Страница 4 из 8
– Мой друг, – неохотно буркнула Николь.
– Друг мужского пола?
– Да.
– Это хорошо, – одобрительно кивнула Сьюзан. – Как же его зовут? Клифф? Клайв?
– Мам, мы просто друзья! – Она обожглась так сильно, что сделалась крайне осторожной.
– Тебе ничто не мешает снова начать встречаться, – мягко проговорила мама. – Да, последний раз твой выбор оказался неудачным, но это не должно тебя останавливать. Не все мужчины такие бесхарактерные эгоисты, как Джефф.
Проще всего было улыбнуться в ответ и сказать:
– Ну конечно.
Но Николь не намеревалась встречаться с Кларенсом. Даже если он и свободен, она очень боялась лишиться его дружбы.
– Так значит, ты выросла в Суррей-Киз, да, мам?
– Только в те времена тут были сплошные склады и одинаковые стандартные домишки, а фешенебельные квартиры появились гораздо позже, – кивнула Сьюзан. – Мы жили на Мортимер-сквер, в паре шагов от кинотеатра. Все те дома давно снесли, и район застроили заново.
– Что же ты ничего не сказала мне, когда я сюда переехала?
Сьюзан пожала плечами:
– У тебя как раз был трудный период. Здесь тебе понравилось, и ни к чему было грузить тебя моими воспоминаниями.
– Но значит, все это время я жила рядом с дедушкой и бабушкой? Я могла каждый день встречать их на улице и даже не подозревала, что это они.
– Твоя бабушка умерла десять лет назад, – сказала Сьюзан. – Они переехали с Мортимер-сквер и поселились на другом конце Суррей-Киз, так что ты едва ли видела даже Брайана.
– А тебе приходилось работать в вашем кинотеатре?
– В подростковом возрасте, – ответила Сьюзан. – Сперва билетершей, потом кассиршей, а потом в кафе. Могла подменить любого работника.
– Значит, в конце концов ты стала бы управляющей, если бы не родилась я? – Николь почувствовала себя виноватой.
– Твое рождение, – сказала Сьюзан твердо, – это самое лучшее, что случилось в моей жизни. За все годы ты дала мне больше радости, чем кто-либо или что-либо еще. Я ни секунды ни о чем не жалела.
Николь заморгала, чтобы удержать подступившие к глазам слезы.
– Я очень тебя люблю, мам. Я не хотела напоминать тебе о плохом.
– Я тоже тебя люблю, и ты ни о чем плохом мне не напоминаешь, – сказала Сьюзан. – Давай теперь уже что-нибудь закажем. А потом обсудим план действий и как тебе лучше всего к нему приступить.
Порция пасты и бокал красного вина окончательно помогли Николь взбодриться.
– На сайте «Суррей-Киз» очень много всего написано про кинотеатр. Одних фотографий целое множество. – Николь нашла несколько в своем мобильном и показала матери.
– Я родилась в шестьдесят пятом и не помню то время, когда он назывался «Курзал», – сказала мама. – Но вот начиная с семидесятых я помню его очень хорошо. Я помню, какие очереди выстраивались на диснеевские фильмы, все мы тогда увлекались «Бриолином», были без ума от Джона Траволты и хотели походить на Сэнди и быть одной из «Пинк-Лэдис». Помню, как я пыталась провести своих подружек на «Лихорадку субботнего вечера», хотя по возрасту нам было рано, но Брайан нас заметил, привел в свой кабинет и там кричал, что из-за нас у него отберут лицензию.
– Значит, было и что-то хорошее? – спросила Николь.
– Хорошее всегда есть, если как следует вспомнить.
– Я помню, как ты меня маленькую водила в кино, – сказала Николь. – Но в «Электрический дворец» ни разу.
– Да, в «Электрический дворец» мы не ходили, – спокойно ответила Сьюзан. – Я несколько раз собиралась. Но раз Брайана и Пэнси не смягчили твои фотографии, которые я посылала им после каждого твоего Рождества и дня рождения, вряд ли они бы обрадовались тебе при встрече, а я не хотела, чтобы ты из-за них плакала.
– Как это грустно, мам.
– Эй! Зато у тебя самые лучшие крестные. И мы сами есть друг у друга. У нас все хорошо, малышка. Жизнь слишком коротка, чтобы не быть в ней счастливыми.
