Сага о Хранителях

Резко поднявшись из-за стола, я пулей пронеслась по залу и захлопнула дверь своего кабинета. Меня совершенно не заботило то, какими глазами меня провожали сотрудники. Еще бы – их бессердечный босс в кой-то веки показал эмоции! Это стоит отметить.

Упав в свое кресло, я закрыла глаза и попыталась унять крупную дрожь, сотрясающую всё ее тело. Не знаю, почему эта история так на меня подействовала. Очевидно же, что это – чушь собачья, и мне стоит просто выкинуть этот вечер из головы.

Но почему тогда мне так хреново? Почему меня будто ломает изнутри?

В дверь постучали.

- Не сейчас, Хелена! – я злобно рявкнула.

Услышав звук открываемой двери, я открыла глаза, готовясь произнести гневную тираду, но осеклась — на пороге стоял Кай. Стоял и крутил в руках картонный прямоугольник.

*****

Кай.

Как только Давина, подобно разъяренной фурии, пронеслась через весь зал и закрылась - по всей видимости, в своем кабинете – я поднялся на ноги.

- Ты куда? – док попытался схватить меня за руку, но я только отмахнулся.

- Дайте мне пять минут, - кинул я товарищам, а сам направился вслед за Кук.

Меня попыталась остановить какая-то девушка, но я только кинул один короткий взгляд в ее сторону – и она осталась сидеть на барном стуле. Вот так. нечего нам мешать.

Короткий стук – дань вежливости – и рык в ответ. Хм, я предвидел именно такую реакцию. Однако я – не Хелена, поэтому с чистой совестью я открыл дверь и вошел в небольшой кабинет.

Давина сидела в широком кожаном кресле с таким видом, будто у нее разыгралась мигрень. Однако, когда она открыла свои серые глаза и посмотрела на меня, я понял – буря еще впереди. И голова болеть будет у меня, а не у этой разбойницы.

- Что тебе нужно? - грубо спросила девушка.

- Не помню, чтобы мы переходили на «ты», - вернул я Давине ее же реплику.

Пропустив мою колкость мимо ушей, Кук ледяным тоном произнесла:

- Мне повторить мой вопрос?

- Я просто подумал...

- Неужели?! - насмешливым тоном сказала Давина, - что это вдруг с тобой случилось?

Я глубоко вздохнул и, прикрыв глаза, потер пальцами переносицу. «Нельзя сейчас срываться», – я повторял это мысленно, как мантру, надеясь, что это успокоит кипящую кровь и поможет унять моё раздражение.

Да, эта чертовка умела одним словом или действием выбить опору из-под ног.

- В общем, Кук, если вдруг захочешь поговорить —   не обязательно о наших предках —   вот моя визитка, - с этими словами я положил картонку, которую уже какое-то время бездумно мял пальцами, на стол.

Даже не взглянув на нее, Давина сказала, скрестив руки на груди:

- Она мне не понадобится. Я с психами не общаюсь.

Я только усмехнулся:

- Зря. Психи — весьма ценный товар. И редкий.

Сказав это, я развернулся и открыл дверь кабинета. Но, видимо, Давина не любила, когда последнее слово остается не за ней. Либо она просто желала уколоть меня – такой вариант тоже имел место быть. Уже почти покинув ее обитель, я услышал вопрос, который заставил меня замереть:

- Ты считаешь себя товаром?

Ох, Давина, ты ходишь по опасному краю. Потому что эта простая фраза заставила меня скрипнуть зубами от злости, а руки – сжаться в кулаки. Если бы на ее месте был кто другой – я бы, без раздумий, полез в драку. Для меня это был привычный способ решить проблемы, а когда-то давно – даже единственный.

Но Кук была девушкой. А я уже давно перестал быть варваром. Черт, как иногда я об этом жалею.

Поэтому, я ограничился лишь тем, что бросил на нее еще один короткий взгляд, тонкую улыбку и слова:

- Ключевые слова — ценный и редкий, Кук, - после чего я аккуратно закрыл за собой дверь.

*****

Адриан.

Когда Фергюссон, наконец, вышел из ресторана, я едва удержался от того, чтобы подбежать к нему и хорошенько встряхнуть, схватившись за воротник его дорогого пальто. Выпендрежник! Эта его любовь к щегольским нарядам с иголочки безумно раздражала меня. Хотя бы потому, что я знал – это всё напускное. И настоящий он – другой.

Но негативные эмоции я питал одинаковые – к обеим сторонам его личности.

- Ну, что будем делать? - спросил я, как только Кай приблизился.

- Ждать, - ответил тот, не глядя ни на кого из нас.

 Вдруг, вспомнив что-то, он повернулся к Авелин:

- Почему ты не сказала ей все, как есть? Зачем солгала?

Наша подруга вздохнула, прежде чем ответить:

- Кай, она итак нам не поверила. Если бы я выложила ей всё, она бы уже набирала номер психушки.

- Когда она узнает — будет еще хуже, - мрачно предостерег Фергюссон.

- Если узнает, - так же мрачно ответила Авелин, - Не удивлюсь, если она больше никогда с нами не заговорит.

И я был с ней солидарен. Не представляю, как бы сам отреагировал в подобной ситуации – я был хирургом, а не психологом. Но даже мне было понятно – мы потрясли Давину, и она закрылась от нас. Эх, не так мы действовали. Нельзя здесь так резко бить, нужно было готовить ее, медленно, постепенно. Но нет – мы повелись на поводу у Кая, который был уверен, что Давина сразу поверит и кинется в наши объятия.

Обломались мы. И это еще мягко сказано. Но Фергюссон наших мыслей явно не разделял:

- заговорит. Я знаю её.

- Прости, друг, - хлопнул я его по плечу, - Она уже не та женщина, которую мы знали.

Кай стряхнул мою руку. Этого стоило ожидать – он терпеть не мог прикосновения. Дурацкая фобия, оставшаяся еще с тех времен, когда он вздрагивал от любого постороннего шума. Тогда он напоминал мне побитого волчонка – маленький, загнанный в угол зверь, который скалился и рычал на всех, кто подходил слишком близко.