароль?
– Разумеется, – ответила я. – Встретимся через полчаса возле виллы, хорошо?
– Хорошо, – сказал Лео. О своей незаменимости на рабочем месте он больше не распространялся.
Вилла его бабушки и дедушки стояла в тени старых деревьев и выглядела как прекрасный заколдованный замок. Я очень хорошо понимала желание невесты Лео здесь жить. Это был дом мечты. Просто позор, что ему пришлось так долго пустовать. Впрочем, сад выглядел ухоженным, газон и изгороди подстрижены, а на клумбах росли элегантные тёмно-лиловые тюльпаны, плывущие над морем незабудок.
Я села на ступени у входной двери и стала вспоминать тот день, когда я впервые увидела здесь Карла. День, который полностью изменил мою жизнь. Я думала, что такой день бывает только раз в жизни. Но после смерти Карла я поняла, что это не так.
Лео припарковался на подъездной аллее и вышел из машины. Издалека он выглядел как Карл, но только на первый взгляд. Его походка была другой, более жёсткой, в ней не было крокодило-дандиевской небрежности Карла. И Карл скорее бы умер, чем постригся бы так коротко. Ещё пара лет, и их сходство, наверное, полностью исчезнет. Как всегда говорит моя мама, «твоё лицо в сорок лет целиком зависит от тебя».
– Ты давно ждёшь?
– Максимум пять минут. – Я встала и отряхнула пыль с юбки. Юбка была новая, в лиловую клеточку – мне хотелось купить что-нибудь подходящее к лиловым туфлям.
– Ф-ф-фу-у, что это у тебя в руках?
– Это номер 243, – ответила я. – Любимый пёсик твоей тётушки Ютты.
– Правда? Вредная маленькая шавка? Я немного задержался, потому что в тот момент, когда я уже собрался выходить, позвонил дядюшка Томас. – Лео открыл входную дверь, зашёл в холл и выключил охранную сигнализацию. – Он сказал, что располагает собственноручно написанным и нотариально заверенным завещанием тёти Ютты и хочет предъявить иск на причитающуюся ему часть. Разве что я пойду на мировую и отдам ему определённую картину.
– Ты отделался лучше меня, – заметила я. – От меня он потребовал половину содержимого сейфа. Правда, был согласен и на всё. Он вполне может понять, что для меня деньги не так важны.
– Если тётя Ютта действительно оставила ему что-то по завещанию…
– Не оставила, – перебила его я. – Она хотела оставить всё своему любимому Томми.
– Но…
– Томми – это имя номера 243, – сказала я, подсовывая фокстерьера под нос Лео. – Видишь? Имя выгравировано на подвеске. Но, во-первых, животные не могут наследовать, а во-вторых, любимый Томми приказал долго жить ещё до тёти Ютты, поэтому всё её имущество перешло к ближайшему родственнику, а именно твоему деду. Который оставил всё твоей бабушке. А она – Карлу. Ужасно, как много собак и людей умерло за последние четыре года, верно?