Страница 14 из 80
Резко поднявшись из-за стола, я пулей пронеслась по залу и захлопнула дверь своего кабинета. Меня совершенно не заботило то, какими глазами меня провожали сотрудники. Еще бы – их бессердечный босс в кой-то веки показал эмоции! Это стоит отметить.
Упав в свое кресло, я закрыла глаза и попыталась унять крупную дрожь, сотрясающую всё ее тело. Не знаю, почему эта история так на меня подействовала. Очевидно же, что это – чушь собачья, и мне стоит просто выкинуть этот вечер из головы.
Но почему тогда мне так хреново? Почему меня будто ломает изнутри?
В дверь постучали.
- Не сейчас, Хелена! – я злобно рявкнула.
Услышав звук открываемой двери, я открыла глаза, готовясь произнести гневную тираду, но осеклась — на пороге стоял Кай. Стоял и крутил в руках картонный прямоугольник.
*****
Кай.
Как только Давина, подобно разъяренной фурии, пронеслась через весь зал и закрылась - по всей видимости, в своем кабинете – я поднялся на ноги.
- Ты куда? – док попытался схватить меня за руку, но я только отмахнулся.
- Дайте мне пять минут, - кинул я товарищам, а сам направился вслед за Кук.
Меня попыталась остановить какая-то девушка, но я только кинул один короткий взгляд в ее сторону – и она осталась сидеть на барном стуле. Вот так. нечего нам мешать.
Короткий стук – дань вежливости – и рык в ответ. Хм, я предвидел именно такую реакцию. Однако я – не Хелена, поэтому с чистой совестью я открыл дверь и вошел в небольшой кабинет.
Давина сидела в широком кожаном кресле с таким видом, будто у нее разыгралась мигрень. Однако, когда она открыла свои серые глаза и посмотрела на меня, я понял – буря еще впереди. И голова болеть будет у меня, а не у этой разбойницы.
- Что тебе нужно? - грубо спросила девушка.
- Не помню, чтобы мы переходили на «ты», - вернул я Давине ее же реплику.
Пропустив мою колкость мимо ушей, Кук ледяным тоном произнесла:
- Мне повторить мой вопрос?
- Я просто подумал...
- Неужели?! - насмешливым тоном сказала Давина, - что это вдруг с тобой случилось?
Я глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, потер пальцами переносицу. «Нельзя сейчас срываться», – я повторял это мысленно, как мантру, надеясь, что это успокоит кипящую кровь и поможет унять моё раздражение.
Да, эта чертовка умела одним словом или действием выбить опору из-под ног.
- В общем, Кук, если вдруг захочешь поговорить — не обязательно о наших предках — вот моя визитка, - с этими словами я положил картонку, которую уже какое-то время бездумно мял пальцами, на стол.
Даже не взглянув на нее, Давина сказала, скрестив руки на груди:
- Она мне не понадобится. Я с психами не общаюсь.
Я только усмехнулся:
- Зря. Психи — весьма ценный товар. И редкий.
Сказав это, я развернулся и открыл дверь кабинета. Но, видимо, Давина не любила, когда последнее слово остается не за ней. Либо она просто желала уколоть меня – такой вариант тоже имел место быть. Уже почти покинув ее обитель, я услышал вопрос, который заставил меня замереть:
- Ты считаешь себя товаром?
Ох, Давина, ты ходишь по опасному краю. Потому что эта простая фраза заставила меня скрипнуть зубами от злости, а руки – сжаться в кулаки. Если бы на ее месте был кто другой – я бы, без раздумий, полез в драку. Для меня это был привычный способ решить проблемы, а когда-то давно – даже единственный.
Но Кук была девушкой. А я уже давно перестал быть варваром. Черт, как иногда я об этом жалею.
Поэтому, я ограничился лишь тем, что бросил на нее еще один короткий взгляд, тонкую улыбку и слова:
- Ключевые слова — ценный и редкий, Кук, - после чего я аккуратно закрыл за собой дверь.
*****
Адриан.
Когда Фергюссон, наконец, вышел из ресторана, я едва удержался от того, чтобы подбежать к нему и хорошенько встряхнуть, схватившись за воротник его дорогого пальто. Выпендрежник! Эта его любовь к щегольским нарядам с иголочки безумно раздражала меня. Хотя бы потому, что я знал – это всё напускное. И настоящий он – другой.
Но негативные эмоции я питал одинаковые – к обеим сторонам его личности.
- Ну, что будем делать? - спросил я, как только Кай приблизился.
- Ждать, - ответил тот, не глядя ни на кого из нас.
Вдруг, вспомнив что-то, он повернулся к Авелин:
- Почему ты не сказала ей все, как есть? Зачем солгала?
Наша подруга вздохнула, прежде чем ответить:
- Кай, она итак нам не поверила. Если бы я выложила ей всё, она бы уже набирала номер психушки.
- Когда она узнает — будет еще хуже, - мрачно предостерег Фергюссон.
- Если узнает, - так же мрачно ответила Авелин, - Не удивлюсь, если она больше никогда с нами не заговорит.
И я был с ней солидарен. Не представляю, как бы сам отреагировал в подобной ситуации – я был хирургом, а не психологом. Но даже мне было понятно – мы потрясли Давину, и она закрылась от нас. Эх, не так мы действовали. Нельзя здесь так резко бить, нужно было готовить ее, медленно, постепенно. Но нет – мы повелись на поводу у Кая, который был уверен, что Давина сразу поверит и кинется в наши объятия.
Обломались мы. И это еще мягко сказано. Но Фергюссон наших мыслей явно не разделял:
- заговорит. Я знаю её.
- Прости, друг, - хлопнул я его по плечу, - Она уже не та женщина, которую мы знали.
Кай стряхнул мою руку. Этого стоило ожидать – он терпеть не мог прикосновения. Дурацкая фобия, оставшаяся еще с тех времен, когда он вздрагивал от любого постороннего шума. Тогда он напоминал мне побитого волчонка – маленький, загнанный в угол зверь, который скалился и рычал на всех, кто подходил слишком близко.