– Меня все устраивает в моей жизни.
– Знаешь, совсем не обязательно, чтобы он оставался кинотеатром.
– Что?
– Я говорю про «Электрический дворец». Тут сказано, что в самом начале это был танцевальный зал, потом каток. Ты можешь придать ему современный вид.
– Снова сделав из него танцевальный зал или каток?
– Нет. В детстве ты любила что-нибудь мастерить, так что можно переоборудовать здание в мастерские для занятий всякими ремеслами, например. Здесь он будет очень кстати – людям необходимо снять стресс после работы. Сама посуди, до чего популярны стали эти взрослые раскраски – а рукодельничать всегда интереснее в компании.
– Центр по занятию ремеслами… – Сколько лет прошло с тех пор, как Николь последний раз брала в руки краски или что-то шила? Она уже забыла, какую радость испытывала от творческого труда.
– Есть еще вариант – кафе, – продолжала Сьюзан. – Или ты все же решишь сделать из него современный кинотеатр? Ты ведь у меня такая труженица, но на этот раз ты, по крайней мере, будешь заниматься чем-то интересным, а не посвящать свою жизнь работе, которую ненавидишь.
Николь едва не сказала, что нечто подобное предложил и Кларенс, но вовремя удержалась.
– Подумай над этим, – повторила Сьюзан. – Не пора ли уже тебе подыскать что-нибудь по душе?
– Моя теперешняя работа меня вполне устраивает, – солгала Николь.
– Конечно нет. Ты ее терпеть не можешь, просто она дает тебе приличный заработок, вот ты с ней и миришься. И в этом виновата я – все твое детство мы были такими бедными!
Николь потянулась к матери через стол и обняла ее.
– Мам, я никогда не чувствовала себя обделенной. Ты работала на трех работах, чтобы оплачивать квартиру и покупать нормальную еду, но ты всегда находила время для меня.
– Но все равно ты боишься бедности. Потому-то и держишься за это место.
– Не столько бедности, сколько незащищенности, – мягко поправила ее Николь. – Эта работа дает мне уверенность, что в конце месяца я смогу уплатить по закладной. И это уже неплохо.
– Но зато эта работа не оставляет тебе времени ни на что другое. Ты ничего не делаешь для себя, может быть, «Электрический дворец» предоставит тебе такую возможность.
– Может быть…
– Нотариус отдал тебе ключи?
Николь кивнула.
– Давай прямо сейчас сходим туда и все осмотрим, а потом пойдем ко мне и выпьем кофе с пудингом.
– Замечательная мысль, – откликнулась Сьюзан.
Здание было завешано щитами, и с улицы виднелись только полукруглый портик фасада и колонны, стоявшие по бокам двери. Николь не удивилась, когда не удалось зажечь свет – электричество, скорее всего, было отключено, но на кольце с ключами от квартиры у нее висел мини-фонарик, и его света вполне хватило, чтобы они смогли осмотреть помещения внутри.
Сьюзан потянула носом:
– Воздух очень спертый. Но вроде бы не сырой.
– Чем это пахнет? – спросила Николь, ощутив какой-то неприятный едкий запах.
– Может быть, мышами.
Подозрения Сьюзан подтвердились, когда они вошли в зал и увидели, что плюш на многих сиденьях явно обгрызен.
– Понятно, почему в той заметке его назвали клоповником, – поежилась Николь. – Ужасная картина, да, мам?
– Всего-то нужно вызвать людей из фирмы по борьбе с грызунами и все здесь хорошенько вымыть, – сказала Сьюзан.
Но когда они вернулись в фойе и Николь, посветив фонариком, увидела оконные витражи, она воскликнула:
– Какая прелесть! А красное дерево барной стойки, местами выщерблено, конечно, но столяр это сможет устранить. Я уже представляю, как бар можно шикарно отреставрировать в стиле ар-деко.
– Вернуть ему первоначальный облик? – спросила Сьюзан.
– Может быть… А посмотри-ка на лестницу! – Николь навела фонарик на широкую лестницу с чугунными перилами, ведущую на второй этаж. – Я так и вижу, как по ней дефилируют кинозвезды на высоких каблуках и в бальных платьях. Или шикарные танцовщицы.
– Вообще-то мы второй этаж толком не использовали, – заметила Сьюзан.